Внезапно он почувствовал какую-то влагу у себя на ягодицах:

- Настя, ты там что, плачешь что ли?

- Марат, я идиотка, я подсыпала Ваське слабительное вчера вечером, а утром дала ей двойную дозу снотворного. Она может до утра не проснуться… Мы тут ночью замерзнем!.. А-а! - и Настя пустилась в рев…

***

Васька обошла уже почти весь остров. Начала она конечно с купальни, потом прогулялась по галечному пляжу. Проверила, на месте ли обе шлюпки, они оказались на месте. Но ни Марата, ни Насти нигде не было.

Что за черт - остров не такой уж и большой, где тут можно спрятаться? Она решила обойти весь остров по периметру вдоль береговой линии. Тропа от причала повела её вверх на скалу.  Тут то она и увидела своих друзей, лежащих у края обрыва в такой интимной позе, что сначала она хотела на всё плюнуть и тихонечко уйти назад. Уже повернувшись она услышала что- то похожее на приглушенный стон или тихую мольбу - “Василиса…”

...Когда замок на колодках был открыт, а Марат смог высвободить оттуда голову и осторожно подняться, щит, окончательно потеряв равновесие, ухнул вниз, упал на торчавший из воды острый камень, и раскололся на две половинки. Какое-то время они все втроем молча смотрели вниз, на обломки щита. Первой молчание нарушила Василиса:

-Тебе повезло, Настя. А то у меня было твердое намерение поставить туда тебя, обнажить твою прелестную попку и дать хлыст в руки Марату, чтобы он всыпал тебе по первое число за все твои выкрутасы.

-Ты знаешь, я бы даже и не сопротивлялась, да только Марат на это не способен - он не может поднять руку на женщину…

-Ой ли?

“На ребенка точно не смогу” - подумал Марат.

Весь следующий день Настя вела себя тише воды и ниже травы. Целый день она провела у себя в спальне, спускалась вниз только для того, чтобы быстренько перекусить и молча уходила обратно. Если вчера она боялась за Марата, то сегодня, когда все обошлось, она страшно испугалась за себя, представив, что могло бы быть с ней, если бы Марат разбился насмерть. Она представила себя в канадской тюрьме, отбывающей пожизненный срок за убийство и ей стало до того жутко, что у нее приключился приступ мигрени.

Марат и Василиса, освободившись от Настиной опеки, смогли наконец спокойно посидеть за столом и поговорить наедине.

- Марат, ну ты теперь, надеюсь, согласен на побег?

- Согласен, конечно согласен!  Вот только…

- Ну что опять?

- Вот только я думаю, что после вчерашнего Настя сама уедет домой…

- Она не уедет. Она не может официально взять тебя с собой, а со мной она тебя здесь не оставит ни за что.

- Но если даже и не уедет. Мне кажется, она достаточно напугана и будет вести себя как… ну как нормальный человек.

- Ты совсем Настю не знаешь, а еще любовник называется! Настя так воспитана - она никому не отдаст свою игрушку. Помнишь, был такой французский фильм “Игрушка” с Пьером Ришаром, так вот теперь ты - её живая игрушка. Она конечно с испугу положит эту игрушку в ящик на день или два, но потом обязательно из ящика достанет и все начнется по новой. Вот увидишь…

“И вообще, Марат, пойми! Какой бы святой она не сделалась, я уже не могу тебя здесь с Настей делить!” – мысленно добавила она, и это было, пожалуй, основной причиной почему она хотела увезти отсюда Марата.

Насчет Насти Васька оказалась абсолютно права. Прошел еще один день в тишине и покое, но уже на третий день за завтраком Настя обратила внимание на то, что за три дня в доме все пришло в запустение и заросло паутиной и что да, она признает свою вину за то, что случилось поза-позавчера, но это не снимает с Марата ответственности следить за чистотой в доме и это, собственно не её прихоть, а пожелание его драгоценной супруги, которая оказала ей высокое доверие и оставила здесь, чтобы контролировать и направлять в правильное русло этот процесс. Выдав эту длинную тираду, Настя достала свой штрафной блокнотик и сообщила, что после завтрака они с Маратом совершат обход по дому и составят план уборки, а вечером она проверит, все ли будет выполнено.

Васька обменялась с Маратом многозначительным взглядом - ну что я говорила - и тот едва заметно кивнул в ответ.

- Настя, тебе не кажется, что мы засиделись на этом острове и от этого становимся немного раздражительными, - обратилась она к Насте. - Давай завтра утром сходим в походик на гору к красивому водопаду. Мы уже давно планировали туда сходить и все время откладываем...

- Хорошо сходим, - согласилась Настя и помолчав добавила - Но только если Марат сегодня постарается.

Однако, как ни старался Марат, он получил вечером от Насти стандартную взбучку, которая закончилась на этот раз почти уже забытым “полетом в космос”, после которого Марат опять стал сомневаться - может быть побег все-таки как-нибудь да сорвётся…

Но побег не сорвался. На следующий день они все-таки собрались в поход и все прошло как по маслу, за одним лишь маленьким исключением. Когда Василиса сначала швырнула Настин пульт, а потом и её саму в воду, и Настя поднялась из воды вся такая мокрая и несчастная, Марат снял с себя капроновую куртку и положил её в сумку, приготовленную для Насти. Чем неожиданно заслужил одобряющий Васькин взгляд …

Они остановились на ночлег у излучины реки над шумящим порогом. Сварили на костре макароны. Поужинали. Потом наломали еловых веток, на них сверху положили одеяло. В костер бросили два сухих толстых бревна, чтобы они горели и грели всю ночь, и легли спать, прижавшись друг к другу и глядя в звёздное небо.

- Марат, а ты всё ещё любишь свою жену?

- Да, люблю.

- Даже после того что она тут для тебя устроила?

- Я же сам виноват…

- А если любишь, почему же ей тогда изменял?

Марат усмехнулся:

- Наверное, именно для того чтобы быть пойманным, понести наказание и раскаяться. Вероятно, это заложено в нашем генетическом коде – ну эта дурацкая христианская мораль о том, что в рай попадет не тот, кто безгрешен, а тот, кто согрешит, но покается. И вот представь себе, живет на земле такой праведник и всю жизнь мается, что в рай ему дорога закрыта.

- В рай на небе или в рай на Земле?

- Интересный вопрос! Наверное, и на Земле тоже. Ведь многие в него только и верят.

- Ты забыл еще одну стадию – после раскаяния должно быть прощение.

- Конечно. А иначе какой смысл в раскаянии, – улыбнулся Марат.

- Ну вот ты - понес наказание. А раскаялся ли ты?

Марат помолчал, как бы заглядывая вглубь себя:

- Не знаю, может быть и не раскаялся. Да и наказанием это можно назвать только условно.

- Условно?! Не знаю, не знаю! Я подглядывала тогда, в тот наш первый день на острове. Твоя жена работала как профессионал.

Васька приподнялась на локте, будто бы её что-то осенило: - Слушай! А вы с ней и раньше занимались этим, ну как его - садомазо?

 - Иногда занимались.

 - А что, разве ты любишь когда тебе причиняют боль?

 - Нет, не думаю. Боль любить глупо. Боль — это всего лишь индикатор того, что с организмом что-то не в порядке. Если бы люди любили боль, то половина человечества кончала бы жизнь самоубийством.

 - А зачем же вы тогда этим занимались?

 - Понимаешь, здесь не один, а много факторов работают. Ну, во-первых, природа создала мужчину так, что он, если начнет, то не может сам остановиться. По своей воле никак не может! Он обязательно должен кончить. Так, наверное, устроено, чтобы человеческий род не прекратился. И в результате, все мужское удовольствие длится не более минуты. А очень хочется это удовольствие растянуть. И вот если дать себя привязать куда-нибудь, то женщина может играть с тобой как кошка с мышкой, приводя тебя близко к оргазму и снова отпуская, и так повторяя много-много раз. Тут уж все зависит от того, насколько сама женщина терпелива.

 -Ну а еще что? - в Васькиных глазах загорелось любопытство, как у школьницы, впервые пришедшей на урок по сексу.