Дженни, в роскошном бело-серебряном пышном платье и алой маске, пор-хала по залу, потащила Марину знакомиться с гостями - то, что она журна-листка из Москвы, было маленькой сенсацией... Марина уже решила, что об этом бале обязательно напишет, вот только подойдет ли эта статья для мужского журнала? Она поискала глазами Даниелу: та, в синем бархате, держала в руках великолепную карнавальную маску, украшенную перьями. Помахав Марине рукой, она пошла ей навстречу:
Ну, и как Вам это безумие? - с восхищением Даниела обвела глазами зал.
Потрясающе... Я даже не знаю, что сказать, и как благодарить Вас за та-кое...
Ну, тут уж я точно не причем, это Джанпаоло придумал Вас сюда привезти. Как Вы понимаете, бал планировался давно, такое не делается в один момент. Завтра об этом напишут все газеты, но Вы и я - единственные при-сутствующие здесь журналисты.
А где же Дарио? Очень хочется посмотреть на него в костюме!
О, об этом даже я не мечтаю! Все, что мне удалось - это запихнуть его в плащ-домино. Да вон он, возле оркестра...
Звенел клавесин, стонали виолы, играли пузырьки в бокалах шампанского... Марина плыла по волне этого сумасшедшего вечера, забыв обо всем. Рядом был загадочный кавалер, в зеркалах отражались гости в бальных платьях, и все, кажется были немного пьяны воскресшим старинным чудом...
Ночью Дженни предложила прогуляться в бальных костюмах и масках. Пестрая разгоряченная толпа высыпала в узенькую улочку, куда выходили вторые, "сухопутные" двери палаццо, и остановилась, охлажденная легким ветерком. В городе было тихо, только слышался шорох воды о стены, мос-ты и сваи, да шелест листьев. Ветерок доносил запах морской воды от ла-гуны и цветущей акации из соседнего сада...
Марина и Джанпаоло довольно скоро потеряли остальных, повернув в ка-кой-то проулок. Редкие прохожие застывали в остолбенении, завидя на мосту целующуюся парочку в средневековых костюмах, прикрытых чер-ными плащами, и протирали глаза, решив, что повстречали призрак Каза-новы с одной из его возлюбленных. Рассвет уже окрасил полнеба за Санта Мария Маджоре, когда, абсолютно без ног, Марина рухнула в свою по-стель.
Безжалостная Даниела уже в девять утра вошла в комнату следом за гор-ничной, несущей на подносе чашку кофе.
Просыпайтесь, дорогая, у нас впереди большая программа.
Какая? - пробормотала Марина, зарываясь лицом в подушку.
Разумеется, Мурано! - Даниела жестом велела горничной поставить поднос на столик, отшторить окна и выйти. - Я знаю, что Вы гуляли до утра, по этому городу и нужно гулять ночью, но нельзя терять и такой день. Взгля-ните, какое солнце, Серениссима не часто балует такой погодой!
Повинуюсь, - Марина приподнялась и потянулась за кофе. - Ох, как хорошо пахнет! Полчаса у меня есть?
Даже тридцать пять минут, поскольку я еще не разбудила Дарио! - засмея-лась, выходя, Даниела.
Та же черная гондола ждала их возле парадного, "водного" подъезда. По-могая Марине сесть, Джанпаоло слегка сжал ей руку, словно напоминая: "ночь кончилась, но я по-прежнему рядом". Она улыбнулась ему и поудоб-нее устроилась на бархатном сиденье.
Когда гондольер вывел лодку на простор большого канала, Марина не-сколько забеспокоилась: пролетавшие катера поднимали изрядную волну, заставляя лодку сильно раскачиваться на волнах. Заметив ее беспокойство, Дженни сказала безмятежно:
Мы, конечно, могли бы поплыть и на катере, он более устойчив, но так го-раздо более по-венециански, правда?
Конечно, - согласилась Марина.
Посмотрев на Дженни, она не могла не восхититься ее свежестью - розовые щеки, молочная кожа, блестящие глаза. "Все-таки молодость ничем не заменишь!", с грустью подумала она, поскольку сама потратила утром ми-нут пятнадцать, стараясь скрыть следы вчерашней бессонной ночи. Паоло, граф N, муж Дженни - высокий брюнет лет тридцати - с улыбкой следил, как его юная жена подставляет солнцу лицо.
Солнце пока очень слабое, - со вздохом сказала Дженни, - а я никак не могу дождаться, когда у меня появятся веснушки. Паоло говорит, что, когда он меня увидел, то сначала заметил сияние от веснушек, потом волосы, а потом все остальное!
Деточка, ты вся сияешь! - Дарио похлопал ее по руке. - Марина, а Вы ви-дели когда-нибудь настоящее муранское стекло?
Я видела то, что у нас продают под названием "венецианское стекло". А уж какого оно происхождения на самом деле, это известно только продавцу.
О, тогда мы попросим показать Вам не только изделия, но и сам процесс! Вы не забыли фотоаппарат?
Марина молча показала футляр с дорогой редакционной "Минольтой", ко-торую ей в последний момент, стеная и охая, выдал зам. по хозяйственной части.
Муранское стекло потрясло Марину своей буйной красочностью: алые, синие, ярко-зеленые, желтые тона ничуть не собирались уступать друг дру-гу место. В нем не было ни изысканности богемского стекла, ни тонкости китайского или севрского фарфора - только яростное утверждение жизни и изумительные, ни на что не похожие формы. Затаив дыхание, Марина сле-дила, как из бесформенного комка на конце узкой длинной трубки появля-ется нечто, из чего инструменты и руки мастера создают вдруг фигурку вздыбившегося коня, как цветное стекло придает ему гриву и пышный хвост... и надо сказать, что и Даниела, и Дарио, не говоря уже о Дженни, тоже смотрели на это чудо не отрываясь.
Когда через несколько часов, осмотрев музей стекла, мастерские, храни-лища и магазины, отсняв две пленки, они шли к своей гондоле, Джанпаоло слегка отстал. Он догнал их уже у самой пристани, держа в руках неболь-шой сверток.
Вернувшись в палаццо, Марина приняла душ и переоделась, с огорчением отметив на юбке светлого костюма изрядное пятно - уже возле самого дома на нее плеснуло водой весло встречной гондолы. Но и это не могло испор-тить ей ощущения праздника, она просто сунула все в пакет и убрала по-дальше в сумку, надев длинную синюю юбку и легкую голубую блузку с шифоновым синим шарфом.
После обеда - "традиционная венецианская кухня!", с удовольствием отме-тила Дженни - Даниела сказала Марине:
Дорогая, мы с Дарио Вас временно покинем, Вы еще не видели собор Сан-Марко, и Джанпаоло Вас проводит, хорошо?
Конечно, - сказала Марина, усмехнувшись внутренне. Ее явно собрались "сосватывать", собственно, она и не хотела сильно сопротивляться... Пока, во всяком случае.
До площади Сан-Марко их тоже довезли на гондоле - Марина уже даже как-то привыкла воспринимать эти узкие длинные лодки как транспортное средство. В лучах заходящего солнца сияло золото на соборе Сан Марко, улыбались мраморные львы слева от собора, оживленная толпа туристов кормила голубей, стояла в очереди, чтобы подняться на Кампаниллу и тя-нула кофе за столиками многочисленных кафе под арками галерей. Джан-паоло провел Марину в собор, показав на старых стенах отметки от поднимавшейся воды. Собор был кружевной снаружи и золотой внутри, темные лики святых смотрели строго и устало, точь-в-точь, как на иконах в русских церквах, почему-то это особенно потрясло Марину. И в то же вре-мя, нигде, кроме Венеции, не могло существовать такое чудо, и мысль о том, что через пару десятков лет все это скроется под водой, добавляло камню хрупкой беззащитности...
Прошли они и во Дворец Дожей, но ничем непримечательные безликие за-лы после чуда самого города лишь навевали скуку. И легендарный мост Вздохов был всего лишь дорогой в жуткую тюрьму...
Тюрьму Марина смотреть отказалась, даже ту камеру, из которой, по ле-генде, когда-то бежал сам Казанова. Они вышли на площадь, где вновь волшебным образом изменилось освещение: по бледно-желтому небу ветер гнал облака, и общий тон картины был точно на средневековом полотне, желтовато-коричневый и немного печальный.
