— Мы вдвоём много раз прибегали к этой психологической манипуляции, и иллюзия обычно крайне благоприятно сказывалась на моих сундуках с богатствами и портфелях ценных бумаг Сирены. Не говоря уже о том, что она должна была увеличить авторитет адепта в глазах его подруги, получившей впечатляющий памятный подарок, с которым мало кто смог бы сравниться. Все уходили счастливыми. Обычно.

— Получается что-то пошло не так? — спросил Котов и Робаут понял, что архимагос заглотил наживку.

— Нашего адепта заманила в ловушку безвкусная нимфа, облачённая в белый атлас, который цеплялся за её прелести гораздо слабее, чем она за кредиты своего патрона. К тому времени как мы поели, мне стало ясно, что неизменные гипнотические чары Сирены снова превзошли ожидания и что сделка будет скреплена за напитками и прекрасными сигарами.

— Адепт расположился в роскошном кожаном кресле с подголовником, а его подруга кокетливо свернулась в его ногах. Прекрасная Сирена снова специально села прямо напротив, чтобы не позволить исчезнуть очарованию её красоты. Я каждому налил бокалы дорогого амасека, индивидуальный подход, как вы понимаете, и протянул открытую коробку сигар, чтобы адепт мог выбрать любую из лучших в субсекторе. Хотя должность адепта позволила ему перепробовать множество экзотических удовольствий, ему ещё не представился случай выкурить самую прекрасную из сигар. Он внимательно наблюдал, как я снял ленту с моей и срезал кончик специальной гильотиной. Адепт, как и любой приличный ученик последовал показанному примеру, но, увы, скоро разразилась трагедия.

Робаут усмехнулся, смакуя момент и наслаждаясь нескрываемым нетерпением Блейлока. Фабрикатус-локум пришёл сюда, ожидая, что Котов колесует Робаута, но инициатива выскользнула из его рук, и вольный торговец не собирался её отдавать.

— Едва я опустил кончик сигары в амасек и зажёг спичку, как светская спутница адепта поднялась на колени, мешая ему видеть происходящее. Пытаясь подрожать тому, что как он думал видит, незадачливый адепт погрузил другую сторону сигары глубоко в амасек и поджёг промокшую часть. Взревело могучее пламя, оставив после себя большой обуглившийся комок. Беспомощно нащупывая пепельницу, изумлённый адепт махнул несчастной сигарой в воздухе, отправив почерневший комок в декольте своей подруги. Леди не обгорела, но сильно обиделась и вопила такие ругательства, от которых покраснел бы надзиратель Муниторума, после чего убежала в ночь, понося на чём свет стоит свою прежнюю истинную любовь и давая клятвы никогда не приближаться к нему ближе, чем на сто метров.

— Похоже, ваш план провалился, господин Сюркуф, — заметил Котов.

— Ничуть, — ответил Робаут. — Адепт оказался просто счастлив избавиться от столь надоедливой и затратной девицы, и сделал всё возможное, чтобы ускорить получение каперского свидетельства. С его помощью я легко смог проникнуть за неприступные стены бюрократизма и получить копии гололитических оттисков Администратума, необходимые для изготовления такого документа. Единственное о чём он просил — чтобы я потом их уничтожил.

— И вы?

— Конечно, я — человек слова, в конце концов.

— Не вижу смысла в этой бесполезной истории, — сказал Блейлок. — Она не имеет никакого отношения к вашему пренебрежению имперскими законами и законами Механикус.

— Потому что у вас нет души, Таркис. Вы не чувствуете необходимость отмечать любое событие эмоциональным воспоминанием, чтобы понять почему вещи происходят так, как они происходят.

Он протянул зажжённую сигару Котову и продолжил. — Именно такая сигара вспыхнула и подарила мне каперское свидетельство. За день перед тем, как покинуть Анохин, я купил одну сигару в коммерческом районе и хранил с тех пор.

— С какой целью?

— Я знал, что это только вопрос времени, пока не выяснится, что моё свидетельство подделано, особенно в подобной экспедиции, поэтому если такая сигара ознаменовала начало моей карьеры вольного торговца, то такая же ознаменует и её завершение.

Котов кивнул, словно понял смысл рассказа Робаута:

— Да, красивая история украсила начало вашей карьеры вольным торговцем, господин Сюркуф, — сказал Котов. — Добавляющие правдоподобия смешные детали, как я подозреваю должны ослабить мой гнев на ваш продолжительный обман.

Робаут сказал. — Как бы то ни было — история правдива, но оказала ли она нужный эффект?

— Эффект не нужен, — ответил Котов. — Я и так знал, что ваше каперское свидетельство подделано.

Тишина между словами Котова и вспышкой недоверия Блейлока пролилась считанные секунды, но ощущение было такое, словно прошла геологическая эпоха.

— Вы знали, архимагос? Вы знали и всё равно позволили ему вести нас за пределы галактики?

— Конечно, я знал, Таркис. Вы думали, что я не изучил жизнь этого человека до мельчайших деталей, прежде чем поверил ему на слово о реликвии потерянного флота Телока? Может я и утратил свои миры-кузни, но я не утратил умение рассуждать и разумную осмотрительность. Я знал всё о встрече господина Сюркуфа с эльдарами, и о последующих деловых отношениях и использовании представителя Адептус Терра на Бакке. Точные детали, как вы получили каперское свидетельство оставались для меня тайной, но признаюсь, что ваш рассказ весьма меня позабавил.

— Архимагос, — возразил Блейлок. — Этот человек нагло врал о себе. Как мы можем считать сказанное или представленное им ценным? Каждый аспект его сделки с Механикус нужно подвергнуть сомнению. Каждый клочок данных и каждое сказанное им слово отравлено обманом и ложью. Исходя из обстоятельств получения каперского свидетельства, как минимум нужно конфисковать всю его собственность в пользу Механикус. Его корабль, богатство, команда и…

— Оставьте мою команду в покое, Таркис, — предупредил Робаут. — Они ничего не знали. Они считали «Ренард» законно лицензированным судном. Я не позволю вам наказывать их за мои поступки, вы поняли меня?

Котов поднял руку из механически обработанного серебра и произнёс. — Господин Сюркуф, успокойтесь. Никто никого не накажет, какой в этом смысл? Мы далеко за пределами имперского космоса и то, что вы смогли организовать подделку такого сложного документа, красноречивей всяких слов говорит о вашей изобретательности и упорстве. Лично мне по душе, что такой человек ведёт меня в неизвестность, чем какой-то пижон, вырожденец и дурак, который получил своё свидетельство в наследство.

— Вы не можете оставить этот обман безнаказанным, архимагос! — сказал Блейлок.

— Какой обман, Таркис? — спросил Котов, указывая на голографические завесы света между колоссальными колоннами, поддерживающими купол. Робаут проследил за жестом Котова и увидел, как несколько эллиптических гексаматических уравнений исчезли, сменившись записью в Регистрати Империалис.

— Нет… — произнёс Блейлок, мгновенно обработав то, на что Робауту потребовалась секунда.

— Как только мне стало известно, что каперское свидетельство Сюркуфа — подделка, то я понял, что должен немедленно ратифицировать его, — сказал Котов. — Манифест экспедиции должны были внести в марсианские записи, и Монтес Аналитика обнаружило бы несоответствие задолго до отлёта флота.

— Вы подделали записи, — сказал Блейлок.

— Я внёс в них поправки, — уточнил Котов. — Физически каперское свидетельство господина Сюркуфа может быть подделкой, но по имперским записям он — законный вольный торговец и являлся им, начиная с прибытия на Анохин.

— Это — возмутительно, — прошипел Блейлок. — Вы не могли сделать это.

— Я — архимагос Адептус Механикус, — ответил Котов. — Я могу делать всё что хочу.

Из спускавшегося по орбитальной спирали шаттла «Ренарда» поверхность Гипатии напоминала рыжевато-коричневые пятна, которые чередовались с высокими массами колоссальных горных хребтов и бурными океанами. Судя по показаниям атмосферных ауспиков воздух был вполне пригодным для дыхания в течение непродолжительного времени, а геологическое ядро находилось в состоянии постоянного течения. Поверхность являлась тектонически активной, но достаточно устойчивой, чтобы выдержать промышленную флотилию сборщиков, которая направлялась для пополнения почти исчерпанных ресурсов «Сперанцы».