Они поднялись на лифте. Охранники вывели Нику через парадный вход главного корпуса.
Снаружи, на ступеньках возле входа собралось немало людей. Проводить Нику вышли все дети, которые оставались на базе. Их оставалось девять. Девять рожденных секретным проектом маленьких спецагентов. Обычно их очень трудно увидеть всех вместе. Каждый где-то по своим делам или на спецзадании. Но сегодня они вышли проститься с Никой. В их молчаливых, ничего не выражающих лицах девочка увидела понимание и сочувствие. Они ничего ей не говорили. Но она чувствовала мощную поддержку, исходящую от их бесстрастных глаз.
Она посмотрела на Антона. Он был ей, пожалуй, самым ближайшим другом из всех здешних детей-агентов. Антон выглядел ослабевшим. Лицо все расцарапано, на руке страшный шрам. Ника уже знала, что он только что вернулся из какого-то очень опасного задания, которое выполнял по приказу 'Двойки'.
Она посмотрела на Клару. Высокая невзрачная девочка с высоко поднятой головой и широко раскрытыми глазами. Высококлассный специалист по гипнозу и суггестивному внушению Клара передавала ей глазами информацию. 'Ты должна вырваться, Ника! Не продавай задёшево свою жизнь!' Ника благодарно кивнула ей в ответ.
Вместе с детьми на ступеньки вышли многие сотрудники и работники Проекта, которые хорошо знали девочку. Им было жалко вот так расставаться с Никой, к которой многие неосознанно успели привязаться. Конечно, отношения между людьми в Проекте были очень жёсткими и даже подчас жестокими. Но все они люди. И глубоко в душе у каждого свои переживания. Никакая секретность, никакая жестокость не способна заглушить обычные человеческие чувства.
Даже Колян в сопровождении охранника вышел на ступеньки, чтобы последний раз увидеть Нику. Только здесь, в жестоком секретном мире, он понял настоящую цену человеческой доброты. И, по сути, только Ника проявила здесь к нему настоящую человечность и даже жалость. Он понял это во время их первой встречи в спортзале. Теперь то он уже знал, что с 'куклами' здесь не церемонятся и после тренировок их часто выносят на носилках. А на позавчерашнем спарринге с Никой он почувствовал, что девочка реально жалеет его. Ей самой очень понравилось работать с ним, потому что Колян - парень сильный, решительный и без комплексов. Ей нравилось с ним тренироваться. Он нападал на неё всерьез. Она искусно отражала его атаки. Конечно, она наносила ему и ответные удары, бой есть бой. Но Колян очень хорошо знал на что способна эта девочка и какие она может наносить удары! А после её позавчерашнего спарринга с ним, Колян вышел из спортзала в очень даже неплохой форме. Всего то пара синяков.
В знак солидарности Колян поднял перед собой сжатую в кулаке руку. Что-то похожее на испанский 'но пасаран!'. Ника кивнула ему в ответ.
На площадке возле главного корпуса девочку ждали три одинаковых черных джипа 'Тойота 4Раннер'.
Рядом стояли молчаливые рослые автоматчики в просторных камуфляжных костюмах. Угрюмые и мрачные типы. Вооружены компактными автоматами А-91 с глушителем и оптикой. Автоматчики были ей незнакомы. Какие-то совершенно новые люди. Наверное, Ежов заказал их из 'Двойки'. С ними стоял подполковник Васильев.
Из двери в главный корпус вышел Ежов. Он не собирался сопровождать Нику к месту казни, но всё же не удержался от соблазна выйти и посмотреть на неё в последний раз. На его лице застыло важное самодовольство.
- Как ваша шея? Ночью не беспокоила? - весело спросила его неунывающая Ника.
Ежов резко оскалил зубы:
- Я смотрю, ты всё в том же духе! А ну затолкайте её в машину и поскорее уберите! Надоела, мерзавка!
Ника остановила знаком протянувших к ней руки охранников:
- Не надо. Я сама. - Она резко выбросила вверх обе руки ладонями вверх и всем добродушно улыбнулась. - Ну, счастливо оставаться! Удачи! Я вас всех люблю!
Она развернулась и весело, почти вприпрыжку как Чарли Чаплин, направилась к ждавшим её автомобилям, задорно распевая на ходу 'Девять граммов в сердце постой, не зови... Не везёт мне в смерти, повезёт в любви!' Несмотря на плохое настроение, несколько сотрудников невольно улыбнулись, глядя на её необычно веселое настроение перед смертью. А Ежов просто вскипел от злости: Ника всем своим видом показывала откровенное пренебрежение к нему и унижала его перед всеми.
Весело распевая, Ника допрыгала до автомобилей и ловко увернувшись от цепких рук автоматчиков, собиравшихся помочь ей занять место в машине, запрыгнула в средний джип на заднее сиденье и расположилась посередине.
- Ну, чего стоите?! Так ведь и до пенсии простоять можно! - крикнула она на миг ошалевшим охранникам с автоматами. - Садитесь! Поехали!
Два автоматчика сели рядом с ней по бокам на заднем сидении, таким образом зажав её с двух сторон. Впереди сел водитель, вооруженный пистолетом и еще один автоматчик. В передний джип сел подполковник Васильев, врач Олег Петрович, один автоматчик и водитель. Ещё три автоматчика сели в последний черный джип. Автомобили лениво сдвинулись с места и, неспешно набирая скорость, поехали к выездным воротам.
Не успели джипы даже выехать на территорию внешней базы, как Ника начала в свойственной одной только ей манере доставать угрюмых автоматчиков.
Сначала она ещё раз весело пропела от начала до конца всю песню из 'Белого солнца пустыни', на ходу переиначивая ее 'подвыпившим' тоном в энергичный римейк в стиле 'диско'. Ей бы на эстраде так выступать. Но сегодня она решила перенести сцену на заднее сидение машины и выступить перед автоматчиками.
- Ну, чего такие угрюмые? - обратилась она к ним, закончив распевать веселую песню. - В 'Двойке' вас никто не развлекает? Бедненькие. Что за жизнь настала! Сплошные стрессы и переживания. Ужас! Вот раньше было классно и весело! Это ещё при коммунизме! Правда, меня ещё тогда не было. Заходит одна женщина в магазин. А там дефицит! Народ ходит по пустому магазину. И продавщица спит. Женщина увидела кофточку. 'Почем эта кофточка?! Почем эта кофточка?!' Продавщица вдруг проснулась. Глаза выпучила. 'У вас что, повылазило?!!! Вы что не видите, эта кофточка висит на мне?!!!' Женщина говорит: 'Ой, извините! А я думала, что вы чучело!'.
Ника принялась бесперебойно тараторить автоматчикам длинный монолог в стиле Петросяна и Клары Новиковой о том, как тяжело и весело было жить при коммунизме, и как тяжело и невесело стало жить теперь. И тараторила она так целых десять минут. Автоматчик справа от неё постоянно закатывал глаза, борясь с её издевательствами. Остальные боролись неподвижно как мумии. Её бесперебойная болтовня давила им на нервы и заставляла всё время напрягаться. Им было не смешно. Зная на что способны эти малые, автоматчики думали, что она просто решила забить им баки и попытаться сбежать, когда они расслабятся.
Закончив рассказывать монологи, Ника перешла к ещё более страшному оружию - к анекдотам. Что-что, а анекдоты она умела рассказывать мастерски. Автоматчик справа уже изнемогал от её издевательств. Угрюмость угрюмостью, но все они ещё совсем молодые парни, и уморительные анекдоты, которыми их не переставая накачивала Ника, просто разбирали от смеха. К тому же Ника после каждого рассказанного анекдота сама начинала смеяться как ненормальная. Автоматчики уже сидели с большим трудом в ужасном положении, разрываясь между желанием прыснуть от смеха и необходимостью напряженно следить, чтобы она чего-нибудь не выкинула этакого. Парню, который сидел от неё справа, уже просто хотелось ударить её, чтобы она хоть на минуту заткнулась. Но бить приговоренную к смерти Нику было велено только при попытке к бегству. А пока что такой попыткой и не пахло. Не назовешь же рассказ анекдотов попыткой к бегству.
А Ника все продолжала издеваться и измываться над несчастными автоматчиками. Наконец, она дошла до анекдота про Вовочку и девочку в каске, которая до сих пор бегает по стройке и смеется. И сама так начала смеяться, что автоматчик, который сидел справа, под конец не выдержал и всё-таки прыснул от смеха.
