Валентин совсем размягчился и сказал: "Ты меня не оставляй". Потом посидели мы немного и расстались дружески. Сегодня утром он был у Рачинского. Рачинский в редакции с очень доброй улыбкой мне говорил, что он ужасно доволен сегодняшним посещением Валентина, что Валентин кроткий и ясный, "с чистыми глазами"; что Валентин хочет работать, стать самым простым человеком, что "из пророков он вышел в отставку", что, наконец, о нашем вчерашнем свидании говорил с большой нежностью.
Меня это очень радует. Какое счастье, если Валентин действительно пойдет по этой дороге. <… /> А я счастлив, что с плеч моих свалилась тяжесть нехороших отношений с Валентином. Сегодня в 7 ч. вечера Валентин просил Рачинского и меня прийти к нему <… />
100. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн[528] <22.08.1908. Москва — Тифлис>
Москва. 22 августа 1908 г.
<… /> Обо мне не беспокойся. Мне хорошо, для души моей хорошо побыть одному. Временами нужно всегда остановиться и сосредоточиться <… /> Я уже начинаю приводить в порядок квартиру <… /> Я был у Серова[529], но он еще не приехал с дачи; с журналом[530] дело обстоит очень хорошо. Чем больше я с ним знакомлюсь, тем больше я вижу, что из него может выйти очень нужная и полезная вещь. Я раньше все оборачивался к нему спиной, но теперь могу повернуться лицом. Я очень этому рад, потому что это облегчает работу. От Волжского пришла телеграмма, что он болен и просит отсрочки на неделю. "Графиня"[531] очень благосклонно эту отсрочку дала. <… />
101. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <26.08.1908. Москва — Тифлис>
26 августа 1908 г.
<… /> Хочу омыть ту пакость обычности и серединности, которая против воли моей успела свить свою серую паутину в моей душе. <… /> Если б можно было пройти по жизненному пути не спотыкаясь, не падая, не делая ошибок, не впадая в те мелочи, от которых потом, когда наберется их много, становится тяжело, тяжело. Если б можно было вспыхнуть, загорется и гореть так до самого конца жизни, отдав сюда все свои силы. Так хочется встать, решительно встать, взять одр свой, на котором часто лежишь в расслабленности, и пойти <… />
102. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <31.08.1908. Москва — Тифлис>
31 августа 1908
<… /> Сегодня был солнечный, теплый день. Я ехал и любовался, как солнце обнимает своим ясным светом подернувшуюся осенью зелень деревьев. И вдруг мне мелькнуло видение: ты со своей лучезарной победной улыбкой прошла невидимым ликом, преображенная, с ликованием передо мной. Образ твой занял весь небосклон и просветился через все. Все растворилось, стало прозрачным и ты прошла… Ах, как радостно стало мне! Какая уверенность, бодрость сильным потоком влилась в мою душу. Радостны и бесконечно нужны эти мгновения какого-то тайного созерцания, видения чего-то невидимого и неописуемого. Дальше проехал и снова деревня, снова солнце; только еще не остывшая от видения душа улавливала в них дыхание Вечности, чей-то Женственный взор.
…Представь, сегодня утром получаю открытку от Вали Флоренской[532]. Пишет, что она уже в Москве и просит зайти. Я отправился. Она приехала с Лилей[533] и уже они наняли комнату в Каретном ряду (это очень далеко от нас) <… /> Я видел две скульптуры работы Вали весьма замечательных, и несколько тетрадок рисунков, тоже очень хороших. Но в школу Живописи ей вряд ли удастся попасть. У Вали немного растерянный вид. От дороги, от простуды, от необычности обстановки — это ее сияние, которым изнутри полна она, погасло, она была не такой, как всегда. Потом они поехали вместе со мной на Девичье Поле[534]<… />
103. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <2.09.1908. Москва — Тифлис>
2 сентября 1908 года.
<… /> Пишу тебе посреди страшного хаоса. Второй день работают маляры, и постепнно наша квартира принимает новый и неожиданный вид. Становится много лучше, чем было раньше <… />
Волжский представился вчера Бобринской, и сразу умело вошел в свою должность. Очень приятно и за него и за себя. Бобринская очень довольна им, и мне очень приятно это чуждое мне дело вести с такими превосходными людьми, как Волжский и Рачинский. Вчера вечером мне захотелось пойти к Валентину. Я пошел, и мы очень хорошо провели с ним вечер. Говорили больше всего о Соловьеве и о той биографии, которую Валентин думает написать. Он больше и больше погружается в эту работу, достает новые материалы, изучает старые, с любовью обдумывает план и подробности. Дай, Господи, ему исцелиться на этой работе! <… /> Волжский устроился в редакции, потому что семья его не приедет. Ему негде обедать. Может быть, он будет обедать у нас <… />
Недавно на Сухаревке я купил произведение Пруденция — христианского поэтаИВ-го века. Он еще весь проникнут "катакомбальностью". Сколько у него непосредственной любви к жизни! С какой радостью первые христиане вкушали пищу, возжигали светильники вечером, слушали пение петуха при восходе солнца, с каким умильным торжеством и без печали хоронили своих умерших! И как они любили цветы!
"Собирайте пурпурные фиалки, рвите багряные кроки! Лед, растаяв, освободил землю, чтобы могли быть наполнены цветами корзины.
Несите, девушки, отроки, эти дары из распустившейся листвы; а я, находясь среди хора, буду из стихов своих вить гирлянды — не столь ценные, не столь пышные, но подходящие к празднику.
пусть таким образом чествуются останки мученицы и воздвигнутый над ними алтарь; а она, находясь перед престолом Божиим, умилостивленная песнею, будет молить за народ свой."
104. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <10.09.1908. Москва — Тифлис>
10 сентября 1908 года.
<… /> Сегодня с Ваней Пагиревым[535] еду в Лавру[536]. В Академии Павлуша читает свою вступительную лекцию[537]. Я все никак не могу приняться за занятия, и это меня немного угнетает.
105. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн <12.09.1908. Москва — Тифлис>
12 сентября 1908
<… /> Я только что вернулся из Лавры. В голове шумит от дороги и плохо проведенной ночи, но мне хочется сесть и побеседовать с тобой. <… /> Поехал я в Лавру с Ваней Пагиревым. Застали Сашу[538] лежащим на лавке на животе и читающим "Житие" какого-то святого. У Павлуши чудесная квартирка. Только что выстроенная изба, в которой еще никто не жил, три комнаты, за 10 р., с огородом, в котором Павлуша думает весной садить капусту и репу. Павлуша отпустил длинные волоса, подвязал их на макушке какой-то тесемочкой и локоны пустил на уши. Получилось что-то древне-египетское. В комнатах чисто, светло, тепло, пахнет свежим деревом и смолой; обоев нет — прямо дерево. На лекции Павлуши собралась вся Академия. Прочел он их хорошо, и та лекция, которую он выбрал от себя, была очень оригинальна по содержанию и красива по форме. Академики горячо ему аплодировали. Мы провели очень хороший вечер. Саша у него совсем обжился; едят они постное, ватрушки из картофеля, репу, огурцы, которые сами они засолили — словом, ведут жизнь полупустынников, полуинтеллигентов. Саша крестится перед каждой церковью. Он героически справился со своей работой и сегодня привез со мной Турбину[539] последние листы.
<… /> Павлуша написал стихотворение специально, чтоб посвятить тебе!! <… />
