— Вопрос… почему ты это делаешь для меня? Какую выгоду получаешь ты?
— … а ты догадливый, — она улыбнулась. — Первые десять душ, которые ознаменуют переход на высшую ступень, ты передашь мне, во время обряда. Тогда же я представлю тебя Хозяевам.
— И все? — тысяча вопросов вертелась на языке, но я приглушил свой азарт, и спросил то, что должен был спросить: — А… отказаться я могу?
— Конечно. Нет ничего проще. Просто не используй артефакт. Тогда через какое-то время его сила иссякнет, и ты снова станешь обычным человеком… Но только при условии, что ты не успеешь забрать ни одной души. Иначе назад дороги не будет…
— Почему?
— Потому что, убив этим оружием впервые, ты будешь отмечен печатью Тьмы. И если сила артефакта иссякнет — ты станешь такой же легкой добычей для адептов…
(прошло две недели…)
— Расслабься, закрой глаза. Почувствуй этот коробок спичек. Ауры ты уже умеешь видеть. Теперь попробуй протянуть отросток ауры вперед, обхвати им этот коробок и подними его в воздух… Да… вот так… осторожно… Теперь попробуй положить его мне на ладонь… Здорово! У тебя получается…
(два часа спустя…)
— … перечисли мне основные правила Кодекса Sinthh.
— Хорошо, сейчас…1) Искать, отбирать и отправлять во Вместилище как можно больше душ, подвластных печати Тьмы; 2) Всеми силами стремиться преодолеть очередную ступень на пути к возвышению. 3) Чтить Хозяев, Великих Владык, и адептов, стоящих на более высокой ступени, знать свое место в иерархии. 4) Не посягать на жизнь или собственность других посвященных Пути, особенно на отмеченные личными печатями души. 5) Соблюдать дуэльный кодекс и правила вызова на поединок, если этого требует задетая честь или гордость. 6) Запрещено применять боевые артефакты выше четвертого Риста против адептов пути sinthh, или Хозяев, кроме случаев отражения нападения или защиты своей собственности. 7) Избегать провокаций агрессии со стороны адептов света или Хранителей. 8) Уничтожать на месте любого, кто нарушает этот кодекс, или посягает на жизнь или собственность кого-либо из адептов или Хозяев. 9) Хранить тайну мистиков от основной массы людей, устранять все возможные утечки информации доступными методами…
— Хорошо, достаточно. Расскажи мне о магии, доступной нам, ее пределах, возможностях и ограничениях.
— Сначала нам доступен только слабенький телекинез. Затем приходят телепатия, воздействие на сознание, чтение и стирание памяти, далее при повышении степени Риста становятся доступны энергетические пульсары, более сложные заклятия и проклятия. Со временем приходит повелевание элементом Тьмы, спиритизм, и… некромантия. Однако последние две сферы запрещены…
— Что такое проклятия, и чем они отличаются от обычной магии?
— Проклятия — это заклятия, содержащие в себе первоэелмент sinthh, как составляющего Тьмы. Проклятое существо становится психически неустойчивым, и умирает вследствие причин, предусмотренных самим проклятием. Если количество sinthh в человеческом существе превышает хотя бы половину от необходимой критической массы, то энергию для своего развития проклятие может черпать прямо из ауры жертвы. Также можно использовать помеченные печатью ауры как источник для формирования массового проклятия, фактически использовать sinthh противника/жертвы для каста…
— Замечательно. Ты молодец, очень хорошо все запомнил, — Ильнесси улыбнулась, чмокнула меня в щеку, и добавила тихо, — теперь тебе нужно собрать десять душ и передать их мне, для того чтобы шагнуть на следующую ступень…
— Ильнесси, я… ты прости, но я, наверное, не буду… я не готов.
Девушка смотрела на меня минуты полторы, пожала плечами, вздохнула, и откинулась на спинку кресла.
— Жаль… Я надеялась, что ты передумаешь… Как знаешь. Время у тебя пока что есть… А на сегодня все, поехали отрываться! — в ее глазах прыгали чертики.
Мы договорились поехать сегодня в ночной клуб "Нефрит", Ильнесси пригласила меня и Макса с Ирой, заявив, что так будет веселее. Макс естественно ничего не знал, и мы дружно соврали ему, что встречаемся… Собственно в чем-то оно было правдой — мы провели несколько ночей вместе, но договорились — без обязательств. Точнее — Ильнесси настояла. У темных не должно быть привязанностей, сказала она… Я не возражал.
(еще месяц прошел…)
— …я вам уже пять раз пересказывал одно и то же! Я не знаю ничего больше! Я без понятия, кто именно так отделал Муратова и Маринчука! Я в этот момент был в больнице, с вывихом правой стопы и ожогами от шокера, которым меня угощал Дроздов! Я даже заявление писал…
— Да читал я ваше заявление. Но видите ли, в чем дело — ваши легкие телесные повреждения — это максимум 15 суток административного ареста. А вот два трупа молодых людей, которые по словам очевидцев незадолго до своей смерти преследовали вас вдоль улиц города, и это при том, что у вас якобы была вывихнута нога… Это уже статья внушительная! Или вы будете отрицать?
— Я уже пояснил это на предыдущем допросе. Когда я от них убегал — упал в яму, и вывихнул ногу. Меня спрятали. А эти двое пробежали мимо, и нашли где-то приключения себе на одно место…
Следователь внимательно изучал меня с озлобленной мордой.
— Слушай… Не для протокола: я знаю, что это твоих рук дело! И мне плевать, сколько людей видело тебя в больнице с вывихом, и сколько дало показания, что видели, как ты упал! Мне нас…ть на справки, которые ты принес! У меня есть информация, что у тебя и Дроздова личные неприязненные отношения, зашедшие так далеко, что ты запросто мог поубивать этих двоих! И на мой взгляд, это единственная правильная версия произошедшего, а не то фуфло, которое ты пытаешься мне впарить! — последние слова следователь уже прокричал, грохнув кулаком по столу и брызжа слюной. — Я тебя засажу лет на десять, вот там и будешь байки свои травить! А если нет… — он понизил голос — опять же не для протокола… Тебя грохнет сам Дроздов, или его папочка… В отличии от тебя, его-то уж точно не посадят…
— …это все? — спросил я спокойным голосом, хотя у самого в душе все кипело… Пусть и не очень хорошо, но я чувствовал обрывки его эмоций, неясные образы… он вспоминал конверт, переданный ему неделю назад отцом Олега… что он блефует, что у него ничегошеньки нет, и что он сделает все, чтобы отработать несчастную тысячу зелени, которая так волнует его в данный момент… Как же хотелось прямо здесь схватить этого следака за горло, и вогнать ему в сердце нож, забрать душу этого слизняка, отправившего за решетку далеко не одного невиновного… Я чувствовал, что у меня есть на это право… и боялся себя, боялся, что не выдержу, чувствуя, как во мне просыпается та жажда крови, которую я наблюдал в Ильнесси…
— Ничего не выйдет, — добавил я, чувствуя, как во мне просыпается монстр. — Ты можешь таскать меня по допросам, пугать, угрожать, можешь даже наставить свой ствол, или запереть "на общак"… этим ведь ты рассчитывал напугать меня?
Я взглянул на него как на слизняка под моим ботинком. Да кто он такой? Крысенок, трясущийся за кусочком ворованного сыра, который не знает о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, да и то для второй мышки.
— Поверь, ты попусту тратишь время и свои нервы… Побереги их, а впрочем… я знаю о конверте с тысячей долларов, переданном тебе Дроздовым для решения м… проблемы со мной. У меня есть фото, которым УВБ очень заинтересуется…
У следователя полезли на лоб глаза.
— Как ты уже заметил, — продолжил я издеваясь, — лично Дроздову ничего не грозит. А вот на твоем месте, я бы задумался… Всего хорошего, и главное — спокойных снов, — бросил я через плечо поднимаясь из-за стола и открывая дверь кабинета. Как и следовало ожидать, меня не остановили…
(тот же день, пять вечера…)
