– Ты голодна?

Утром Стелла съела бублик, и в желудке начало урчать еще час назад. Она кивнула, потому как лишилась дара речи, – такое редкое явление в ее жизни. Все было белым. Блестящий белый мрамор, как в музее. Стелла видела такие дома только в журналах или по телевизору. До этого она никогда не попадала в охраняемую резиденцию и сейчас чувствовала себя совершенно не в своей тарелке и очень старалась не поцарапать мраморные полы черными каблуками ботинок.

- Моя мать знает наше примерное время прибытия. – Глубокий голос Бью, казалось, отдавался эхом, а может, это нервы Стеллы создавали такой резонанс в ее голове. – Она что-нибудь приготовила.

Стелла прошла рядом с Бью из задней части дома в переднюю. Большая часть ее семьи работала на людей, которые жили в подобных домах. Мать и бабушка сейчас этим не занимались, но совершенно точно и у них имелся подобный опыт. До рождения Стеллы. До того как Марисоль родила внебрачного ребенка богатому мужчине и получила деньги за то, чтобы держаться от него подальше.

- Она знает, что я с тобой?

- Конечно. - Конечно. И все. Никакого подбадривания. - Она нормально к этому отнесется, Стелла. Расслабься.

Много лет назад Стелла поняла, что не сразу вызывает к себе любовь. И больше похожа на шнапс, чем коньяк. И относилась к этому нормально: шнапс намного веселее, чем скучный старый коньяк. Но сейчас был один из тех случаев, когда ей лучше было бы быть коньяком.

Стелла смотрела на белую мебель, пурпурные и красные подушки и серебристые столы. Огромные окна выходили на заднюю террассу и на Мексиканский залив за ней.

- Ты здесь вырос?

Широкая мраморная лестница с черными чугунными перилами вела на второй этаж от входа. По стенам были искусно развешаны картины и профессиональные фотографии, а на массивном столе в центре стояла ваза со свежесрезанными цветами. Стелла подняла глаза на куполообразный потолок над своей головой.

- Нет. Доктор Майк - второй муж матери, - сказал немногословный мужчина. Не выдавая ничего лишнего.

Уголком глаза Стелла заметила какую-то желтую точку и повернулась к женщине, стоявшей на верхней ступеньке лестницы. Даже с такого расстояния Стелла видела, что эта женщина идеальна. Идеальные светлые волосы, идеальная блузка лимонного цвета и белые брюки. Идеальная женщина в идеальном доме, и Стелла вдруг очень остро осознала свою неидеальную внешность. Свое помятое платье и пыльные ботинки. Она нашла резинку на дне рюкзака и забрала волосы в хвост. Чем ближе к ним с Бью подходила эта идеальная женщина, тем сильнее Стелла ощущала свое несовершенство и тем сильнее была потребность спрятаться за каменной стеной тела мужчины, стоявшего рядом. Просто скользнуть назад и спрятать лицо за его теплой спиной. Хотя Стелла не знала, почему решила, что найдет там утешение, или почему вдруг стала такой плаксой. Обычно она была намного сильнее. Еще в юности научилась быть сильной. И вместо того чтобы прятаться, распрямляла плечи и становилась немного выше. Ну, настолько выше, насколько возможно, учитывая ее рост.

- Бью! – Волосы, уложенные в светлый боб, касались плеч женщины, шею обвивала нитка жемчуга. Дама была высокой и стройной, и красивой, и тонкие каблуки ее туфель стучали по полу, пока она шла к своему сыну.

- Мама. - Бью опустил сумку Стеллы на пол и раскрыл объятия, заключая мать в кольцо рук, наклонил голову и что-то прошептал ей на ухо. Та кивнула и отстранилась.

- Я тоже тебя люблю. – Мама Бью подняла глаза и обхватила ладонями его лицо. – Ты выглядишь усталым, мой маленький мальчик.

Маленький мальчик? Стелла прикусила губу. Бью не выглядел ни маленьким, ни мальчиком.

- Старею.

- Нет. – Мать опустила руки на его широкие плечи. – То, что ты стареешь, значит, что я становлюсь очень старой.

- Ты никогда не будешь выглядеть старой, ма. – Он улыбнулся и посмотрел на второй этаж: – Доктор Майк где-то тут?

- Нет, - она покачала головой, отступая на шаг назад. – Он делает доклад на конференции по сердечно-сосудистым заболеваниям в Кливленде.

Бью снова посмотрел на мать и нахмурился:

- Ты всегда ездишь с ним. Ты ведь не осталась в этот раз из-за меня?

- Конечно, я лучше буду здесь с тобой, чем сидеть с толпой докторов, беседующих о мерцательной аритмии. – Она коснулась рукой своих хрустящих льняных брюк. – Мне нравится проводить время с Майком, но через несколько часов дискуссий о последних способах лечения и восстановительной терапии мне приходится извиняться и искать себе другое занятие.

Повернувшись, она посмотрела на Стеллу: взгляд карих глаз был внимательным и немного любопытным. Плечи Стеллы напряглись, пока она стояла неподвижно и старалась казаться такой высокой, какой только возможно. Затем уголки губ мамы Бью приподнялись в теплой улыбке, которая вызвала морщинки в уголках ее глаз. Глаз теплого карего цвета, так непохожих на холодные серые глаза ее сына. Она взяла ладонь Стеллы прохладными пальцами, и та почувствовала, как ее плечи расслабились.

- Вы, должно быть, подруга Бью? Я его мать. Наоми Крэндэлл.

Друг? Стелла бы не стала называть Бью другом. Хотя она не знала, как его называть. Возможно, жесткосердным козлом.

- Рада познакомиться, миссис Крэндэлл.

- Наоми, - она легко сжала ладонь Стеллы и быстро убрала руку. – Боже, вы такая прекрасная малышка.

- Черт, - пробормотал Бью.

- Не ругайся, сын. Ты знаешь, я не терплю ругательств в своем доме.

Стелла посмотрела на брюзгу, стоявшего рядом, затем перевела взгляд обратно на его намного более приятную маму.

- У вас очень милый дом, Наоми.

- О, это музей, - отмахнулась та от похвалы. – Но мы развлекаем здесь коллег Майка по госпиталю и проводим благотворительные мероприятия.

Стелла никогда не участвовала в благотворительности, за исключением того, что жертвовала деньги Армии Спасения на Рождество.

- Вы голодны? – спросила Наоми у Стеллы, отступая на шаг назад.

Бью поднял сумку Стеллы.

- Я умирают от голода.

- Ты с самого рождения умираешь от голода. - Наоми повернулась, и все последовали за ней через комнату с греческими колоннами и массивным каменным камином. – У меня для вас есть чудесный салат из креветок с авокадо, маринованные крабы и охлажденный лосось в укропном соусе.

По мнению Стеллы, звучало очень вкусно. Она любила маринованные продукты. Без разницы - крабы или огурцы.

- Холодная рыба? – заныл Бью. – А что-нибудь еще есть?

- Конечно. Потрясающие хлебцы и пророщенная пшеница.

Бью пробормотал что-то, что казалось подозрительно похожим на еще одно ругательство.

- Это же не одно из твоих благотворительных мероприятий, и я не одна из твоих худосочных подруг.

- Это полезно для здоровья сердца.

- Мое сердце и так достаточно здорово.

- Твое сердце не может быть слишком здоровым. – Наоми распахнула двойные стеклянные двери и вышла на веранду, с которой открывался потрясающий вид на залив. – Лишь на прошлой неделе в госпиталь Святого Джозефа поступил тридцатилетний мужчина с сужением левой главной коронарной артерии.

Стелла вдохнула воздух залива. Она не знала никого, кто бы так жил. И сомневалась, что даже Сэйди со всеми ее деньгами жила таким образом.

- Мое сердце в полном порядке, и я хочу красного мяса. – Бью положил сумки рядом с дверями. – С кровью.

Наоми подошла к столу с ярко-красными сервировочными блюдами и корзинками с хлебом, притворившись, что не слышит.

- Я читала статью, опубликованную в журнале Американской ассоциации сердечных заболеваний, что люди со второй, третьей и четвертой группой крови особо подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям. У тебя и твоего брата вторая группа. Как у Уильяма.

- В прошлый раз, когда я разговаривал с отцом, он казался здоровым. - Бью взял тарелку и загрузил ее едой.

- Маринад просто объеденье, - сказала Наоми Стелле, когда та взяла тарелку. Затем снова повернулась к сыну. – Все кажутся здоровыми, пока не случается угрозы для жизни. – Она взяла бутылку вина, охлаждавшегося в серебряной корзине со льдом. – Пино?