Ариганна могла сокрушить её без малейших усилий, и костяной наплечник Бьеланны согнулся под выверенным давлением клешни-оружия экзарха.

— Потому что на борту корабля есть человек, с которым мы можем связаться, — ответила она, когда, наконец, смогла понять, что увидела в пряже в самом конце. — Один из них отмечен другим провидцем. Я могу найти его и использовать в наших интересах.

— Кукушка в гнезде? — спросила Ариганна, по тону экзарха стало ясно, что ей нравится это выражение.

— Именно так, — согласилась Бьеланна. — Его зовут Робаут Сюркуф.

МИКРОКОНТЕНТ 11

Самоанализ никогда не был сильной стороной архимагоса Котова, но почувствовав необходимость собраться с мыслями, он нашёл только одно подходящее для этого место. Он ходил вокруг Ультор Марс, красного каменного стола в центре Адамативого Кивория — удивительно скромного помещения, которое располагалось в нижней части пирамиды соединённого оборудования и логических панелей — и водил пальцами с золотыми наконечниками по камню в центре, чувствуя каждую неровность плит, вытесанных из горы Олимп.

Камень был подарком генерал-фабрикатора, явной демонстрацией его одобрения и средством символического перенесения доминиона Марса за пределы галактики. Магос Тарентек сделал из него стол со стальными краями, где располагались самые лучшие навигационные системы Азурамаджелли, статистические когитаторы Блейлока и огромные аналитические ресурсы Криптаэстрекса. Сфера из серебряной проволочной сетки и мерцавших алмазов висела прямо над центром стола, символизируя геоцентрический космос в представлении древних астрономов Птолемеев.

С помощью Ультор Марс можно было управлять всей «Сперанцей», установленные вдоль стен когитаторы и сложное оборудование соединялись со всеми жизненно важными элементами ковчега Механикус. Он помнил, как старшие командиры встретились здесь перед полётом в Шрам Ореола, когда он впервые увидел спасательную капсулу «Томиоки».

Несмотря на ожидавшиеся впереди несомненные трудности царило настроение осторожного оптимизма, невысказанное чувство, что они и в самом деле могут добиться успеха. Котов тщательно отбирал группу, которой идеалистическая природа его поиска придётся по душе: кадианский полковник, известный стойкостью перед невзгодами; реклюзиарх в поисках епитимьи и не страшившийся встречи с неизвестным космосом; и магосы, матрицы индивидуальности которых показывали склонность к вольнодумству и радикальным идеям.

Их собрание символизировало собой договор, но, как и у генералов Махария в прошлом, многочисленные испытания постепенно разрушали желание покинуть пределы известного космоса. Путешествие сюда дорого стоило всем им и даже самые стойкие — включая самого Котова — начали сомневаться в целесообразности продолжения экспедиции.

Но то первое упоительное волнение и оптимизм восстановились столь же полно, как Арктур Ультра и сияли столь же ярко. Все они видели Дыхание Богов в действии, и это было великолепно. Преобразование системы Арктур Ультра являлось ни чем иным как чудом и одного только факта рождения заново системы было достаточно, чтобы Котов вернулся на Марс героем. Виталий Тихон с дочерью хотели остаться и нанести на карту эту возрождённую область космоса, а также переписать безнадёжно устаревшую информацию о галактической периферии.

Котов хотел исполнить их желание, но он знал, что истинная награда лежит впереди.

Он найдёт магоса Телока и триумфально вернёт на Марс.

Шестнадцать дней после возрождения звезды Катен Вения кузни магоса Тарентека работали круглосуточно, выпуская компоненты для ремонта повреждений, полученных в Шраме Ореола. Несмотря на пока ещё необъяснимую потерю нескольких технических бригад ниже ватерлинии «Сперанца» вернулась к прежней славе. С достаточным количеством ресурсов — некоторые вспомогательные суда пришлось опустошить полностью — фабрикатус ковчега гордо заявил, что полностью отремонтирует «Сперанцу» прежде чем они достигнут источника сообщений Адептус Механикус.

Сообщений, которые могли исходить только от магоса Телока.

Мысль о встрече с легендарным Потерянным магосом наполняла Котова эмоциями, которые он давно считал оставленными за время возвышения в рядах Механикус.

Надежда соперничала со страхом, что обнаруженное может не оправдать ожидания.

Чем стал Телок? Если он повелевал Дыханием Богов, как могла изменить подобная власть человеческую душу? С властью божественного создателя в руках мог ли Телок измениться до неузнаваемости?

Котов отбросил подобный пессимизм, зная, что Омниссия не стал бы приводить их так далеко и показывать столь много только затем, чтобы разбить о скалы разочарования. Он и прежде проходил испытания и проверки — свидетельством этому являлась потеря миров-кузниц — но откровения Катен Вениа и обнаружение планеты Телока стали доказательством, что их паломничество в неизведанный космос являлось божественно предопределённым.

Магос Сайиксек — вместе с одарённым магосом и технопровидцем с корабля Робаута Сюркуфа — сотворил чудо с двигателями, устремив ковчег сквозь космос со скоростью, которую Котов считал невозможной для «Сперанцы». Линья Тихон и Азурамаджелли проложили курс, который при попутном ветре и семи футах под килем выведет их на орбиту планеты источника сообщений Телока в течение пятнадцати дней.

Котов прекратил ходить вокруг стола, когда понял, что больше не один.

— Вам здесь не рады, — произнёс он Галатее, вошедшей в Адамантиевый Киворий.

Машинный интеллект развернул неуклюжие ноги, встав в полный рост, манекен-техножрец повернулся на триста шестьдесят градусов, осматривая помещение. Ослабленные соединения между мозговыми колбами замерцали, прежде чем скрыться за выдвинувшимися из паланкина панелями.

— Мы надеемся, что вы не замышляете здесь никакой глупости, Лексель, — произнесла Галатея, прохаживаясь вокруг стола. — Вы же не ищете способ забрать у нас контроль над «Сперанцей»?

Котов покачал головой и встал напротив Галатеи. — Нет, я просто наслаждаюсь одиночеством в Кивории, — подчёркнуто произнёс он.

— Странно, мы никогда не считали вас склонным к самоанализу. Мы не думали, что ваше эго способно испытывать неуверенность или потворствовать рефлексии.

— Тогда вы знаете меня не так хорошо, как думаете.

— Возможно, не знаем, но вы не ответили на вопрос.

Котов поднял и широко развёл руки. — Какой смысл? Вы уничтожите «Сперанцу» раньше, чем вернёте управление, не так ли?

— Так, — согласилась Галатея.

— Вы планируете когда-нибудь вернуть мой корабль?

— Ваш корабль? — рассмеялась Галатея, протянув несколько гибких механодендритов и вставив их в разъёмы центрального стола. — Вы берёте на себя слишком много.

Гололитические планшеты выскользнули из стола, проектируя трёхмерную каркасную диаграмму «Сперанцы». Галатея вытянула руку и повернула изображение ковчега Механикус тактильными жестами, как ребёнок, беспечно забавлявшийся с новой игрушкой.

– «Сперанца» теперь наш корабль, — продолжила Галатея. — Попытка отделить нас от неё станет самым неудачным вашим поступком, особенно когда мы так близко к нашей цели.

— Когда вы говорите мы, вы имеете в виду вас и меня или это просто раздражающее жеманство?

Серебряные глаза Галатеи вспыхнули развлечением.

— Обоих. Никого. Решайте сами.

— Твои игры у меня в печёнках сидят, мерзость, — не выдержал Котов, наклоняясь и ставя ладони на красный камень Марса. Благодаря микродатчикам в пальцах он чувствовал структуру и ощущал химический состав камня, черпая силы из воспоминаний о марсианском наследии.

— У вас нет печени, Лексель, — сказала Галатея. — Как и сердца, лёгких, живота и центральной нервной системы. Единственной органической частью тела осталась голова, хотя и она является химерическим сплавом плоти и машинных частей. В моём теле больше органики, чем в вашем.