И правда, Ксенька, какого красавца нашла, молодец! А это где?
Фотографии были хорошие, яркие, удивительно праздничные - горы, раз-ноцветные лыжные костюмы, смеющиеся лица, улицы чистенького города, цветочные магазины, старинные дома... Марина отдала за эту поездку все деньги, что оставались.ю когда она расплатилаь с долгами после маминой долгой болезни, больниц, санаториев, снова больниц, сиделок и похорон. И, кажется, не зря - сестрица вылезла из депрессии, влюбилась, сияет - а деньги как вода, как приходят, так и уходят.
Наутро Марина с трудом оторвала голову от подушки. Конечно, они с се-стрицей засиделись далеко заполночь, смотрели фотографии, пили приве-зенное Ксенией вино, болтали... Если бы не редколлегия, Марина бы и не встала, но сегодня официальное вступление в должность нового главного редактора, и все обязаны быть вовремя и с чистой шеей. Не глядя включив кофеварку, она поплелась в ванную и долго плескалась там под душем, ме-няя температуру воды и стараясь проснуться. Не помогло. Не сильно помог и крепкий сладкий кофе, нафырканный в большую чашку роскошной не-мецкой кофеваркой - единственной памятью о недолгом (слава богу) за-мужестве. Все остальное супруг и повелитель забрал до ниточки и до вин-тика, а вот кофеварка стояла на шкафу в коробке, и о ней он забыл. Закрыв за ним дверь, Марина немедленно вызвала слесаря, поменяла замки, и все последующие попытки вторжения успешно отражала...
Телефонный звонок вырвал ее из состояния полудремы над чашкой, она схватила трубку, уронила ее, расплескала кофе и, снова схватив трубку, зло рявкнула в нее:
Алло!
Ксени? - оторопелый мужской голос...
Слушаю вас, алло!
I"m sorry, please be so kind, may I speak with miss Xenia?
Just a moment! - "Фу ты боже мой, это же Ксенькин Мур, как там его - Роджер, а она дрыхнет еще!" - Марина кинулась в спальню к сестре. - Ксения! Немедленно к телефону!
Ой, ну кто там еще? - сонно протянула Ксения, зарываясь в подушку.
Но, услышав, кто у телефона, она вихрем взлетела с койки и схватила трубку.
Следующие полчаса, пока Марина собиралась на работу, она слышала сквозь дверь радостные возгласы, непонятно на каком языке, и смех Ксении.
Взглянув в окно, Марина поняла, что нужно надевать пальто и шляпу - за окном явно было промозгло, с неба сыпалась какая-то мокрая гадость, прохожие ежились и поглубже зарывались в теплые куртки и свитера. "И это почти середина мая! Как же холод надоел, поехать бы куда-нибудь в теплые страны, согреться, а то с зимы все мерзну...". Она вытащила из шкафа брючный костюм, тонкий горчичного цвета джемпер из шелка с кашемиром, сумка все равно была одна, черная, на все случаи жизни, так что с цветом обуви проблем не возникало....
Из своей спальни выползла радостная Ксения и сказала:
О, ты сегодня при параде! Погоди, у меня есть роскошные духи, Мур по-дарил, очень пойдут к этому костюму. Вот смотри, "5 Авеню", то, что на-до.
Спасибо, вполне подходит, - Марина осторожно побрызгала на волосы за ушами, на запястья и изнутри на лацкан пиджака. - Ну все, я ухожу, ты дома сегодня?
Наверное... Слушай, а старушка твоя на ходу? Дай порулить, я потрениро-ваться хочу, а то Мур собирается приехать, я его повозить обещала.
Ччерт, я же забыла совсем! Ты слышала, вчера Христфоров говорил - ста-рушка померла окончательно, восстановлению не подлежит. Так что или мы с тобой ходим пешком, или надо покупать новую машину.
А что же делать? Мур приедет.... - жалобно протянула Ксения.
Знаешь, дорогая, - прошипела Марина, согнувшись и зашнуровывая высо-кие ботинки, - у меня есть и некоторые другие проблемы, кроме приезда твоего Мура. Мне сейчас на Водный стадион пилить, и не дай бог опоздать! Все, закрывай за мной дверь!
Загнав до полусмерти пойманного частника, Марина приехала в редакцию минута в минуту. И зря: еще полчаса все ждали появления хозяина, кото-рый пожелал представить нового главного лично.
Журнал принадлежал одному из общеизвестных "олигархов", господину NN, который почему-то считал это издание своим любимым детищем, со-глашался закрывать глаза на отсутствие прибыли и заявлялся в редакцию частенько. Надо заметить, что многие принадлежащие ему предприятия, приносящие многомиллионную прибыль, не видели державного явления месяцами. Ну, у каждого свои слабости...
Олигарх NN - невысокий, крепенький, в модных очках без оправы - просто излучал энергию. При взгляде на него было понятно, почему именно этот человек сумел стать одним из богатейших людей в стране, подгрести под себя почти полностью несколько отраслей промышленности и эффективно править этой империей. Следом за ним вошел высокий седой мужчина - что называется, "импозантный", внешность которого вызвала среди редакционный дам волну перешептываний. Когда волна схлынула, NN от-кашлялся, улыбнулся и сказал:
Итак, господа и дамы, я собрал вас сегодня для того, чтобы сообщить при-ятное известие: период безвластия закончен, и я хотел бы представить вам нового главного редактора, который твердой рукой поведет нашу с вами лодку через бурное море российской журналистики. Прошу любить и.. хм... слушаться - Трухин Игорь Васильевич! - интонация явно предпола-гала аплодисменты, но от них все как-то воздержались,... Поаплодируешь тут, а потом он с владельцем не сойдется взглядами, а ты лавируй потом...
Спасибо, - улыбнулся в ответ Трухин. - Я надеюсь, что смогу не нарушить налаженную работу редакции, а только улучшу, что возможно. Господа, - обратился он уже к редакционной публике, - я сейчас побеседую с госпо-дином NN, а потом - ну, скажем, через полчаса - прошу всех на наше пер-вое собрание.
Заскрипели отодвигаемые стулья, и народ потянулся курить и кофейничать. К Марине подошла Лена - ее давняя коллега и приятельница, они по-знакомились еще в студенческие годы, а потом вместе переходили из одной редакции в другую по крайней мере трижды.
Ну что, пойдем отравимся?
А пошли! Курить не буду, а языки почешем...
Для курилки использовали лестничные площадки - если торопиться, или большой полуподвал, где стояли старые, но удобные кресла, столики с привинченными к ним вазами с пластмассовыми цветами, и - в страшных количествах - напольные пепельницы. Туда подруги и отправились.
Ну и как тебе? - прикурив, поинтересовалась Елена.
А что тут может быть "как"? Собой хорош, конечно, говорить умеет, а как с ним работать - увидим. У нас с тобой печальный опыт есть, - Марина имела в виду их прошлое место работы, откуда пришлось в буквальном смысле слова сбегать "в никуда" после прихода на место генерального ди-ректора амбициозной, но абсолютно не умеющей работать дамы - любов-ницы главного редактора. Она ухитрилась выжить лучших пишущих сотрудников в рекордно короткие сроки, недели за три. Марине и Елене тогда повезло - NN затевал проект мужского журнала, "который бы не со-средотачивался на голых бабах" (как формулировал сам NN), и обе они попали в эту обойму меньше, чем через месяц после потери работы.
Слушай, а кольца на руке у него нет. Смотри, не промахнись, мужик вид-ный, а ты что-то засиделась со своим... Все равно же не женится! Я-то вне игры, сама понимаешь, - Лена была давно и очень прочно замужем, чуть ли не сразу после школы, и ухитрялась сохранять какую-то совершенно бе-зумную - и взаимную! - любовь с мужем уже ой сколько лет.
Дорогая, ты же знаешь, я не завожу романов на работе, это потом плохо кончается. И потом, может, он женат, а кольцо просто не носит, как твой Вадик.
Я точно тебе говорю, лови момент!
Ладно, поглядим. Отравилась? Пошли, еще успеем кофе глотнуть.
Пойдем, - вздохнула Лена, отправляя окурок в пепельницу. - У себя по-пьем, или на люди выйдем?
У себя. От их бурды у меня ноги сводит, и кошмары мерещатся.
Кафе в их здании было притчей во языцех для всех сотрудников и посети-телей: там ухитрялись готовить так, что есть не могли даже шоферы и ох-ранники, люди принципиально неприхотливые в еде. А растворимый кофе в их исполнении походил на один из препаратов из аптечки Марии Медичи. Пышное название кафе "Бактрия" было, разумеется, незамедлительно преобразовано в кафе "Бактерия". После этого, кажется, для повара стало делом чести ни в коем случае не приготовить из хороших продуктов что-то съедобное. Так что теперь в кафе заходили в двух случаях: если нужно бы-ло поговорить по секрету, и если нечаянно залетал сюда заезжий команди-рованный. Впрочем, такие обычно пугались странного запаха и безлюдья, и удалялись еще быстрее, чем входили.
