— И вот настала ваша очередь, мои таинственные друзья, — произнёс Виталий, разведя руки и увеличивая систему, которую экстраполяционное моделирование определило источником невообразимой энергии, запустившей возрождение Арктур Ультра.

— Скажи, Линья, — продолжил Виталий, посмотрев на дочь. — Ты всё ещё считаешь, что нет никакого разумного творца? Перед нами располагаются системы, прекрасное геометрическое положение которых прямо указывает на присутствие часовщика, скрытого или явного.

Линья отошла от старого контрольного терминала и встала рядом с отцом в окружении орбитальных систем. Каждая из них следовала в космосе по точно выверенной траектории, относительные скорости в куполе значительно увеличили, чтобы их взаимодействие стало более очевидным. Как планеты Империума вращались вокруг солнц в пределах звёздных систем, так и системы в свою очередь вращались вокруг сверхмассивной чёрной дыры в галактическом центре. И также как эти небесные тела двигались по своим орбитам, так и галактики путешествовали вокруг скоплений галактик или какого-то другого огромного центра массы.

— Россыпи звёзд и планет галактики не нужно проектировать, — ответила Линья. — Не важно, как они располагались при первом появлении. Только всеохватывающая сила тяжести, время, давление и множество других физических констант определяют развитие структуры вселенной. Ты знаешь это не хуже меня, зачем же спрашиваешь?

Виталий указал на упорядоченное движение и расположение звёздных систем вокруг центрального мира в энтоптически воспроизведённых проекциях.

— Подобное размещение, похоже, противоречит твоей гипотезе, — сказал он. — Это — явно спланированное размещение. И если эта система устроена согласно проекту, разве нельзя предположить, что она является частью универсального упорядоченного проекта? Возможно, такое упорядочивание существует, но у нас нет органов чувств или приборов, чтобы увидеть его?

— Адвокат дьявола? Серьёзно?

— Не стесняйся.

— Что же я согласна, что здесь есть видимость проекта, которая, в данном случае намекает на существование творца, но это нельзя распространять на остальную вселенную. Если архимагос Котов прав и мы действительно найдём на этой планете Телока…

— Крайне маловероятно, что это не окажется мир-кузня, учитывая окружающее уникальное излучение Механикус.

— Если это — мир-кузня, где мы найдём Телока, почему мы не можем почти ничего увидеть ни на нём, ни на окружающих его системах?

— Ты задаёшь правильные вопросы, — сказал Виталий, довольный, что Линья заметила недоработку в карте.

— Мы должны задать вопрос, что является источником, — сказала Линья, кивая, когда одно предположение поддерживало другое. — Большинство этих данных из когитаторов «Томиоки». И Телок вряд ли оставил бы все тайны своего мира-кузни на корабле, который собирался уничтожить.

— И…?

— И те крупицы информации, которые удалось спасти с Катен Вениа, выгружены Галатеей…

— Не самый надёжный рассказчик, если она вообще им когда-то была, — заметил Виталий.

— Тогда мы должны убедить Галатею предоставить доступ к исходным данным в её памяти.

— Думаешь, она согласится?

— Сомневаюсь, — призналась Линья. — Но раз нам приходится ставить под сомнение достоверность информации Галатеи, тогда вся эта карта является неточной. Мы не можем быть уверенными ни в чём на ней, даже в Гипатии.

— Я уже начал проверять области пространства для уточнения данных Галатеи, но пока эти специально упорядоченные системы не желают делиться секретами.

— Наши ауспики блокируют?

— Нельзя утверждать, что именно блокируют, — сказал Виталий. — Скорее затеняют слиянием странных сил, которые я не могу пока определить.

— Специально?

— Трудно сказать, дорогая, трудно сказать.

— Тогда нам тем более нужно поговорить с Галатеей.

Виталий повернулся к дочери и положил руку ей на плечо.

— Нет, Линья, — сказал он. — Это мы точно не должны делать. Галатея — очень опасное существо и если она специально исказила информацию об этих системах, то она заставит замолчать любого, кто усомнится в её искренности.

— Галатея спасла мне жизнь, — отметила Линья. — Если бы она хотела видеть меня мёртвой, то могла бы позволить боевому роботу убить меня.

— Я знаю об этом, — резко ответил Виталий, не желая вспоминать, как близко была Линья к смерти на борту «Томиоки». — И нам ещё не до конца понятно, как она смогла нейтрализовать командную кору роботов.

— Ты предпочёл, чтобы у неё не получилось?

— Разумеется, нет, но, пожалуйста, обещай мне, что ни в коем случае не обратишься к Галатее с нашими сегодняшними опасениями. По крайней мере, не раньше, чем мы поймём, почему она могла ввести нас в заблуждение.

Линья не отвечала, и Виталий повернулся её к себе. На немногих оставшихся органических чертах его лица виднелось искреннее беспокойство.

— Пожалуйста, Линья, обещай мне, — попросил он.

— Конечно, — ответила Линья. — Обещаю.

МИКРОКОНТЕНТ 12

В последний раз Марко Коскинен видел паникующих техножрецов, когда Зимнее Солнце открыл огонь по Лунной Сини на тренировочных палубах. Эта паника ни в чём ей не уступала, но не было видно причины разразившейся катастрофы. Он остановился в лазарете, пытаясь выяснить, что заставило лечивших принцепсов магосов, объявить тревогу по всему легио.

На первый взгляд всё выглядело, как обычно. Оба принцепса плавали в заполненных жидкостью саркофагах, изредка шевелясь в гибернационной коме. Но затем Коскинен увидел, что мозговая активность на мониторах скачет как сумасшедшая нейронной деятельностью. Такие показатели вполне можно было ожидать в яростной многосторонней схватке, но не в перерыве между внедрением.

— Что, во имя Старокровных, происходит? — воскликнул он.

Никто из техножрецов не обратил на него внимания, но Коскинен заметил Гирдрит, которая у бронестекла саркофага Зимнего Солнца лихорадочно устанавливала модуль подключения к манифольду. Он поспешил к своему принцепсу, положил ладони на тёплые стенки саркофага и почувствовал тепло биогеля внутри.

— Гирдрит, скажи мне, — приказал он. — Что происходит?

Техножрец «Лупы Капиталины» покачала головой и пожала плечами. — Зимнее Солнце и Лунная Синь установили манифольдную связь между своими саркофагами.

— Что? Кто установил связь?

— Никто, они сами это сделали, — ответила Гирдрит.

— Как это вообще возможно?

— Признание: я не знаю. Думаю, происходящее покажет нам, как мало мы знаем о способностях принцепсов.

Коскинен посмотрел на саркофаг Лунной Сини, где плавала сморщенная фигура Эрикса Скамёльда, его усечённый силуэт напоминал старика в форме зародыша: оплавленные руки и ноги прижаты к груди, а вытянутый череп придавал ему сходство с птицей-падальщиком. Проводная оптика тянулась из глазниц, а позади зашитых век мерцал сине-белый свет.

— Они вместе в манифольде?

— Всё указывает на это, — сказала Гирдрит.

Дверь в лазарет хлопнула, и вошёл Йоаким Бальдур. Коскинен увидел, как он достал оружие и положил руку на полированную ореховую рукоять стаб-пистолета.

— Итак, Зимнее Солнце решил закончить начатое? — спросил Бальдур, направив пистолет на саркофаг Арло Люта.

Коскинен мгновенно встал между Бальдуром и принцепсом, вытянув одну руку, а пальцем другой коснувшись спускового крючка своего пистолета.

— Полегче, Бальдур, — сказал он. — Подумай, что делаешь. Ты направил оружие на своего альфу. Этого достаточно, чтобы стереть тебе разум и превратить в оружейного сервитора. Ты этого хочешь?

— Альфа пытается убить моего принцепса, — огрызнулся Бальдур.

— Теперь твой принцепс — Зимнее Солнце или ты забыл?

— Мой принцепс — Лунная Синь. Кто стал «Разбойником» — тот останется «Разбойником» навсегда.

Коскинен покачал головой. — Нет, теперь ты — «Владыка войны», Йоаким.