Их взгляды встретились. И Тордис сжалась: в его глазах вновь пугала темная глубина, это были не те спокойные голубые глаза, которые видела она раньше. А странно тяжелый взгляд, появившийся здесь, в сокровищнице.

Торин приблизился к ней быстро, решительно, от этого гномка чувствовала себя добычей победителя.

Его дыхание было горячим, а поцелуй, которым он вдруг прижался к ее губам, был жестким, требовательным.

- Торин, - еле простонала гномка, в одно имя вкладывая мольбу быть с ней хоть немного поласковее.

Традиция велит первый раз совершить тут… А еще камень может принести счастье…

Если все это так, билась мысль в мозгу Тордис, пусть Торин полюбит меня, пусть разделит мое чувство!

Муж вжал ее в золото, навалившись всем телом. Жесткое ложе еще и не было неподвижным, монетки скользили, неудобно крутились, порой утыкаясь ребром в тело гномки.

Тордис пыталась устроиться удобнее, что Торин воспринимал, кажется, как ее сопротивление. И рычал, сердясь.

Лучше не двигаться, решила гномка. Пусть он сделает так, как пожелает. Даже если ей будет очень больно. Зато он получит то, что хочет. А может быть, наконец, это и приведет к снятию проклятия.

Тордис расслабилась, смиряясь с болью в спине и ниже от металла и позволяя все решать мужу.

Она чуть поглаживала его спину и плечи - единственная ласка, которая была ей доступна. А Торин будто задался целью измучить ее. Его руки сжимали ее грудь, и по довольному рычанию было понятно, что ему это очень нравится. Как и покусывать ее кожу.

Порой ей хотелось взмолиться, спросить мужа, почему ему нравится ее мучить?! Но она сдерживалась. И только кусала губы, уговаривая себя терпеть. Он заслуживает получить немного нежности и любви. И она подарит то, что ему нужно!

Торин ухватил ее за колени, шире разводя их. Гномка зажмурилась, стараясь думать лишь о том, что сама этого хотела, ведь желала же, когда рассматривала!

Дождалась она только толчка и режущей боли внутри себя.

Почему так?! За что ей такая боль?! Неужели ему совсем ее не жаль?

Тордис впилась пальцами в плечи мужа, кусая губы от боли в кровь, но не позволяя себе кричать. Ей казалось, что она обязана это вытерпеть, она согласилась на это, она на это пошла сама…

За этими мыслями и попыткой сдержаться она не сразу осознала, что муж зовет ее по имени, склонившись к ее лицу и целуя ее щеки и глаза, залитые слезами. И когда она только позволила себе заплакать? Она не помнила.

- Тордис, тише, тише!

Торин перебирал ее волосы, порой касаясь их невесомыми поцелуями. Поглаживал пальцами пушок ее бакенбардов, совсем осторожно, будто она хрупкая и слабая. И от этих прикосновений волной по всему телу разбегалось тепло.

Она обессилено всхлипнула, расслабляясь от этой ласки. Неужели все же он испытывает к ней хоть какие-то чувства?

Торин принялся вдруг двигаться. Супруга испуганно охнула, вновь напрягаясь. Чувствовать, как внутри тебя находится что-то необыкновенно жесткое, было странно. Но еще более странным было ощущать, как этот стержень движется в ней.

- Потерпи немного, - бормотал Торин.

И Тордис терпела. Стараясь отвлечься от своих ощущений и думать только о том, что это надо сделать, потому что просит он. Его движения были даже осторожными, или ей это только казалось? И лишь постепенно становились все более быстрыми.

Хуже всего было, когда Торин вдруг стал двигаться в бешеном ритме. Кажется, пытаясь разорвать ее на части, проникнуть в ее нее как можно глубже.

Тордис начало казаться, что от ее тела ничего не осталось, каждый дюйм принадлежал мужу. Как она и хотела недавно. Но сейчас это несло только дикую боль и отвращение к самой себе.

Кошмарным завершением стало его семя. Тордис, ощутив его, еле слышно застонала. Она была его, полностью. И не понимала, счастлива этим или ненавидит себя за это.

***

Молчание длилось долго. Даже когда Торин откатился в сторону, тяжело дыша, прикрыв глаза от удовольствия.

Тордис же просто не в силах была пошевелиться. Все тело ломило. В спину, бедра и ягодицы впились золотые монеты, царапая и причиняя невыносимую боль. Но ее нельзя было сравнить с той болью, что разрывала ее тело внизу - низ живота и лоно.

По ногам текла какая-то влага, капли падали на монеты, кажется. Но гномка не могла себя заставить глянуть туда, боясь того, что может предстать ее взору.

Торин пришел в себя раньше. Он приподнялся на локте, взглянул на жену. И тревога сменилась почти паникой. Гном рывком поднялся, нависая над ней, в ужасе пытаясь осознать, что он сотворил.

- Тордис, - осторожно позвал он, хотя ее высокая грудь, колыхающаяся от дыхания, доказывала, что жена жива. Вот только вряд ли в порядке после такого насилия.

Она открыла глаза, смотря на мужа умоляюще. Наверное, боялась, что он вдруг пожелает повторить.

- Сейчас, - пробормотал Торин.

Оглядевшись, он вытащил из-под головы супруги одну из юбок.

Убедившись вскоре, что кровь вовсе не означает серьезных травм, Торин слабо улыбнулся. Кошмар, придуманный воображением, уходил.

- Все в порядке, - прошептал он, сочувственно улыбаясь. - Тебе больно… но это не так страшно… это пройдет.

Тордис кивнула безучастно, словно это не относилось к ней.

Спешно натянув штаны, Торин вернулся к жене, хватаясь за все юбки разом, надо одеть…

В изголовье Тордис всеми гранями сверкал огромный алмаз. Сердце Горы, Аркенстон. Здесь, а не у людей или эльфов!

Супруга, заметив его взгляд, выдавила измученную улыбку. Вот и все. Сейчас и станет понятно, снято ли проклятие. А может быть, он сейчас вышвырнет ее на улицу, как вероломно поддавшуюся уговорам врагов…

Мгновения растягивались, Тордис начало казаться, что прошла вечность, а они все так же сидят. Ее Торин смотрит на камень. А она не сводит глаз с мужа…

- Потом объяснишь, - вдруг заявил Торин, принимаясь кое-как одевать на нее юбки.

Двигаться было больно. И поэтому Тордис просто полностью доверилась мужу, позволяя привести себя в приличный вид.

Она не сказала ни слова и в тот момент, когда Торин подхватил ее на руки, крепко прижимая к груди.

***

- Тордис, не молчи.

Гном опустил супругу на постель в их спальне.

- Поплачь. Или скажи, что мне сделать? Хочешь эль? Или ванну? Или ожерелье? Платье?

Тордис чуть покачала головой. Все время, пока они шли по коридорам Эребора, она, прижавшись к его груди, слушала удары сердца. Оно колотилось быстро, взволнованно.

Сейчас же гномка смотрела в глаза Торина. Такие глубокие и голубые. Они были не спокойны, во взгляде мужа была тревога. Но все же в них не было ничего, что ее пугало. Ей хотелось смотреть и дальше в его глаза, тонуть в них…

- Я в порядке, - наконец медленно произнесла она. - Все пройдет.

- Ты считаешь это “в порядке”? - нахмурился Торин. - Ты едва выговариваешь слова!

Тордис только качнула головой, словно прислушиваясь к его словам. Он ругал ее! За то, что она не бережет себя!

- Торин! - слабо улыбнувшись, позвала она.

Ответом был настороженный взгляд мужа.

- Скажи… ты хоть немного… Как ты ко мне относишься?

Торин растерялся. Он как-то удивленно взглянул на нее, будто впервые видел. Пробежался взглядом по комнате, словно можно было где-то тут найти ответ.

- Ты не почувствовала? - произнес он вдруг.

- Что? - испугалась Тордис.

Она судорожно принялась вспоминать по минутам весь этот день. А затем все время с их знакомства. Он что-то говорил? Делал? Неужели она упустила?! Вот глупая! А теперь донимает его вопросами.

- Проклятие, - пояснил Торин, не дожидаясь ее ответа. - Оно ушло.

- Да?

Тордис поняла, что запуталась. Ну ушло. И что же? А Торин, присмотревшись, вдруг усмехнулся.

- Проклятие снимается только любовью, - произнес он. - Только любящее сердце способно его побороть. И только разделив любовь, можно обрести счастье.

- Элронд говорил… про счастье… народа…