Все плохое забылось, а все хорошее осталось. Он вспомнил, как здорово было уединиться где-нибудь на скалах, собирая чернику. Как вилась вокруг его ног мелкая рыбешка, когда он полоскал в озере неизвестно что и неизвестно зачем. Вспомнилось, как хорошее, даже то, как он, словно люстра, болтался подвешенный посреди комнаты и “пялился на торчащие из кресла Васькины загорелые ноги”, и желал, нет, скорее, “вожделел” её, как сказал бы Велюров из Покровских Ворот... И вот ведь парадокс - эти же ноги, еще более загоревшие за месяц и такие доступные, торчат из под таблетки Galaxy Tab в трех метрах от него, а он бесится от того, что никуда не может убежать от этих ног и вынужден созерцать их 24 часа в сутки!

- Вась!

- Что Марат?

- Тебе не холодно так сидеть? А то надела бы брюки какие-нибудь.

- Нет спасибо, не холодно…

- Слушай, я хотел тебя спросить… Ты меня не обманываешь?

- Ты это о чем?

- О поводке? Это правда, что я не могу просто носить твой пульт в  своем кармане?

- Ну я же тебе объясняла - я должна каждые полчаса вводить пароль и подтверждать, что пульт находится у меня, а не украден.

- Так скажи мне этот пароль и я буду его сам вводить!

- Я же говорила, что пульт еще и  отпечатки пальцев проверяет.

- Ты в этом уверена? Ну хорошо, а ночью? Что то я не видел, чтобы ты просыпалась каждые полчаса чтобы вводить пароль.

- Ночью? Э… На ночь он в другой режим переходит, но утром снова надо подтверждать... Ты же по ночам гулять не собираешься?

- Ну скажи мне пароль просто ради эксперимента и я попробую его ввести - вдруг он не проверяет никаких отпечатков пальцев.

- Нет…

- Почему нет?

- Не хочу… Бережёного бог бережёт...

Против последнего аргумента было трудно что-либо возразить и Марат больше  на эту тему не заговаривал.

Васька не  доверяла уже ни богу, никому, а тем более Марату. Она получила свой шанс и должна была  крепко держать его в руках, не выпуская ни на минуту. Так ей, по крайней мере, казалось...

В один прекрасный день все началось с того, что не сработал будильник – тот самый, который каждое утро поднимал их на ежедневную утреннюю пробежку. Как потом выяснилось, на радиостанции, которую они использовали в качестве будильника, в тот день проводились профилактические работы. Марат проснулся сам, по привычке, на пять минут раньше положенного времени, и когда будильник не зазвенел, хотел уже разбудить Ваську, но увидев, как сладко она спит, решил сжалиться над ней и дать поспать еще минут двадцать, пока он не умоется и не выпьет кофе - они никогда не завтракали перед утренним моционом.  Наконец он справился со всеми своими делами и опять заглянул в спальню. Василиса по-прежнему сладко дремала, а на её прикроватной тумбочке лежал пульт… Искушение было столь велико, что Марат не удержался… Он оделся, тихонечко взял пульт и стараясь не хлопать дверью, вышел на лестницу.

Потом он дошел до парковки, сел в автомобиль и через пять минут уже был на озере, где он припарковался неподалеку от полуразрушенного пирса. Этот пирс узкой полосой уходил в озеро и заканчивался там небольшим насыпным островком. Марат дошел до этого островка, сел на большой валун, подставил лицо ветру и закрыл глаза. Вокруг не было видно не души, и он наслаждался этим своим одиночеством. За последние два месяца он не имел возможности побыть наедине с собой ни одной минуты. Никогда раньше он не мог себе представить, какое это счастье – просто побыть одному. Даже сам воздух - воздух свободы - был как-то по-особенному чист и прозрачен. В его голове крутилась мелодия старой песенки Александра Дольского “…Но одиночество прекрасней”. Давно забытые слова этой песенки вдруг стали возникать перед ним, как будто бы свежий ветер, слой за слоем, сдувал пыль со старинного папируса, на котором они были записаны:

Перед островком опустилась на поверхность озера и затем деловито зашагала по самой кромке воды чайка - такая же одинокая и счастливая, как и он сам. Они не были на этом островке вдвоем, они были здесь каждый по отдельности - два одиночества.

На все это счастье ему было отведено всего лишь полчаса. Надо было уже идти обратно, садиться в автомобиль и срочно ехать домой, пока еще пульт не обнаружил отсутствие хозяйки...

 Когда он вошел в дверь, он увидел Василису, неподвижно стоявшую у окна. Василиса резко повернулась и полностью игнорируя его, как будто его вообще не было в комнате, направилась к стенному шкафу. Она достала оттуда сумку, затем сняла с вешалки одно из ее платьев и начала его складывать.

Марат подошел к ней, протягивая ей пульт:

- Вась, ну извини меня пожалуйста… Возьми, пожалуйста, пульт…

- Можешь оставить его себе. Мне от тебя ничего не надо, - по-прежнему не удостаивая его взглядом и продолжая упаковывать одежду, ледяным голосом произнесла Василиса.

- Вася, ну как я его себе оставлю? Он же твой! Смотри, тут уже и надпись появилась, что через пять минут, если не введен код подтверждения, клиент будет считаться сбежавшим с Поводка… Вась, ну Вася, введи пожалуйста код.

- Вот пусть она тебе код и вводит!

- Кто она?

- Та, к которой ты сейчас бегал…

- Вася, к кому я бегал?!

- Ну почему все мужики такие? – как-бы, не слыша вопроса Марата, говорила она самой себе. - Им не нужны женщины, которые их любят, которые о них заботятся. Им нужны стервы, которые их будут мучить, а они после этого будут их любить еще больше!

- Вася! О ком ты говоришь? Вася, ты с ума сошла! Не был я ни у кого. Я на озеро ездил.

- Ты мне еще погруби тут! Он на озеро ездил! Давно что ли там не был - со вчерашнего дня. Страшно соскучился!

Марат понял, что объяснять бессмысленно. Он сделал так - пу-уф, и еще раз посмотрел на экран:

- Вася, ну пожалуйста, введи код - тут написано, что уже только минута осталась!

Василиса наконец отложила очередное платье в сторону, выпрямилась перед ним во весь свой рост, и свысока посмотрела на него:

- Так!.. Иди сюда, вставай на колени и проси у меня прощения!

Марат покорно встал на колени, протягивая ей пульт. -  Вася, прости меня пожалуйста, я больше никогда не буду так делать.

Васька взяла у него пульт и начала вводить код подтверждения.

- Разве я ограничиваю в чем-то твою свободу! Почему нельзя было мне сказать? А если бы с тобой что-нибудь случилось, машина бы заглохла или в лифте бы застрял?

- Вася, извини, я об этом не подумал! Видишь, как ты обо мне заботишься! - Он попытался смягчить Васькино сердце лестью, но ничего не получилось.

- Сейчас ты пойдешь в угол, встанешь там на коленки носом в стенку и будешь так стоять у меня в течении часа! Чтобы хорошо все это запомнил! А не будешь - отправлю к Стоматологу.

Марат тяжело вздохнул и на коленках стал передвигаться в направлении единственного в их доме пустого угла.

- Я сказала пойдешь, а не поползешь!  Мне потом тебе еще и брюки стирать!

Марат покорно встал, дошел до угла и там снова опустился на колени. За воздух свободы приходилось платить дорогую цену. В голове почему-то опять стала крутиться мелодия “Одиночества”, но теперь уже с какими-то траурными интонациями.

Он слышал, как на кухне орудовала Василиса - гремела посудой, стучала дверцами шкафов. По всему было видно, что она еще никак не может успокоиться. Потом эти воинственные звуки стали более редкими и наконец на кухне на какое время воцарился мир. Через пару мгновений Вася вернулась в комнату, и стала там чем-то неторопливо заниматься - по-видимому развешивать назад сложенные до этого платья. Марат этого не видел - он стоял на коленях, честно уткнувшись носом в стену. Василиса пару раз прошла мимо него, потом шаги затихли…и вдруг Марат почувствовал, как теплая Васькина рука слегка коснулась его живота - там внизу, потом нащупала пуговку на брюках и начала ее расстегивать. Он инстинктивно положил свою руку сверху на ее ладонь и услышал шепотом прозвучавший приказ: “Руки… за спину…”. Послушно отведя руки, Марат ладонями уткнулся в упругий Васькин живот, медленно вздымавшийся в такт ее дыханию. Тем временем Васькина рука уже добралась до того, на что у Марата был надет Поводок и медленно и неумолимо тянула его за этот Поводок к себе в райские кущи. Он застонал, прикрыл глаза и не в силах больше сдерживаться, повернулся к Василисе, крепко обнял ее и впившись в нее губами, повалил на пол ...