За четыре часа на поверхности планеты вырезали широкий шестикилометровый квадрат зеркально гладкой скалы. Помимо установки базовых сооружений развернули энтоптические генераторы и ноосферные комплексы связи, а также многочисленные хорошо оборудованные бункеры управления, чтобы выполнять запутанные и чрезвычайно сложные диспетчерские функции для прилетающих и улетающих десантных кораблей. Равномерно по периметру посадочных площадок возвели защитные башни, оснащённые многочисленными системами оружия, способными поражать суда на низкой орбите или атакующие наземные войска.
Для десантных кораблей не-Механикус в дополнение к обычным посадочным огням и активным электромагнитным привязям-фалам на выровненную скалу нанесли контрастные линии разметки. Спустя пять часов после начала работу сочли выполненной и магос Тарентек поставил личную печать из шарнирного производственного ангара в нижних мануфактурных районах «Сперанцы».
Едва печать Тарентека загрузилась в манифольд, как из посадочных ангаров ковчега Механикус вылетел первый корабль. Сотня вместительных шаттлов устремилась к Катен Вениа, перевозя механизмы для исследования планеты: техножрецов и чудовищные земные соборы, батальоны скитариев и военные машины, сервиторов и вооружённых преторианцев.
Среди армии железа, опускавшейся на планету, выделялись три корабля-саркофага легио Сириус, которые сопровождали молитвенные суда, выкрикивая по всем частотам хвалебные бинарные гимны и предупреждения.
«Владыка войны» «Лупа Капиталина» опускался на Катен Вениа вместе с «Амароком» и «Вилкой».
Зимнему Солнцу принадлежала честь Первого шага, это было его право, как альфы легио. Оборотень и Железная Синь разделяли эту честь, и если кто-то из принцепсов «Псов войны» и испытывал какие-то мысли об отсутствии Лунной Скорби и «Канис Ульфрика», то держал их при себе.
Воздушная армада огня и стали опустилась на планету на огромных столбах синего пламени, миллиард тонн оборудования и людей.
Адептус Механикус пришли на Катен Вениа.
МИКРОКОНТЕНТ 02
Не считая едва не случившегося столкновения с манипулятором крана «Вульфси» последняя смена в распределительном центре храма-кузни магоса Тарентека закончилась хорошо. Авреем не только не выбился из строгого графика материальных логистов, но даже успел приступить к погрузке недавно построенных кадианских танков на десантный корабль.
Он отстегнул ремни от командного трона «Виртанена» и начал болезненное отключение десятков мозговых кабелей, тянувшихся из шлема управления. С каждым неприятным разъединением ясно очерченные на ноосферном сенсориуме направляющие линии крана, коэффициенты растягивания/ сжатия, уровни нагрузки и длина катушки медленно исчезали из поля зрения.
Вынув последний разъём, Авреем взял старые наушники и прижал их к ушам, а затем начал спускаться по покачивавшейся металлической лестнице, приклёпанной к решётчатой башне крана. Кабина управления располагалась почти в ста пятидесяти метрах от палубы, но Авреем не испытывал головокружения, он проработал на кранах Джоуры слишком долго, чтобы осталась боязнь высоты.
Многочисленные манипуляторы крана расходились от кабины управления, словно прочные стальные щупальца гигантского кальмара. Все десять двухсотметровых манипуляторов «Виртанена» могли подниматься и опускаться, вращаться на триста шестьдесят градусов или действовать более сложными способами, если пожелает оператор. Каждый был оснащён множеством приложений: обычными крюками, магнитами, разнообразными режущими и сварочными инструментами, а также более специализированными механодендритными клещами-манипуляторами.
«Виртанен» являлся относительно небольшой машиной, но он был крепким, надёжным и обладал хорошей грузоподъёмностью, которая противоречила его низкому статусу в сравнении с колоссальными кранами, управляемыми самим Тарентеком. Его история эксплуатации и конструктивная прочность впечатляли, а дух-машина заждался нового оператора.
Но это не был «Савицкас». Это был неутомимый кран, непреклонная рабочая лошадь-машина, которая казалось предчувствовала каждую команду, и никогда не желала отпускать транспортные контейнеры с первого раза.
По словам Тота Мю-32 предыдущий оператор нового командного трона Авреема погиб во время нападения пиратов эльдар.
— Думаю, «Виртанен» ждал тебя, — сказал Тота Мю-32, когда Авреем в первый раз сел на командный трон. — Его имя означает «маленькая река», но даже самая маленькая река со временем может подточить гору, так? Думаю, ты прекрасно устроишься.
Авреему нечего было ответить на это, и он просто пожал плечами, всё ещё испытывая неловкость, когда люди считали его благословлённым Машиной. Разумеется, он не чувствовал никакой близкой связи с божеством всех машин. Тота Мю-32 сказал, что такие люди, как он — редкость, и показал искусно вживлённую электронную татуировку на оставшейся коже, которая выглядела, как свернувшийся дракон с серебряной и бронзовой чешуёй.
Когда Авреем спросил надсмотрщика, что она означает, Тота Мю-32 ответил, что это символ запрещённой марсианской секты, сделавшей своей целью поиск благословлённых Машиной людей и поклонение им. Говорили, что архимагос Телок — цель исследовательского путешествия — тоже был благословлён и если верить ходящим по кораблю слухам, то Омниссия обратил Свой взор и на магоса Блейлока. Тота Мю-32 считал важным знаком, что судьбы трёх таких людей связало одно путешествие, физическим проявлением Создателя, Потомка и Движущей Силы.
Авреем молча слушал проповеди Тота Мю-32, считая ревностный пыл надсмотрщика неуместным и даже несколько отталкивающим.
Конечно он не чувствовал себя хоть сколько-нибудь особенным.
Твёрдая металлическая бионическая рука, пересаженная к правому плечу, словно издевалась над его верой.
Аугметическая конечность была изготовлена после того, как неспособный стрелять контрабандный плазменный пистолет взорвался от перегрева и расплавил плоть и кости, после убийства из него предводителя эльдар. Авреем не любил вспоминать тот момент: пронзительный ужас атаки ксеносов-убийц, которая закончилась тем, что врагов изрубил на кровавые куски смертоносный киборг-машина, видимо, принявший его, как нового хозяина. Молитвы Себастьяну Тору и кровавый отпечаток руки открыли дверь в дормис-палату аркофлагелланта, что Тота Мю-32 и многие другие сочли знаком божественной благосклонности.
Авреем отбросил мысли о благоговении Тота Мю-32, зная, что секундная невнимательность может стоить жизни, когда находишься в сотнях метрах над твёрдой стальной палубой.
Он продолжил спускаться по лестнице и даже несмотря на наушники, шум в храме-кузне оставался почти оглушительным. По периметру храма подобно скелетам зауроподов с огромными шеями возвышались мощные машины, над ними по подвешенным рельсам грохотали арочные краны, перемещая контейнеры, которые весили тысячи тонн, с лёгкостью кадианца, несущего вещмешок. Магос Тарентек лично работал на осевой линии храма-кузни, занимаясь самыми большими и тяжёлыми контейнерами. Его составные загрузочные руки свисали из центрального машинного хаба, где покоились органические части тела фабрикатуса ковчега, как биологические остатки принцепсов богов-машин.
Большинство контейнеров, загруженных огромными корабельными кранами, содержали модульные адамантивые пластины и элементы конструкции для нижних палуб. Километры обшивки оторвались от корпуса «Сперанцы» из-за путешествия сквозь Шрам Ореола и огня орудий военного корабля эльдар — сделав целые районы ковчега Механикус непригодными для проживания. Кузницы на носу производили для ремонтных бригад миллионы метрических тонн крайне необходимых комплектующих, но Авреем опытным глазом видел, что темп замедлялся, потому что поставки сырья на «Сперанцу» исчерпывались.
Он добрался до одной из транзитных галерей на отвесных стенах храма-кузни и остановился отдышаться. Воздух здесь был горьковатым и электрическим с резким химическим привкусом, вызывая у работавших тут людей острые боли в горле и повышенные затруднения дыхания. Это наряду с месяцами на нижних палубах и изнурительными сменами в перерабатывающих залах или на заправке плазменных двигателей, плюс недосыпание и только питательная паста для поддержания сил подкосили некогда крепкое телосложение Авреема. Ежедневные дозы шайна Хоука мало помогали, но порой они были единственным, что могло заставить уснуть.
