Их взгляды встретились. И Тордис сжалась: в его глазах вновь пугала темная глубина, это были не те спокойные голубые глаза, которые видела она раньше. А странно тяжелый взгляд, появившийся здесь, в сокровищнице.
Торин приблизился к ней быстро, решительно, от этого гномка чувствовала себя добычей победителя.
Его дыхание было горячим, а поцелуй, которым он вдруг прижался к ее губам, был жестким, требовательным.
- Торин, - еле простонала гномка, в одно имя вкладывая мольбу быть с ней хоть немного поласковее.
Традиция велит первый раз совершить тут… А еще камень может принести счастье…
Если все это так, билась мысль в мозгу Тордис, пусть Торин полюбит меня, пусть разделит мое чувство!
Муж вжал ее в золото, навалившись всем телом. Жесткое ложе еще и не было неподвижным, монетки скользили, неудобно крутились, порой утыкаясь ребром в тело гномки.
Тордис пыталась устроиться удобнее, что Торин воспринимал, кажется, как ее сопротивление. И рычал, сердясь.
Лучше не двигаться, решила гномка. Пусть он сделает так, как пожелает. Даже если ей будет очень больно. Зато он получит то, что хочет. А может быть, наконец, это и приведет к снятию проклятия.
Тордис расслабилась, смиряясь с болью в спине и ниже от металла и позволяя все решать мужу.
Она чуть поглаживала его спину и плечи - единственная ласка, которая была ей доступна. А Торин будто задался целью измучить ее. Его руки сжимали ее грудь, и по довольному рычанию было понятно, что ему это очень нравится. Как и покусывать ее кожу.
Порой ей хотелось взмолиться, спросить мужа, почему ему нравится ее мучить?! Но она сдерживалась. И только кусала губы, уговаривая себя терпеть. Он заслуживает получить немного нежности и любви. И она подарит то, что ему нужно!
Торин ухватил ее за колени, шире разводя их. Гномка зажмурилась, стараясь думать лишь о том, что сама этого хотела, ведь желала же, когда рассматривала!
Дождалась она только толчка и режущей боли внутри себя.
Почему так?! За что ей такая боль?! Неужели ему совсем ее не жаль?
Тордис впилась пальцами в плечи мужа, кусая губы от боли в кровь, но не позволяя себе кричать. Ей казалось, что она обязана это вытерпеть, она согласилась на это, она на это пошла сама…
За этими мыслями и попыткой сдержаться она не сразу осознала, что муж зовет ее по имени, склонившись к ее лицу и целуя ее щеки и глаза, залитые слезами. И когда она только позволила себе заплакать? Она не помнила.
- Тордис, тише, тише!
Торин перебирал ее волосы, порой касаясь их невесомыми поцелуями. Поглаживал пальцами пушок ее бакенбардов, совсем осторожно, будто она хрупкая и слабая. И от этих прикосновений волной по всему телу разбегалось тепло.
Она обессилено всхлипнула, расслабляясь от этой ласки. Неужели все же он испытывает к ней хоть какие-то чувства?
Торин принялся вдруг двигаться. Супруга испуганно охнула, вновь напрягаясь. Чувствовать, как внутри тебя находится что-то необыкновенно жесткое, было странно. Но еще более странным было ощущать, как этот стержень движется в ней.
- Потерпи немного, - бормотал Торин.
И Тордис терпела. Стараясь отвлечься от своих ощущений и думать только о том, что это надо сделать, потому что просит он. Его движения были даже осторожными, или ей это только казалось? И лишь постепенно становились все более быстрыми.
Хуже всего было, когда Торин вдруг стал двигаться в бешеном ритме. Кажется, пытаясь разорвать ее на части, проникнуть в ее нее как можно глубже.
Тордис начало казаться, что от ее тела ничего не осталось, каждый дюйм принадлежал мужу. Как она и хотела недавно. Но сейчас это несло только дикую боль и отвращение к самой себе.
Кошмарным завершением стало его семя. Тордис, ощутив его, еле слышно застонала. Она была его, полностью. И не понимала, счастлива этим или ненавидит себя за это.
***
Молчание длилось долго. Даже когда Торин откатился в сторону, тяжело дыша, прикрыв глаза от удовольствия.
Тордис же просто не в силах была пошевелиться. Все тело ломило. В спину, бедра и ягодицы впились золотые монеты, царапая и причиняя невыносимую боль. Но ее нельзя было сравнить с той болью, что разрывала ее тело внизу - низ живота и лоно.
По ногам текла какая-то влага, капли падали на монеты, кажется. Но гномка не могла себя заставить глянуть туда, боясь того, что может предстать ее взору.
Торин пришел в себя раньше. Он приподнялся на локте, взглянул на жену. И тревога сменилась почти паникой. Гном рывком поднялся, нависая над ней, в ужасе пытаясь осознать, что он сотворил.
- Тордис, - осторожно позвал он, хотя ее высокая грудь, колыхающаяся от дыхания, доказывала, что жена жива. Вот только вряд ли в порядке после такого насилия.
Она открыла глаза, смотря на мужа умоляюще. Наверное, боялась, что он вдруг пожелает повторить.
- Сейчас, - пробормотал Торин.
Оглядевшись, он вытащил из-под головы супруги одну из юбок.
Убедившись вскоре, что кровь вовсе не означает серьезных травм, Торин слабо улыбнулся. Кошмар, придуманный воображением, уходил.
- Все в порядке, - прошептал он, сочувственно улыбаясь. - Тебе больно… но это не так страшно… это пройдет.
Тордис кивнула безучастно, словно это не относилось к ней.
Спешно натянув штаны, Торин вернулся к жене, хватаясь за все юбки разом, надо одеть…
В изголовье Тордис всеми гранями сверкал огромный алмаз. Сердце Горы, Аркенстон. Здесь, а не у людей или эльфов!
Супруга, заметив его взгляд, выдавила измученную улыбку. Вот и все. Сейчас и станет понятно, снято ли проклятие. А может быть, он сейчас вышвырнет ее на улицу, как вероломно поддавшуюся уговорам врагов…
Мгновения растягивались, Тордис начало казаться, что прошла вечность, а они все так же сидят. Ее Торин смотрит на камень. А она не сводит глаз с мужа…
- Потом объяснишь, - вдруг заявил Торин, принимаясь кое-как одевать на нее юбки.
Двигаться было больно. И поэтому Тордис просто полностью доверилась мужу, позволяя привести себя в приличный вид.
Она не сказала ни слова и в тот момент, когда Торин подхватил ее на руки, крепко прижимая к груди.
***
- Тордис, не молчи.
Гном опустил супругу на постель в их спальне.
- Поплачь. Или скажи, что мне сделать? Хочешь эль? Или ванну? Или ожерелье? Платье?
Тордис чуть покачала головой. Все время, пока они шли по коридорам Эребора, она, прижавшись к его груди, слушала удары сердца. Оно колотилось быстро, взволнованно.
Сейчас же гномка смотрела в глаза Торина. Такие глубокие и голубые. Они были не спокойны, во взгляде мужа была тревога. Но все же в них не было ничего, что ее пугало. Ей хотелось смотреть и дальше в его глаза, тонуть в них…
- Я в порядке, - наконец медленно произнесла она. - Все пройдет.
- Ты считаешь это “в порядке”? - нахмурился Торин. - Ты едва выговариваешь слова!
Тордис только качнула головой, словно прислушиваясь к его словам. Он ругал ее! За то, что она не бережет себя!
- Торин! - слабо улыбнувшись, позвала она.
Ответом был настороженный взгляд мужа.
- Скажи… ты хоть немного… Как ты ко мне относишься?
Торин растерялся. Он как-то удивленно взглянул на нее, будто впервые видел. Пробежался взглядом по комнате, словно можно было где-то тут найти ответ.
- Ты не почувствовала? - произнес он вдруг.
- Что? - испугалась Тордис.
Она судорожно принялась вспоминать по минутам весь этот день. А затем все время с их знакомства. Он что-то говорил? Делал? Неужели она упустила?! Вот глупая! А теперь донимает его вопросами.
- Проклятие, - пояснил Торин, не дожидаясь ее ответа. - Оно ушло.
- Да?
Тордис поняла, что запуталась. Ну ушло. И что же? А Торин, присмотревшись, вдруг усмехнулся.
- Проклятие снимается только любовью, - произнес он. - Только любящее сердце способно его побороть. И только разделив любовь, можно обрести счастье.
- Элронд говорил… про счастье… народа…