– На что ты намекаешь? – нахмурился Агис.

– Мне казалось, ты достаточно умен, чтобы догадаться сам – улыбнулся Тихиан. – Ну, а если это тебе не по силам, попроси помощи у своих друзей. Тех, что не любят показывать свои лица.

Ошеломленный Агис постарался не выдать своего удивления.

– Допустим, я действительно знаю кое-кого, кто мог бы заинтересоваться планами Калака, – задумчиво сказал он, – ответь, зачем ты показал мне ту пирамидку с шарами и почему хочешь, чтобы о ней узнали враги короля?

– Я хочу выжить, – ответил темплар, ведя Агиса к выходу. – А для этого, должны произойти два события. Первое: Те, Кто Носит Маску, должны сказать мне, где спрятали третий, последний амулет. Если я в ближайшее время его не найду, Калак меня убьет. Второе: они должны помешать планам короля. Во всяком случае, в том, что касается окончания игр. Я ведь тоже буду там присутствовать. Не думаю, что он пощадит своих темпларов, пусть даже и Верховных.

– А что ты предлагаешь взамен?

– Все, что в моих силах… но только если это не будет стоить мне жизни, – ответил Тихиан. – Для начала я позволю Садире поговорить с Рикусом… Но только после того, как отыщу недостающий амулет.

Агис пошатнулся. Лишь каким-то чудом он удержался и не спросил темплара, откуда тот знает о Садире. Совершенно очевидно, у темпларов был шпион – или в его окружении или в руководстве Союза.

– Похоже, ты все еще не оправился от путешествия по моей голове, – ухмыльнулся Тихиан. – Хочешь, я вызову для тебя свой паланкин? Он отвезет тебя домой.

– Не обижайся, – ответил Агис, – но я лучше поползу на четвереньках. Они подошли к выходу из Цирка – те же самые ворота, через которые Агис вошел какой-то час тому назад.

– Да, кстати. – Тихиан крепко взял сенатора за плечо. – Есть еще кое-что, о чем тебе следует знать.

– Что?

– Мое предложение не означает перемирие, – сказал темплар. – Так что будь осторожен.

В камерах и клетках царил полумрак. Пробивающиеся сквозь щели лучи заходящего солнца окрашивали все вокруг в кровавые тона. Бесчисленные и самые разнообразные животные нетерпеливо сновали, прыгали или ползали взад-вперед по своим камерам-клеткам. Они ревели, выли, фыркали и щелкали в предвкушении долгожданной вечерней кормежки.

– Да тихо вы! – заорал на них Рикус, прекрасно понимая, что все его вопли ни к чему не приведут.

«Кричать бесполезно, – сообщил гадж. – Разносчики пищи от этого раньше не придут».

«Плевать я хотел на разносчиков пищи, – ответил мул. – Мне просто хочется хоть немного отдохнуть».

Сидя на куче тряпья в углу камеры, Рикус сосредоточенно рассматривал многочисленные синяки и ссадины – результат недавнего тренировочного боя с Яригом. Впрочем, гному досталось не меньше. С головы до ног разукрашенный пурпурно-желто-зелено-синими отметинами воинской доблести мула, Яриг аккуратно обматывал кожаный ремень вокруг рукояти своего боевого молота.

Молодой темплар, занявший место Боаза, позволял своим подопечным оставлять на ночь оружие. Он считал, и не без основания, что бойцы, ухаживающие за своим вооружением, будут больше доверять, ему как наставнику. Он также знал, что если гладиаторы и надумают убежать, то никакое оружие не поможет им ускользнуть от владеющих колдовством темпларов, расставленных владыкой Тихианом вокруг лагеря.

Рикус потрогал бок и скривился от боли.

– Ты что, Яриг, хотел меня убить? – пошутил он.

– Зачем мне убивать друга? – вскинулся гном, как всегда все воспринимая совершенно серьезно. – Это глупо!

– Уж ты бы лучше помолчал о том, кто и как сражается! – вставила Ниива.

Сидя посреди камеры, она обломком кривого рога делала из куска обсидиана новое лезвие для короткого меча Рикуса.

– Посудомойки дерутся с большим азартом, чем ты, – заявила она и, не услышав ответа, не сильно стукнула острием рога по краю будущего клинка. Отскочила меленькая чешуйка. Отскочила и упала на кучу таких же обсидиановых чешуек на полу. – Если ты не выбросишь из головы эту девчонку, – продолжала Ниива, – то на Играх мы не отделаемся парой синяков.

– Мы победим, – прорычал Рикус. – Можешь не беспокоиться.

Впрочем, сейчас мулу совсем не хотелось пускаться в пререкания. Что толку отрицать: он и вправду последние несколько дней только о Садире и думал. Он чувствовал себя ответственным за ее судьбу. И вместе с тем, никак не мог ей помочь. А в итоге – жгучее чувство вины не давало как следует сосредоточится.

Внезапно Рикус заметил, что звери кругом завыли и зашипели еще громче, чем раньше. Такой гвалт обычно возвещал о появлении разносчиков пищи, но для этого было слишком рано. Мгновение спустя мул услышал голоса. Трое остальных гладиаторов продолжали работать, словно ничего не замечали. Рикус поднялся. Он подошел к прутьям как раз в тот момент, когда напротив камеры остановились шестеро в черных накидках темпларов. Одного из них Рикус узнал: острые черты лица и длинные светлые волосы – владыка Тихиан собственной персоной!

«Нет пищи, Рикус», – пожаловался гадж.

«Ее принесут позже, – успокоил его мул. – Потерпи. Дай мне поговорить с этими людьми».

– Не думаю, что вы пришли вернуть нас в прежние жилища, – произнес Рикус.

– Ты, наверное, шутишь, – усмехнулся Тихиан. – Самое меньшее, что я могу сделать для несчастного Боаза, это оставить в силе его наказание. Вообще-то я пришел поговорить с тобой. Мой новый наставник сообщил мне, что со времени побега Садиры ты словно разучился сражаться.

– Я все еще не оправился после схватки с гаджем, – ответил Рикус, стараясь избежать разговора о Садире. Чем меньше Верховный Темплар будет знать о его чувствах к девушке, тем лучше. Для всех. – Через пару дней я приду в норму.

Ниива холодно взглянула на Рикуса, но промолчала.

– В таком случае, – с издевкой сказал Тихиан, – тебе, вероятно, наплевать, что случилось с этой девчонкой.

– Нет! – прорычал Рикус и, чувствуя, что выдал свое слабое место, поспешно добавил: – Я обязан ей жизнью. Это долг чести.

– Частенько, – холодно заметил Тихиан, – честь ценят слишком высоко. Она этого не стоит.

– У раба все равно больше ничего нет, – парировал Яриг из своего угла. – Возможно, узнав, что стало с Садирой, Рикус будет драться лучше.

– Неплохо сказано для гнома, – заметил Тихиан, подходя ближе к воротам камеры.

Тут Рикусу пришло в голову, что он может дотянуться до темплара сквозь прутья. Одно движение, и Тихиан будет лежать у его ног со сломанной шеей. Несколько секунд понаслаждался этой приятной мыслью, но не сдвинулся с места. Рикусу все еще хотелось завоевать свободу на Играх.

Хищное выражение лица мула не ускользнула от Тихиана.

– Стражники прикончат тебя в одно мгновение, – предупредил он, отступая.

– Возможно, – хмуро улыбаясь, согласился Рикус, – а может, и нет. Так что сталось с Садирой?

– Прежде ты должен рассказать, что нужно Союзу Масок от моих гладиаторов, – ухмыльнулся Тихиан. – А главное, зачем им понадобился ты.

– Я и не знал, что мной интересуется Союз Масок, – ответил мул. Невольно он подумал о Садире. Неужели колдунья принадлежала к этой тайной организации? Возможно ли такое?… Тем, Кто Носит Маску вряд ли нужен победивший на играх.

Тихиан покосился на одного из своих подчиненных.

– Он говорит правду?

Молодой темплар кивнул.

– Да. Ему также известно, что она колдунья.

– Ты читаешь мои мысли, – прорычал Рикус, поняв, что его обманули. Быстро просунув руку между прутьев, он вцепился в рясу молодого темплара. Рывок, и тот врезался лицом в железную решетку. Его спутники кинулись на помощь, но Рикус крепко сжав горло темплара, прошипел:

– Я вырву ему горло, если вы подойдете еще хоть на шаг!

Пленник задрожал.

– Отойдите! – дрожащим голосом взмолился он.

Яриг и Ниива подошли к Рикусу. Анезка осталась сидеть в тени в дальнем углу камеры. Возможно, она надеялась, что так ей удастся избежать наказания, которое несомненно последует за вызывающим поведением Рикуса.