— Полагаю, это каменные статуи восьмерых основателей тайного общества Уроборос, которые нашли и спрятали секрет мудрецов, — произнес Гримпоу с деланным спокойствием.

Юноша сумел совладать с паникой, тем более что сцена словно замерла во времени. Тем не менее бег времени продолжался в песочных часах, в которые превратилась тайная комната, где они могли обрести как жизнь, так и смерть. Но, по крайней мере, они уже знали, что все зависит от того, удастся ли им разгадать запутанную загадку, которую представлял собой таинственный зал.

— Если мы хотим живыми выбраться отсюда, нам следует двигаться постепенно, чтобы ничего не упустить, — предложил Гримпоу.

— Тогда давай начнем с самого начала, как всегда советовал мой отец. Очевидно, что в центре зала у нас восьмиугольный стол с фигурами мудрецов, по одному с каждого угла. И все они держат в руках по одной букве.

— Это так, — согласился Гримпоу, признавая, что Вейнель оказалась рассудительнее, нежели он предполагал.

Юноша прикинул, не соответствуют ли буквы инициалам имен мудрецов, но не увидел буквы А — ни Аидора Бильбикума, ни Атреболя Остембергского, имен первых известных им членов общества Уроборос.

— Надо зарисовать стол и буквы, которые держат мудрецы. Возможно, это поможет нам, — вслух размышлял Гримпоу, вытаскивая кусочек пергамента и уголек из своей дорожной сумки.

— На столе изображена роза ветров, указывающая на четыре стороны света. Посмотри, мудрец, сидящий на севере, держит в руках букву С, тот, что на юге — Ю, тот, что сидит на востоке, — букву В, а тот, что на западе, держит в руках букву З. — сказала Вейнель, гордая своими умозаключениями.

— Здорово, Вейнель, я об этом даже не подумал! — воскликнул Гримпоу. — Похоже, мудрецы хотят подсобить нам в поисках.

— Затем рисунки, украшающие каждую сторону восьмиугольника, образующего стены зала, — продолжала Вейнель, и Гримпоу послушно все зарисовал. — Если начнем с севера, оттуда, где Полярная звезда, служащая проводником мореплавателям, а затем продолжим слева направо, ведь так движется Земля по своей оси, по астрономической теории мудрецов Уробороса, то увидим, что первый рисунок изображает бесформенную серую массу, плавающую посреди пустоты, второй — череду планет, движущихся по Вселенной, третий — только звезды, четвертый — огненный шар, наверное, Солнце; пятый представляет собой полный жизни сад, шестой изображает прекрасную розу, седьмой — сидящего полураздетого человека с лицом дикаря, который рассматривает, как горит ветвь дерева, а на восьмом рисунке мы видим змею, кусающую себя за хвост.

Гримпоу бегло зарисовал все, что так подробно перечислила Вейнель, и поглядел на получившийся запутанный код.

— А над нами небесный свод, — сказал он, заканчивая зарисовку. Потом подошел к Вейнель и показал девушке свой набросок.

Взгляды обоих блуждали по этому грубому, но вполне узнаваемому рисунку, а бесконечный песчаный поток тем временем уже добрался до лодыжек. Долгое время они хранили молчание, рассматривая рисунок и размышляя над загадкой, что окутывала их, точно покрывало, сквозь которое никак не пробьется солнечный свет. Наконец Гримпоу пришла в голову одна мысль, и он предложил Вейнель проверить ее.

— Знаешь, о чем я думаю? Возможно, ответ в буквах, которые держат в руках мудрецы, — сказал он и подошел к тому, у которого в руках была буква З, указывавшая на запад. Он потрогал букву и выяснил, что та свободно вынимается.

Вейнель восхитилась сообразительностью Гримпоу.

— И как ты думаешь, что это может означать?

— Что эти буквы нужно вытащить из рук мудрецов и разложить в определенном порядке, — ответил Гримпоу, воодушевленный собственной догадкой. — Возможно, каждая буква каким-либо образом соотносится со сценами на полотнах на каждой из стен.

— Например? — спросила Вейнель, недоумевая.

— Посмотри-ка, — сказал юноша, снова передавая Вейнель свой набросок.

— Роза ветров указывает на север, а мудрец, сидящий на этой стороне восьмиугольного стола, держит в руках букву С, как ты могла заметить. Давай поищем рисунок, на котором было бы что-то, начинающееся с С. Это всего лишь предположение, но, возможно, так нам удастся что-нибудь выяснить. Повтори описание первой сцены.

Вейнель отвела глаза от рисунка и снова посмотрела на картину на северной стороне, висевшую за мудрецом с буквой С в руках.

— Тут бесформенная серая масса, плавающая в пустоте, — задумчиво произнесла девушка.

— Так, ты произнесла слово, которое содержит букву С. — И Гримпоу записал на кусочке пергамента: «серый». — А сейчас давай посмотрим на следующую картину, справа налево, по движению Земли. Что ты про нее говорила?

— Несколько планет как будто двигаются по Вселенной.

— Замечательно, я думаю, может сработать. Ты сказала «планеты» и «вселенная», ни один мудрец не держит букву П, но у одного есть В. — И Гримпоу записал: «Вселенная».

— Точно! — воскликнула Вейнель и зарумянилась от возбуждения, словно очутившись в теплом помещении с лютой стужи. Между тем песок уже подбирался к коленям.

— Теперь опиши следующую сцену.

— На третьей картине лишь три звезды, — произнесла девушка, не переставая думать о том, что время стремительно утекает.

— Это легко, у нас всего одна буква З, которую держит тот мудрец, что на западе, судя по розе ветров, — сказал Гримпоу записывая: «звезда». Он был доволен, что его догадка оказалась верной.

— Огненный шар, скорее всего, изображает Солнце, — сказала Вейнель.

— «Шар», «огонь» и «Солнце». У нас есть только С, у того мудреца, что на севере. — И слово «Солнце» добавилось к записям Гримпоу.

— Пятая сцена представляет собой сад, полный жизни.

— Буквы П тоже нет, зато Ж есть! — воскликнул Гримпоу, записывая слово «жизнь».

— На шестой картине изображена роза.

Гримпоу тут же записал «роза», желая поскорее закончить, ведь песок продолжал заполнять комнату и уже подбирался к поверхности стола. Если песок покроет буквы в руках у мудрецов, то все усилия окажутся напрасными, и останется только ждать, когда их похоронит заживо.

— Седьмая картина — полураздетый дикарь, глядящий на горящую ветку, — продолжала Вейнель, и ее голос неожиданно дрогнул.

Гримпоу поежился.

— Ни одной подходящей буквы, только В, но мы ее уже использовали. Что-то тут не так. — Юноша ощутил нарастающее беспокойство: успеют ли они вовремя?

Вейнель закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Но на ум ничего не приходило.

— У нас остались только буквы Р и У, и понятно, что последняя картина со змеей, кусающей себя за хвост, относится к обществу Уроборос. Таким образом, остается Р, — проговорил Гримпоу.

Вейнель уставилась на седьмую картину, повторяя про себя букву Р снова и снова. И наконец воскликнула:

— Разум! Дикарь наблюдает за горящей ветвью и открывает для себя огонь, потому как он разумен!

— Да, да!! Мы отгадали! Мы отгадали! — сказал Гримпоу и показал Вейнель список слов, который у них получился:

— Это история человеческой мудрости, история философского камня, ключа к загадкам тайного общества мудрецов, которое его хранило и спрятало! — На Гримпоу будто снизошло священное безумие, и он начал прорицать: — В этих словах заключены миллионы лет тайны! Из Пустоты появилась Вселенная, где возникли Звезды, а среди них и Солнце, породившее Жизнь, олицетворенная Розой, как самым красивым цветком, который когда-либо существовал, и чью красоту человек способен оценить благодаря Разуму. Именно эту мысль лелеяли мудрецы общества Уроборос. А если соединим все начальные буквы, получится слово «УРСРЖЗВП»…