По произошедшей вслед за этим заминке, Марат однако понял, что и на отличницу бывает проруха, если ее поставить перед трудным выбором. Из своего согбенного положения Марату не было видно, что же могло привести Василису в замешательство, но после двух минут вынужденного простоя он все-таки не выдержал и поинтересовался:

- Вася, что-нибудь не так?

- Марат, извините пожалуйста за задержку, но тут у Насти в блокноте не указано, какой инструмент я должна использовать. Я вижу, что тут есть прутики, плётка и еще какая-то страшная штука, похожая на веник, но только с кожаными концами.

- Это называется – флоггер.

- Так, может быть, Вы сами что-то предпочитаете?

- Я бы предпочел березовый веник в парилке. Но ввиду отсутствия парилки флоггер тоже подойдет.

- Может быть, все-таки, что-нибудь полегче – прутик, например?

- Я бы не сказал, что прутик полегче. Вася, можно встречный вопрос – Вы в университете что изучаете?

- Я – биологию.

- Тогда физика вам тоже должна быть понятна… Вы может быть знаете, что давление на поверхность измеряется как отношение силы к площади соприкосновения с поверхностью. Вот Вы, например, везде ходите на высоких каблуках, а можете ли Вы ответить, кто сильнее давит на грунт - женщина на шпильках или гусеничный танк?

- Не знаю… Все-таки танк, наверное, …

- А вот и ошибаетесь! Давление шпильки на единицу поверхности примерно в 30 раз больше, чем у гусеничного танка! И примерно такая же разница между прутом и флоггером. Флоггер только выглядит так солидно, а на самом деле он не опаснее березового веника. И все это за счет того, что площадь соприкосновения с кожей у него значительно больше, чем у прута. Так что всё находится в соответствии с русской пословицей - малая блоха сильней кусает.

Василиса несколько опешила от прочитанной Маратом из положения лежа лекции:

- Марат, простите, а Вы кто по профессии?

- Вообще-то, я физик и окончил Московский физтех, а сейчас занимаюсь лазерами, которые применяют при производстве микропроцессоров и других микрочипов. Вы знаете, ведь все эти микросхемы печатаются примерно также, как и обычные фотографии. Только резкость при этом должна быть такой, чтобы пропечатывались элементы размером в несколько десятков нанометров. И обычная лампочка из фотоувеличителя здесь уже не годится. Нужны хорошие лазеры с длиной волны по возможности более короткой – в основном в области ультрафиолета… Я вот сейчас подумал, что по иронии судьбы, я тоже приложил руку к тому устройству, которое меня сейчас удерживает здесь в заключении, и если бы не разработки нашей компании …

- Марат, с Вами очень интересно беседовать, но я вынуждена Вас перебить, - Василиса невольно улыбнулась, обнаружив двойное значение у последнего слова, - Настя уже, наверное, сердится и мне не хочется сейчас портить с ней отношения… по определенным причинам. К тому же, она может за нами по телевизору наблюдать.  Поэтому, давайте побыстрее закончим то, зачем мы сюда пришли… Флоггер мне все-таки совсем не нравится, но тут есть очень элегантный стек для наездницы... Еще раз извините...

“Ой!” – Марат только крякнул – “Вот это ручка! Не то что у Насти… Все-таки, что вы там не говорите, а мы имеем дело с отличницей…”  Уже позже он быстро оправдал и извинил в своей душе это Васькино старание, к тому же неожиданно для себя он отметил, что всё это в общем и целом ему нравится.

На другой день Василиса поменяла свой строгий наряд, в котором её можно было принять за медсестру, на более откровенный. Прошлый раз в конце сеанса ей стало жарко, и она винила в этом дурацкое синтетическое облегающее платье. Зато теперь она приходила в легком полупрозрачном халатике, под которым угадывались лишь крошечные треугольнички стрингов. Марат каждый раз любовался ее идеальной фигурой, хотя на это ему была отпущена лишь одна минутка, пока он не нырял головой в узкий носок Лабутена и потом уже ничего не мог видеть вокруг себя. Но и за эту минуту он успевал сфотографировать на флешку в своей памяти все детали ее соблазнительных форм и изгибов, чтобы потом, уже лежа на Лабутене, представлять в своих фантазиях как она сбрасывает на пол стесняющий ее движения халатик. При этом он был почти уверен, что тоже самое происходило и на самом деле.

Во всем, что проделывала с ним Василиса была какая-то скрытая поэзия и ему нравилось даже то, что поэзия эта остаётся в мечтах, а не обрывается банальной прозой космических Стыковок.

   Прошло недели три. Настя уже перестала испытывать то возбуждение, которое приходило к ней от одной мысли об абсолютной, безграничной власти над своим любовником. Марат оказался на удивление терпеливым и молчаливым пленником. Во время вечерней порки он не произносил ни слова и не издавал ни звука. Понять, что же такое он там чувствует и о чем думает,  когда очередная плюха опускается на его оттопыренный, покрытый синяками зад, было невозможно.  А без этого , без обратной эмоциональной связи, все эти вечерние процедуры теряли всякий смысл и превращались в скучную, однообразную работу. С таким же успехом и удовольствием Настя могла лупить палкой по мешку с песком.

    Надо было что-то придумать, чтобы совсем не умереть от скуки... И извращенный ум маленькой садистки немного потрудившись, все-таки нашел довольно остроумное решение проблемы.  Идея состояла в том, чтобы заставить Марата во время экзекуции читать наизусть стихи. И лучше всего - стихи о любви. Придется ему разжать зубы, и тогда все то, что он скрывал за стиснутыми зубами, непременно отразится в тех интонациях,  в тех неожиданных голосовых кульбитах, с которыми он будет произносить стихотворные строчки.

   Марат по-началу не очень-то понял, чем это ему грозит. Стихов о любви он помнил наизусть совсем мало. И когда, приготовленный к очередной порке, он услышал от Насти неожиданное предложение почитать стихи вслух, ничего кроме Пушкинского “Я вас любил” вспомнить он не смог.. Но только он начал читать, как тут-же в первой строчке на первой плюхе, голос его пустил  петуха и вместо нужного слова с его языка слетела какая-то чепуха. Он продолжил читать дальше, но при каждом шлепке слова сами собой заменялись на междометия и восклицания, голос задирался  вверх и ничего нельзя было с этим поделать. В результате, первый куплет прозвучал в  его исполнении с интонациями скулящей,  пришибленной собаки .

Настя праздновала победу. Наконец-то ей удалось сбить спесь с этого высокомерного лондонского денди и превратить его в жалкого комедианта, читающего бездарные пародии на стихи российских поэтов-классиков. Марат и сам это с ужасом  понял и попытался было защититься тем, что больше никаких стихов он не знает, но и это не помогло. На следующий день Настя заказала с экспресс доставкой томик русской лирики девятнадцатого-двадцатого веков и еще через день сообщила Марату радостную весть, что теперь он должен будет каждый день вызубривать по одному стихотворению, а вечером декламировать их вслух, возлежа на Туфле. И пусть только попробует не выучить! У Насти есть хороший старинный способ, как обращаться с нерадивыми учениками! Пришлось Марату вернуться в школьные годы и вспомнить о существовании таких поэтов как Бальмонт, Блок, Баратынский…

     Так в непрерывных трудах и заботах проходили дни, пока не произошло одно событие которое несколько изменило привычный порядок вещей.

В один из чудесных, теплых солнечных дней с Маратом чуть не случилось несчастье. Казалось бы, все предусмотрели инженеры этой компании для его безопасности, но оказалось, что не всё. В тот день с утра действительно установилась прекрасная солнечная погода. А главное, что на озере совсем не было ветра, что случалось здесь довольно редко. Девушки решили не упускать случая и покататься по озеру на весельной лодке. Они одели купальники, посадили на весла Марата и отправились в путь. Марат был прикреплен к Настиному пульту, а Васька свой пульт оставила в доме за неимением куда его положить. Отплыв довольно далеко от острова, они приказали Марату остановиться, а сами, непроизвольно приняв самые откровенные сексуальные позы, открыли свои тела для солнечных лучей. Особенно сногсшибательно выглядела Васька в своем фирменном купальнике от Espiral. Васькины ноги, словно выточенные из темного мрамора, блестели на солнце так, как будто они принадлежали не живому человеческому телу, а были тщательно отфотошоплены мастерами компьютерной графики. Марат не мог оторвать от Васьки глаз и не замечал, как все более и более раздражаясь смотрит на него Настя.