Странная ночь. Первая публикация не установлена. Вошло в Собр. соч., т. V, «Книгоиздательство писателей в Москве». 1913.

Мышиное царство. Впервые, под заглавием «В мышином царстве», — журн. «Русское богатство». 1933, кн. 4. апрель.

«Типы — сборные. Кое-что написано по рассказам, кое-что сам наблюдал, — говорил писатель об атом произведении. — До Октября в городах жило много людей с неопределенной профессией, вроде моего «фабриканта мышей». Большею частью — это были бедняки, боровшиеся всю жизнь с нуждой. Жили они в подвалах, в темных и сырых углах. У них был узкий мещанский кругозор: перед богатыми и сильными они готовы были ползать на коленях. Жили они в тусклом, как их подвал, мире мелких дрязг и сплетен, полные суеверий, измученные заботами о хлебе насущном. Это была мышиная возня, подлинное мышиное царство... После революции такие элементы постепенно исчезли. Лучшие из них, не испорченные окончательно старым режимом, перестроились и взялись за честную и нужную работу. Часть же пришлось принудительно приучить к труду и полезной деятельности» (А. С Серафимович. Собр. соч.. т. VL М.. ГИХЛ, 1948. стр. 432-434).

Никита. Впервые, под заглавием «На заводе», — газ. «Донская речь». 1896, 14. 16. 18 и 20 июня. Под заглавием «Никита» был опубликован (уже в новой редакции) в журн. «Новое слово». 1906, №№ 5. 6 и 8. В этой редакции рассказ публиковался во всех последующих изданиях.

Семишкура. Первая публикация не установлена. В Собрании сочинений 1940 — 1948 годов автор напечатал его с пометкой «до 1897 года». По своей теме рассказ примыкает к циклу произведений о жизни и труде шахтеров, напечатанных в 1895 году («Под землей». «Маленький шахтер»).

Инвалид. Впервые, с подзаголовком «Отрывок из повести», — журя. «Трудовой путь». 1907. № 3.

Ночная поездка. Впервые, под заглавием «Встреча», — газ. «Донская речь». 1900, 6 и 10 сентября.

В снегу. Впервые — газ. «Курьер», 1902. 25 декабря.

Качающийся фонарь. Впервые — журн. «Северное сияние», 1909, № 7. Рассказ неоднократно переделывался автором.

Заяц. Впервые — сб. товарищества «Знание» за 1904 год, кн. 5 (СПб.. 1905).

«Золотой якорь». Впервые — сб. «Ключ». М.. 1915.

«В рассказе моем — неподкрашенная правда тогдашней действительности», — дает комментарий к этому рассказу сам писатель (А. С. Серафимович. Собр. соч., т. VI. М., ГИХЛ. 1948. стр. 444).

История одной забастовки. Впервые — журн. «Безбожник у станка». 1924, № 7 — 8.

«Я изобразил в нем рассказанный мне когда-то случай из рабочей жизни в Иваново-Вознесенске. Художник Д. Моор дал к рассказу яркие иллюстрации», — писал Серафимович (А. С Серафимович. Собр. соч.. т. X М.. ГИХЛ. 1948. стр. 445).

Клятва. Впервые — «Литературная газета». 1941. 11 июля

Ребенок. Впервые — га». «Правда». 1942.17 сентября. Очерк точно воспроизводит подлинный эпизод из жизни писателя

Веселый день. Впервые — газ. «Красная звезда». 1943, 14 января

Творчество. Впервые — газ. «Известия». 1943. 3 марта.

Юная армия. Впервые, под заглавием «Ребята», — журн. «Красноармеец». 1943. № 11.

На хуторе. Впервые — газ. «Красная звезда». 1943. 14 августа

Сумерки. Впервые — газ. «Донская речь», 1899. 31 мая, в серии очерков о Ростове-на-Дону.

Как создается газета. Впервые — газ. «Донская речь». 1900. 25 и 30 июля, в серии «Беседы с читателем».

Опять посетители. Впервые — газ. «Донская речь». 1901, 9 декабря, в серии «Беседы с читателем».

Действующие лица фельетона «Опять посетители» — это «герои» фельетонной серии Серафимовича «Беседы с читателем». «Пакостник», гонитель печати, «председатель ученого общества» — это «просвещеннейший из просвещенных» мужей ученого общества, который побоялся допустить на заседание общества представителя печати; «юбиляр» — начальник управления Владикавказской железной дороги, приказавший по случаю собственного юбилея собрать со служащих дороги деньги ему на подарок, «человек, построивший вавилонскую башню» — действующее лицо сказки «Светочи» (см. т. 2. стр. 195).

[Сарказм — могучее оружие]. Впервые — газ. «Курьер», 1903. 19 марта.

[Странные, подчас трудно объяснимые вещи]. Впервые — газ. «Курьер», 1903. 11 апреля.

[Из всех зол и несчастий...]. Впервые — газ. «Курьер». 1903, 13 апреля.

Братья-газетчики. Впервые — газ. «Курьер». 1903, 19 мая.

Для того времени любопытен сам факт столь большой и ревностной заботы литератора о единстве, сплоченности «братьев» своего «цеха».

[Умер доктор философии Филиппов...]. Впервые — газ «Курьер», 1903, 22 июня.

Первые страницы. Впервые, под заглавием «Два момента», — газ. «Русские ведомости», 1911, 6 ноября.

Серафимович никогда не виделся с Л. Н. Толстым, но о заочных «встречах» с ним он говорит на протяжении чуть ли не всей своей творческой жизни, считая великого реалиста своим учителем, и эти его «впечатления» носят такую силу, какой не найти в воспоминаниях иных литераторов, не раз встречавшихся с великим писателем. Л. Н. Толстой и своим образом жизни, и своим творчеством оказал большое влияние на А. С. Серафимовича Многие мысли об атом, намеченные в «Первых страницах», писатель в дальнейшем развил и пояснил. «В этом очерке я рассказываю о своей «первой встрече» в детстве с Толстым. Раз речь зашла о Толстом, то позвольте уж мне поделиться с читателем своими дальнейшими «встречами» с Толстым, которые сыграли большую роль в моей писательской судьбе. Я долго был современником Толстого, во никогда его не видел и с ним не беседовал... Толстой оказывал громадное влияние на современных ему писателей. Чем? Своим мастерством, лепкой своих произведений, образцами своей работы. Нельзя было не остановиться в изумлении перед тем, как он умел замечательно кроить характер, вычерчивать своеобразные внутренние черты отдельных людей, пронизывать до дна их психологию и сцеплять отдельные звенья в стройную цепь отношений и коллизий, из которой ничего не выбросишь. При атом не могли не действовать его чрезвычайная простота и искренность. Самые слова Толстого — не книжные, а взятые из живого разговорного языка. Толстой обогащал внутренний литературный язык, поскольку живой язык гибче, богаче цветами и формами, чем литературный язык...

Не знаю, как другие, но я должен сказать, что из всех писателей, русских и иностранных, наибольшее влияние оказывал на меня «м. Не то, чтобы я сознательно подражал, садился и начинал писать под Толстого, но его методы, помимо моей воля, впитывались в меня. Да и сознательно, если вдуматься, в учился всегда у Толстого...

Я старался, по Толстому, подбирать наиболее близкие для определенна понятия слова, наиболее полные, наиболее плотно прилегающие к образу и наиболее многосторонние, объясняющие данную черту человека, данное его построение. Я присматривался, с каким пониманием Толстой подбирал наиболее емкие, наиболее красочно определяющие слова...

Гениальность Толстого как литературного творца а том и заключается, что за образами его не чувствуешь языка, не чувствуешь словесного покрова. Забываешь, что книгу читаешь. Книга исчезает, а видишь собственными глазами, как ходят люди, как колышутся листочки на деревьях, как пасутся лошади на пригорке. Буквы, бумага уходят куда-то в тень, в впереди — брызжущий жизнью человек...

Очерк «Первые страницы» я считаю весьма показательным в смысле влияния на меня Толстого с самого детства. От Толстого легко не отмахнешься. До конца дней своих его ощущаешь возле себя, над собою» (А. С. Серафимович. Собр. соч.. т. V. М.. ГИХЛ. 1948. стр. 343-346).

Писатель и читатель. Впервые — журя. «Путь». 1913. № 1.

Для Серафимовича вопрос о взаимоотношении писателя и читателя всегда был очень важным и мучительным. «До Октябрьской революции писатель был злонамеренно разобщен с читателем. Между писателем и читателем самодержавие воздвигло глухую стену. Для меня лично это была, молено сказать, трагедия. Я замучил себя вечным вопросом, на который не мог по тем временам получить ответ: «Кто же он, наконец, мой читатель?..» «Мой» читатель был для меня недостижим: я знал, что он забит непосильным скотским трудом, горем и нуждой, что ему подчас не до книги, что он малограмотен.