Она повернула голову и посмотрела Максу в глаза, прижавшись к нему.

– Но мы не можем нарушать правила. Я не хочу, чтобы меня уволили.

– За эти невинные отношения? – спросила Кэрис, сохраняя непринужденный тон. – Я не могу поверить, будто они заморачивались бы по такому поводу.

– Лучше поверь. До меня доходили разные слухи: людей просили уйти, когда они сознательно нарушали правила и принципы. – Макс опять поцеловал ее в шею. – Посмотри еще раз на ночное небо, – прошептал он. – Сфокусируйся на кольцах.

Она снова наклонилась, а он держал Кэрис за талию, все еще чувствуя ее дыхание на себе. Пока девушка смотрела на кольца Сатурна, видимые последний раз за ближайшие тридцать лет над тем местом, где они стояли, Макс руками проводил круги по ее шее и спине, прижимая и согревая ее.

– Я собираюсь изменить химическую формулу кислорода в баллоне у тебя на спине. – Кэрис застывает, глядя на индикаторы запаса воздуха, который все убывает.

– Хорошо, – соглашается заинтригованный Макс.

– Мне необходима пара секунд, чтобы обдумать это. Нужно поразмыслить о кислороде.

– Я могу помочь? – На лице Макса отражено сомнение, его слишком недолгая подготовка в качестве астронавта оставляла желать лучшего, но Кэрис кивает, размышляя вслух:

– Кислород изначально называли «огненным воздухом» – он на самом деле является мощной энергетической силой. Большое заблуждение. Существует множество типов кислорода: дикислород 0₂, озон 0₃,0₄ – их по одному открывали почти каждое столетие, в таком порядке.

– Что ты хочешь этим сказать? – Макс покачивается в легком нетерпении.

– Наука и развивается, и разрушает себя с течением времени. Если мы проживем достаточно долго, то настанет пора, когда большинство теорий, которые сейчас воспринимаются как факт, будут опровергнуты. Всегда существует лучшая, более продвинутая теория – нам просто нужно для начала расширить собственные знания.

– Это как концепция о том, что мир плоский. – Его взгляд падает на округлые очертания Земли, море метеоритов сгущается на горизонте под ним.

– Именно. Когда мы лучше познаем физику, кислород тоже усовершенствуется. Это не совпадение. Мы учимся применять к нему более сложные научные технологии, а значит, он сам по себе развивается.

– В 2001-м выяснилось, что 0₄ на самом деле не 0₄, а группа молекул кислорода под давлением, который использовался в ракетном топливе в начале двадцать первого века. Очень мощный красный кислород, но 0₈ – сверхмощный.

– Ладно, я с тобой согласен, насколько мне позволяют мои скромные познания в химии, – говорит Макс. – Ты собираешься сделать что-то необычное с кислородом и превратить его в топливо.

– Окислитель.

– Хочешь сделать его окислителем.

– Именно, – отвечает она.

Макс протягивает руку в перчатке, чтобы дать Кэрис пять, и она касается его ладонью.

– Озрик, – набирает девушка, – подтверждаешь, что я могу вызвать химическую реакцию с некоторым количеством кислорода в ранце, чтобы сделать окислитель?

– Привет, Кэрис. Если вы сможете сгенерировать реакцию с результирующей двойной ромбовидной симметрией, то этот элемент можно будет использовать в качестве окислителя.

– Мощного окислителя? – Да.

– Объясни понятие двойной ромбовидной симметрии.

– Мы говорим об 0₁₆, Кэрис.

– Ой. – Она пару секунд размышляет, глядя на Землю с ее ярко-зелеными и голубыми участками суши и океана, глаза девушки задерживаются на удивительно коричневой пустоши на том месте, где когда-то были Соединенные Штаты. – Что будет, если нам не удастся получить достаточное давление?

– Вы можете создать другой аллотроп.

– Это будет плохо?

– Не обязательно. Если у вас выйдет 0₈, ситуационный анализ показывает пятидесятипроцентную вероятность того, что вы сможете использовать его как окислитель, достаточно мощный, чтобы применять этот элемент в качестве топлива.

– Значит, стоит попробовать, – печатает она и, как запоздалую мысль, добавляет: – Спасибо.

– Пожалуйста.

Подсознательно Кэрис замечает отсутствие своего имени в конце этого предложения, но продолжает планировать химическую реакцию.

– Как продвигается? – Пока она переписывалась с Озриком, Макс еще больше осознал всю катастрофичность их положения. Его взгляд опустился к метеоритам под ними, а затем поднялся вверх к «Лаерту». – Все хорошо?

– Неплохо. Озрик говорит, нам нужно создать 0₈. – Она намеренно преуменьшает задачу, оценивая его реакцию. – Красный кислород.

– Ты хочешь получить красный кислород – здесь? – Да.

– В космосе, без каких-либо элементов контроля. Красный кислород. – Он выглядит иронично. – Не в лаборатории.

– Нет.

– В космосе. – Да.

– Без инструментов.

Она выкладывает все начистоту:

– На самом деле поднять наши шансы на выживание может 0₁₆.

– Что?

– Черный кислород. Но Озрик говорит, если мы в состоянии приблизиться к 0₈, у нас тоже будет шанс.

– Черный кислород, – вторит ей Макс. – Это невозможно.

– Мы должны попробовать. – В ее тонком голосе звучит мольба. – Давай, Макс. Нам стоит попытаться.

Он поднимает на нее испуганные глаза:

– Хорошо. Что мы делаем?

– Кэрис. – Слово вспыхивает голубым цветом в боковой части стекла ее круглого шлема, абсолютно незваное, и адреналин девушки подскакивает.

– Да, Озрик?

– Панели вашего скафандра обнаружили большой приток ультрафиолета.

– И что?

– Солнце находится в пределах прямой видимости от вас?

Кэрис смотрит обратно на корабль и видит рассвет, который во всем блеске поднимается над кораблем.

– Да, нас отнесло дальше от «Лаерта», так что мы больше не в тени. – Она опять касается задней части ранца Макса, пробираясь сквозь отверстие для сетчатого конуса к запасу кислорода.

– Кэрис.

– Что, Озрик? Я занята, – бормочет она, выключая звуковые оповещения Озрика, перед тем как ее сердце поддается напору адреналина.

– Вам нельзя оказывать никакого влияния на кислород под воздействием ультрафиолетового излучения.

Кэрис замирает:

– Почему?

– При химической реакции между молекулами кислорода под воздействием ультрафиолетового излучения Солнца существует высокая вероятность создания три-оксигена.

– Что происходит? – спрашивает Макс.

– Подожди секунду.

– Скажи мне…

– Кэрис, триоксиген не сработает как окислитель либо топливо, и если вы его вдохнете…

– Кэри, что происходит? – Макс хватает ее за руку.

– Что-то не так с Солнцем…

Задняя часть ранца Макса отскакивает, после того как она его открепляет, и плывет в невесомости, поэтому она стряхивает его руку, чтобы удержать элемент.

– Что если молекулы все еще внутри его ранца? – набирает она.

– Негативно, уровень триоксигена слишком высокий.

– Кэри, я клянусь…

– Ради бога, подожди. Озрик говорит что-то про реакцию кислорода на ультрафиолет… Озрик? Дай определение триоксигена.

– Триоксиген, 0₃, также известный как озон. Менее стабильный аллотрои молекулярного кислорода 0₂…

– Кэрис, – в голосе Макса звучит отчаяние.

– Черт. – Она цепляется за его руку. Он все еще сжимает ее. – Черт. – Она аккуратно забирает у него сетчатый конус и помещает его обратно в ранец, защелкивая отсек, затем отпускает, и теперь Кэрис соединена с ним только веревкой фала. – Это не сработает.

– Почему?

– Риск слишком высок. Если у нас не получится создать красный или черный кислород, мы создадим 0₃. Из-за Солнца.

– Озон?

– Да. Озрик, перечисли медицинские последствия вдыхания озона.