— Каилум предлагает верную победу, — сказал седовласый темплар. — Глупо от нее отказываться.

— Значит, мы глупцы, — решил Рикус. — Цена такой победы слишком высока.

— Может, мы успеем отозвать Древет? — неуверенно спросила Джасила, глядя в глубину каньона.

— Войска вступят в битву через несколько минут, — покачала головой Ниива. — Чтобы отозвать гладиаторов, потребуется по меньшей мере час.

— Значит, не сжигаем урикитов, — с облегчением констатировал К'крик. И, не дожидаясь конца разговора, трикрин помчался вдогонку за спускающимся легионом. Тиряне двинулись за ним.

— Древет и ее добровольцы знали, на что идут, — сказал Стиан. — Они отдавали свои жизни на благо Тира.

Рикус остановился. Он никак не мог понять настойчивости Стиана. Мятеж окончательно убедил мула в том, что темплар — урикитский шпион. Стиан и жив-то оставался лишь благодаря своей внезапной популярности среди гладиаторов. Но если так, то какой ему резон выступать за план, который уничтожит и армию Маетана, и доверие к нему гладиаторов?

Видя, что Рикус молчит, Стиан, уже увереннее, продолжал:

— Какая разница, падут Древет и ее воины пронзенные мечами урикитов, или же сгорят в огненной реке?

— Темплару этого не понять, — фыркнул мул. — Это разница между честью и предательством.

«Нет, — вмешалась Тамар. — Это разница между победой и поражением. Смирись с потерей отряда Древет. Ты сохранишь свой драгоценный легион и наверняка поймаешь Маетана».

Рикус только плотнее запахнулся в свою накидку. После того, как солнечный огонь Каилума опалил его кожу, рана на груди превратилась в раздувшуюся почерневшую язву, сочащуюся густым желто-зеленым гноем. Большую часть времени левая рука мула болела так, что он не мог ею даже шевельнуть. Пальцы на ней стали желтые, с болезненно-синим оттенком. Каилум неохотно предложил ему хоть немного залечить рану, но Рикус отказался. Он боялся, что Тамар, взбешенная вмешательством гнома, прогнавшего призраков во время мятежа, может, пользуясь удобным случаем, опять напасть на Каилума.

Под землей снова что-то загрохотало, и из трещины вырвался гейзер оранжевого пламени. Во все стороны полетела лава. Скрипнув зубами, Каилум повернулся к Рикусу.

— Если бы в каньоне находились мои гномы, — хрипло сказал он, — я бы и тогда предложил использовать огненную реку. И они бы меня поддержали.

— Если бы ты был с ними, — резко ответил Рикус, — я бы, скорее всего, согласился.

Мул сразу пожалел о своих словах. Но только потому, что они выдавали, как близко к сердцу он принимает связь Каилума и Ниивы.

— Хороший командир, — невозмутимо ответил гном, — не позволит своим чувствам встать на пути объективной необходимости.

— Каилум. — Мул еле сдерживался, чтобы не схватиться за меч. — Пока твое предложение поддержал один только Стиан. Если с тобой согласится еще хоть кто-нибудь, можешь вызывать свою огненную реку. В противном случае мы атакуем без нее.

Гном оглядел командиров отрядов. Все они упорно не поднимали глаз, но гном не сомневался в успехе.

— Я с Рикусом, — прогрохотал Гаанон, — какое бы решение он ни принял. После истории с призраками великаныш перестал подражать мулу в одежде, но по-прежнему оставался его безоговорочным сторонником.

Каилум повернулся к Джасиле.

— А ты что думаешь? — спросил он, словно заранее зная ее ответ.

Женщина покачала головой.

— Это хороший план, — сказала она. — Но он дает победу за счет нашей чести. Я говорю «нет».

— Ты серьезно? — нахмурился гном.

Когда Джасила кивнула, Каилум перевел взор на Нииву.

— Если мы не поторопимся, — сказала Ниива, упорно глядя вслед катящимся вниз по склону воинам Тира, — то опоздаем к началу сражения.

— А ты что думаешь о плане Каилума? — спросил у нее Рикус.

Он знал, что скажет его партнерша. Но пока гном не услышит это своими собственными ушами, он не успокоится.

— Не надо, Рикус, — умоляюще взглянула на него Ниива.

— Тебе придется ответить, — настаивал мул.

Тяжело вздохнув, Ниива посмотрела на Каилума.

— Твоя огненная река спасла бы много жизней, — сказала она. — Но мы не можем просто так погубить сотню наших воинов.

— Ты поддерживаешь Рикуса?! — ошарашенно воскликнул гном. — Мой план…

— Ты услышал ответ, — оборвал его Рикус. Он наслаждался разочарованием гнома. — Больше говорить не о чем. Присоединяйся к своим воинам.

С этими словами Рикус выхватил из ножен меч и устремился вниз по склону. Его соратники побежали за ним. Ниива и Джасила — им Рикус доверял больше всех — направились на фланги. Мул и Гаанон во главе отборного отряда гладиаторов шли в центре. Справа от них находились гномы, слева — темплары.

Вскоре Рикус и Гаанон с разгону влетели в клубящееся облако поднятой тирянами пыли и пепла. Стало совсем темно. Даже ночное зрение гнома не помогало мулу — и оно не могло пробиться сквозь пелену парящей в воздухе копоти.

Вскоре худшее осталось позади. Рикус и Гаанон догнали наступающую цепь тирян. Суеверные гладиаторы поспешно дали мулу дорогу. Дважды Рикус едва сдержался от резкого ответа, когда Кара Ркарда донесла до его ушей шепот «колдун-убийца!».

А потом они оказались впереди, от подножия совсем близко. Гухай, большая из двух лун Ахаса, заливала южные склоны ярким желтым светом. Северные склоны, освещенные Рал, в сравнении с ними казались почти черными.

Склон кончался длинными языками пепла, переходившими в каменные осыпи из громадных, с острыми краями, глыб. Сразу за ними друг за другом стояли три сплошных цепи урикитов. У большинства на туниках сверкал желтый лев Хаману. У остальных — красный двухголовый змей рода Лубар.

Рикус так и думал, что урикиты подготовятся к атаке тирян. Но его насторожило полное отсутствие лучников. Все три шеренги урикитов были вооружены длинными копьями и большими черными щитами. На поясах солдат висели обсидиановые мечи.

— Что-то тут не так, — пробормотал мул, останавливаясь у подножья склона. За спиной мула замерли воины Тира. В напряженном молчании они ждали приказа к атаке. — Маетан не дурак. Не думает же он, что его солдаты победят нас в рукопашной схватке.

— Он и раньше ошибался, — заметил Гаанон.

— Но не так явно, — покачал головой мул.

Прикидывать времени не было, но шеренга урикитов казалась ничуть не короче тирянской. А ведь за спиной мула находилось почти пятнадцать сотен воинов. Учитывая, что урикиты стояли тремя рядами, мул оценил численность армии Маетана примерно в четыре тысячи солдат. И это не считая подкреплений, которые, возможно, прятались в густой черной тени. Перешептывались гладиаторы. Благодаря Каре, Рикус отчетливо слышал каждое слово.

— Чего он ждет? Своих скелетов?..

— Он дает им время подумать о том, что мы с ними сделаем… или о том, что они сделают с нами…

— Смотрите, как их много! Всех нам не перебить…

Понимая, что чем дольше ждет, тем больше будут нервничать его воины, Рикус поднял меч.

— За Тир! — проревел он.

— За Тир! — подхватил легион.

Но Рикус уже не слышал боевых кличей. Кара Ркарда донесла до его ушей куда более зловещие звуки. Чей-то гортанный голос нараспев тянул заклинание:

— Именем великого Хаману повелеваю стеклянной стене возникнуть перед нашими врагами!

— Колдовство! — воскликнул Рикус. — У Маетана есть темплары!

— Ему что, мало перевеса в людях? — возмутился Гаанон.

Со стороны урикитов до мула донеслись шипение и треск. Прямо перед ним из земли вырос длинный острый пик черного обсидиана. Рикус чуть на него не напоролся. Раздались крики раненых. Новый вздох под ногами, и Рикус поспешно отскочил…

Отступив к языкам стекающего со склона пепла, мул огляделся. Созданная темпларом Хаману стена из черного обсидиана заставила тирян остановиться. Большинство воинов глядели на неожиданно возникшее препятствие в полной растерянности. Кое-кто, ругаясь и охая, пытался проскользнуть сквозь черный частокол. Более осторожные, размахивая топорами и мечами, силились пробиться к урикитам.