«Что мы такое?» — спросил когда-то Дамиан на этом же пляже.

Там, на нашем маленьком кусочке рая, со спящей возле нас Сьеррой, я наконец-то выяснила это.

Мы — песок и скала, вода и небо, якоря на кораблях и паруса на ветру. Мы — конечный пункт поездки, который меняется каждый раз, когда мы мечтаем или падаем, или прыгаем, или плачем. Мы — звезды с изъянами, которые по-прежнему искрятся и сияют. Мы всегда будем стремиться, всегда хотеть, всегда иметь больше вопросов, чем ответов, но будут и такие моменты, как этот, полные магии и удовлетворенности, когда в душе вспыхивает что-то чудесное, и очень просто потерять дыхание.

Молодой месяц сиял в сумеречном небе, тонкий серп мягко отдавал серебром. Небольшая группа гостей, которые разделили наш особенный день — Ник, Рафаэль, их жены, несколько женщин, с которыми я работаю, и горстка товарищей Дамиана — уже ушли, но сад в Каса Палома все еще мерцал огоньками. Дамиан, Сьерра и я сидели у пруда.

— Кто такая Моник? — спросила я, держа именную карточку с темно-фиолетовым отпечатком губ.

— Дай посмотреть, — Дамиан отложил в сторону свой кусок торта. Розовая глазурь была украшена сверху свежей земляникой. Это был нехарактерный для свадьбы выбор — точная копия торта ко дню рождения, который он так ни разу и не попробовал. Он рассмеялся, когда его вкатили. Верхний ярус торта был в форме гигантского зуба — наша личная шутка, напоминание о том времени, когда он выбил зуб у Гидеона Бенедикта Сент-Джона.

Он взглянул на карточку и ухмыльнулся.

— Моник был тем, кто сделал мое пребывание в тюрьме намного веселее.

Я скрестила руки и ждала объяснений.

— Не хмурься. Это совсем не свойственно невесте, — произнес он.

— Не упоминай бывших в день нашей свадьбы. Это совсем не свойственно жениху.

— Я могу думать о нескольких очень свойственных жениху вещах, которые с удовольствием бы с тобою сделал.

— Даже не думай, — я оттолкнула его. Я не чувствовала ни малейшей крохи угрозы от Моник, но игра мне нравилась. Рафаэль не смог убедить Дамиана надеть смокинг, но он так же чертовски хорошо смотрелся и в накрахмаленной белой рубашке и сшитом на заказ пиджаке.

— Прекрасно. Однажды я возьму тебя повидаться с Моник, но не говори мне, что я тебя не предупреждал, — он отбросил открытку и схватил меня за талию. — У меня кое-что есть для тебя и Сьерры.

Он достал из своего пиджака жестянку Lucky Strike МаМаЛу и открыл ее.

— Она хотела бы, чтобы они были у тебя, — сказал Дамиан и вручил мне ее сережки.

Я подняла их — два голубя соединены клювами, заключенными в круг со свисающими с них бирюзовыми камнями. Я вспомнила прохладные голубые камни, касающиеся моей кожи, когда МаМаЛу целовала меня перед сном.

— Эй, — Дамиан обнял меня. Он знал, что это был эмоциональный для меня день. Я пропустила три поцелуя от моего отца, пропустила, как он бы вел меня по проходу к жениху.

Сьерра заполнила эту пустоту.

Она выбрала себе оригинальное платье, лягушечно-зеленого цвета, дополнив образ новой парой кроссовок. Единственное, что намекало на то, что это праздничный наряд, была цветная лента для волос под цвет оранжевых шнурков. Если не считать головную боль, она быстро пришла в себя от транквилизатора, которое вколол ей Виктор, ничего не зная о том, что мы пережили. Когда я думаю о том, как близко мы были от потери всего этого, я крепче обнимаю Дамиана.

— Думаешь, ей она понравится? — спросил он, держа заколку для волос МаМаЛу.

Она была в форме веера, сделанная из ракушек и никелевого сплава, украшение было не слишком девчачьим.

Сьерра осмотрела его, прежде чем отдать его мне. Она повернулась и указала на свои волосы, выразив свое молчаливое одобрение. Я взяла по прядке волос с обеих сторон и посередине скрепила заколкой.

— Что это? — спросила она, развернув газетную вырезку, которую Дамиан хранил все эти годы.

«МЕСТНАЯ НЯНЯ ОБВИНЯЕТСЯ В ХИЩЕНИИ ФАМИЛЬНЫХ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ»

— Это маленький клочок бумаги, который стал причиной многих проблем, — сказал Дамиан.

— Взгляни, — я поймала желтый цветок, когда ночной ветерок зашуршал сквозь деревья. При лунном свете он казался кремового цвета, как и мое платье. Дамиан заправил его мне за ухо.

— Я говорил тебе, как ты прекрасна сегодня?

Я придумала дизайн своего свадебного платья, но затем Дамиан нашел «лабутены», которые я оставила на острове, и как только я надела их, сразу ощутила приближение праздника в полном объеме. «УАМ» мастерская полным ходом работала, и я разорилась на модель платья без бретелек от Веры Вонг.

— Эй! Я сделала это! — Сьерра сидела на краю пруда, указывая на что-то в воде. От нее уплывал прекрасный бумажный лебедь.

— Прекрасно, — Дамиан присел рядом с ней, но затем его улыбка сошла. — Это… из чего ты его сделала?

— Из куска бумаги из той старой жестянки.

Дамиан протянул руку и вытащил лебедя из воды.

— В чем дело? — спросила Сьерра.

Дамиан хранил эту газетную статью так долго, что его первым инстинктом было сберечь ее.

Он посмотрел на меня, держа ее, и мы оба вспомнили историю МаМаЛу о волшебном лебеде, который украшал земли Каса Палома, о лебеде, который мог благословить вас необычным сокровищем.

Я затаила дыхание, когда Дамиан опустил лебедя обратно в воду, и осознание поразило меня.

Вы не всегда получаете сокровища, когда упорствуете. Иногда волшебство происходит, когда вы отпускаете.

И Дамиан отпустил все те вещи, которые им руководили так долго, — гнев, несправедливость, страхи, которым он был свидетелем в Каборасе, вину, что он чувствовал за содеянное. Сьерра свернула их и освободила от них. Мы наблюдали в тишине, как лебедь скрылся в теневой стороне водоема, и все, что осталось, была пустая коробка Lucky Strike.

— Что ты собираешься делать с этим? — спросила я.

— Именно то, что нужно делать со старой вонючей жестянкой от табака, — он набросал в нее камней и бросил в воду. Она погрузилась на дно пруда с характерным бульканьем.

— Вы, двое, наперегонки в дом! — сказала Сьерра.

— Эй, так не честно! — я сбросила туфли и собрала вокруг себя платье.

— На счет пять! — произнес Дамиан.

5, 4, 3, 2, 1…