– Побочные эффекты воздействия озона: вызывает респираторные симптомы. Нарушения функций легких. Воспаление дыхательных путей. Респираторные симптомы могут включать: кашель, раздражение в горле; болевые симптомы, жжение или дискомфорт в области грудной клетки при глубоком вдохе; стеснение в груди, одышку или затруднение дыхания и в некоторых случаях смерть.

– Понятно.

– Если бы я только мог поговорить с Озриком, – бормочет Макс. – Ужасно жаль, что у меня нет моего флекса.

– Сомневаюсь, что ты хотел бы прочесть то, что он мне сейчас пишет. – Макс корчит гримасу, и Кэрис протягивает к нему руку. – Я уверена, мы можем каким-то образом перепрограммировать мой, если хочешь.

– На это нет времени. Продолжай ты. – Его взгляд падает на ее понижающийся показатель уровня воздуха.

– Ладно.

– Озрик, – импульсивно набирает она, – ты можешь подвинуть корабль, чтобы закрыть любое ультрафиолетовое излучение Солнца?

– Ответ отрицательный, Кэрис. Системы навигации и управления выключены.

– Ох! – Она секунду думает. А потом пишет: – Ты можешь сделать так, чтобы наша переписка отображалась и в скафандре Макса?

– Да, Кэрис. Вы хотите, чтобы при передаче этого диалога он появился в виде текста в шлеме Макса с удаленными ругательствами?

– Он не ребенок. Можешь оставить все дословно.

– Подтверждаю.

Секундой позже стекло в шлеме Макса оживает и на нем появляется голубой текст всей переписки Кэрис с Озриком, расположенный в его поле зрения с выравниванием по левой стороне.

Макс моргает и смотрит вверх, прокручивая разговор к началу.

– С тобой он общается иначе.

– Чепуха.

– Правда. Господи, Кэрис, тут говорится о серьезных медицинских предостережениях по поводу влияния озона.

– Я знаю, но неужели хоть одно из них хуже, чем верная смерть? – спрашивает она. – Если мы попробуем и у нас не получится, то повредим легкие. Но разве не лучше сделать попытку и в случае успеха остаться в живых?

– Ты имеешь в виду, – говорит он, – что лучше иметь шанс на испорченную жизнь, чем лишиться ее вовсе?

Она кивает.

– Не уверен, что согласен. Кэрис изумленно смотрит на него:

– Серьезно?

– Нет, если для тебя существует риск.

– Ну, – говорит она, – технически риск существует для тебя. Мы пробуем сделать это с твоим ранцем.

Он смеется, и его смех звучит как икота.

– Ох! Ну тогда ладно.

– Правда? Макс? Ты это серьезно? – Он отвлекается, читая переписку между Кэрис и Озриком. Она пробует снова. – Макс, скажи что-то. Ты действительно говорил всерьез?

Он не отвечает.

– Макс?

– Они не очень хороши в проявлении инициативы, не так ли?

– Кто?

– Озрик. ЕКАВ. Практически всё, что Озрик просчитал для тебя, было сделано только потому, что ты его попросила.

– По-моему, это ограничение системы, – говорит она, – которая настроена реагировать.

– Интересно, улучшат ли они ее в следующих версиях.

– Возможно. Проактивный интеллект должен появиться в ближайшем будущем.

Макс все еще читает их переписку на стекле своего шлема.

– Кэри, Озрик сказал, что системы навигации и управления «Лаерта» отключены. Спроси его, какие системы работают.

– Озрик, перечисли действующие системы.

Поток синего текста пробегает по стеклу их шлемов:

– Система жизнеобеспечения, рециркуляция воздуха; системы теплиц: фотосинтез, панели солнечных батарей, орошение; утилизация отходов, игры, симуляция гравитации; освещение, водоснабжение…

– Теплица! – восклицает Макс.

– А что с ней? – спрашивает Кэрис.

– Растениям необходим свет. Активация программы теплицы откроет дополнительные панели солнечных батарей. Посмотри на положение «Лаерта» – ему необходимо будет повернуть панели к солнцу. Активация программы теплицы повернет корабль.

– Ты прав, – соглашается с ним Кэрис, и Макс подпрыгивает. – Это не подвинет «Лаерт» к нам, – продолжает она, хотя находит его возбуждение заразительным, ее голос расцветает новой энергией. – Но это может закрыть нас от солнца и воспрепятствовать созданию озона в твоем ранце.

– И не помешало бы подвинуть корабль немного ближе.

– К тому же воздушный шлюз окажется перед нами, если мы сможем создать топливо. Но самое главное, что нас полностью закроет от солнца.

– Как по мне, звучит неплохо.

– Давай сделаем это. Мы должны это сделать. – Кэрис качается вверх-вниз. – Как думаешь?

– Да, черт возьми.

– Озрик, запусти программу теплицы.

– Последний запуск программы теплицы был двенадцать часов назад. Экосистеме не требуется больше фотосинтеза. Уровень потенциальной опасности для растений: высокий.

– Вот о чем я говорила! Я задушу его.

– Это компьютер. Он не знает, что говорит. Прикажи ему сделать это, – объясняет Макс. – Двигай пальцами так сильно, чтобы Озрик почувствовал, как они сжимаются на его виртуальной шее.

– Заблокировать. Инициировать программу теплицы.

– Назовите пароль.

– Пароль – ФОКС. Спасибо.

– Подтверждаю. Инициирование программы теплицы.

Макс и Кэрис внимательно смотрят на корабль, наблюдая, как он покоится на месте. Ничего не происходит. Они глядят друг на друга, потом – снова на судно. Наконец «Лаерт» начинает движение: два шеста выдвигаются с двух сторон, разворачиваясь в своих отверстиях, как пушки на боевом корабле.

– Разве не жутко, – говорит Кэрис, – что когда мы были внутри, то могли слышать каждый скрип металла, но здесь это происходит абсолютно беззвучно?

Еще одна пауза, затем «Лаерт» очень медленно поворачивается на девяносто градусов. Его длинный крамбол[9] теперь смотрит туда, куда падают Макс и Кэрис.

– Кошмар.

Тотчас шесты полностью высовываются, раздвигаясь в беззвучном замедленном движении, открывая панели солнечной батареи, как зонтики от ливня. Белое и серебряное, их расширяющееся полотно освещает темноту, растягиваясь в широкие квадраты, подстраивающиеся под Солнце. Макс и Кэри оказываются в тени и приветствуют это одобрительными возгласами.

– Удивительно!

– Я никогда в жизни не была так счастлива видеть солнечную батарею.

– Невероятно!

– Посмотри – теперь можно лицезреть воздушный шлюз.

Он трет ее руку, оторопев в этот момент.

– Что теперь?

Они смотрят друг на друга, и она прикусывает губу.

– Полагаю, нам нужно заняться той самой химической реакцией.

В очередной раз Кэрис пробирается по кругу к спине Макса и начинает возиться с его ранцем.

– Ты в этом уверен? Он кивает.

– Мы знаем, как нагреть кислород?

Она замирает и смотрит на него, а он поворачивается, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Я говорила тебе, Макс, это радиатор. Он фыркает:

– Будто я знаю, что это означает.

– Мы уберем охлаждающие камеры и с помощью вот этого очень удобного индикатора температуры изменим градусы криогенного кислорода.

– А он наверняка заблокирован.

– Да. Но здесь есть индикатор давления.

– Боже, они действительно подумали обо всем. – Макс делает паузу. – Кроме очевидных вещей.

– А также инструкций. – Она проводит руками по серебряным отсекам, нащупывая пальцами гибкие трубки, электронные индикаторы с множеством чисел и показателей, отображаемых ярким электрическим синим. – Мы нагреем его и увеличим давление.

– Я хотел бы, чтобы Озрик мог сказать, как нам действовать дальше.

– Это не в его компетенции, – говорит Кэрис, – что весьма паршиво.

– Он может по запросу запускать системы, автоматически уведомляет о любом сбое. И всё?

– Еще перечислять возможные результаты на основе ситуационного анализа.

– Да, как в случае с побочными эффектами озона, которые пугают меня до чертиков.

– Нам нужно решить, что мы будем делать, если это сработает, – говорит она. – Если у нас получится создать окислитель ракетного топлива, тебе лучше быть готовым приблизиться к «Лаерту». Думаешь, он все еще в пределах досягаемости?