Охранник с удивлением посмотрел на крошечную женщину, и ему стало немного не по себе. Он не сомневался, что Мавра Чанг никогда и никому не рассказывала о годах, проведенных в трущобах Каливы. Тот факт, что она с подробностями выложила ему всю свою биографию, свидетельствовал о том, что в глубине души эта отчаянная авантюристка была напугана точно так же, как и он.

– Вы сегодня здорово рассказываете, – похвалил Ренар. – Но как вам удалось стать пилотом? Заработали столько денег, что это стало возможным?

Она сухо засмеялась:

– Нет, не таким путем. Я встретила мужчину, очень доброго и благородного. Он был капитаном грузового корабля и стал регулярно меня навещать. Мне он понравился: я обнаружила у него некоторые качества, которыми обладал мой давнишний спаситель. Шумный, дерзкий, циничный, он страстно ненавидел коммов и был наделен огромным запасом мужества. Думаю, я понимала, что влюблена в него: я с нетерпением ждала встреч, мне нравилось показываться с ним на людях. Нас связывал не только секс. Сомневаюсь, что я могла бы заниматься с кем-нибудь сексом, испытывая при этом хоть какие-то чувства. Здесь было что-то другое, что-то более глубокое. Когда выяснилось, что ради меня он часто изменяет свой маршрут, наши отношения стали еще теснее. Мы прекрасно дополняли друг друга. И у него был собственный корабль «Ассатиг» – добротный, надежный, современный.

– Это весьма необычно, – заметил Ренар. – Я хочу сказать, что такими вещами владеют корпорации, а не отдельные люди. Мне еще не приходилось слышать о капитане, имеющем собственный корабль.

– Да, это необычно, – подтвердила Мавра. – Я не сразу узнала, как он его получил. Но в конце концов он попросил меня перебраться к нему на корабль, объяснив это тем, что больше не может отклоняться от своих основных маршрутов. Естественно, я согласилась. И тогда он рассказал мне, откуда у него столько денег. Он оказался вором.

Ренар расхохотался. Кульминационный пункт истории Мавры оказался неожиданно смешным.

– Что же воровал этот благородный молодой человек и у кого?

– Что угодно и у кого угодно, – холодно ответила женщина. – Корабль служил и прикрытием, и средством передвижения. Драгоценности, предметы искусства, серебро, золото. Он крал все, что имело большую ценность. Его жертвами становились богачи, главы корпораций, партийные лидеры комм-миров. Иногда он действовал нахрапом, иногда использовал электронику и прекрасное знание бюрократического делопроизводства. Объединившись, мы превратились в банду. Он добыл всевозможные обучающие устройства, в том числе приборы, действующие путем внушения, и натаскивал меня до тех пор, пока я не стала казаться образованной и вести себя соответствующим образом. – Она захихикала. – Как-то раз мы вломились в главное хранилище казначейства Союза Всех Лун, поменяли несколько монет и в течение следующих трех дней перевели весь планетарный доход на поддельные счета в банки Конфедерации. И даже после того, как мы завершили эту работу, забрали товар и смылись, никто ничего не понял. Я думаю, что они вообще никогда не поймут, что произошло.

– Ваш мужчина – что с ним случилось? – мягко спросил Ренар.

Мавра снова помрачнела.

– Мы никогда не попадали в лапы полиции. Никогда. Мы были для нее слишком хороши. Но однажды мы сперли две прелестные золотые статуэтки работы знаменитого древнего мастера Сун Тата. Их собирался купить крупный коллекционер. Встречу назначили в баре, и у нас не было никаких оснований опасаться подвоха. К сожалению, мы ошиблись. Коллекционер оказался подставной фигурой; за ним скрывался хозяин крупного синдиката, которого мы нагрели примерно год назад. Наемные убийцы изрубили моего компаньона на мелкие куски и бросили вместе со статуэтками.

– И вы унаследовали корабль, – догадался Ренар. Женщина печально кивнула:

– Годом раньше или около того мы на всякий случай совершили традиционный обряд. Я этого не хотела, но он настоял и оказался прав. Я была его единственной наследницей.

– С тех пор вы одна? – спросил он, восхищаясь этой необыкновенной маленькой женщиной. На этот раз в ее голосе прозвучала сталь.

– Я потратила полгода, чтобы выследить его убийц. Каждый из них умер медленно. Каждый знал, почему умирает. Чванливый хозяин вначале даже не вспомнил его! – На ее глаза навернулись слезы. – Но я освежила ему память, – с явным удовлетворением добавила она. – С тех пор я продолжаю, так сказать, семейное дело. Обе его части. И уже заняла довольно высокое положение. Хирурги превратили меня в смертельное оружие, глубоко запрограммированное и снабженное такими устройствами, что вам было бы трудно поверить в их существование. Если меня когда-нибудь схватят, то историю, которую я вам только что рассказала, не удастся выудить из меня даже с помощью глубокого психического зондирования. Кое-кто уже пробовал это сделать.

– В последний раз вы подрядились выручить Никки? – спросил Ренар. Она довольно усмехнулась:

– Если вы не можете поймать воровку, заставьте ее работать на себя. В этом и состояла идея. Она часто срабатывает.

Ее последние слова возвратили Ренара к нынешней ситуации. Теперь он понял, почему Мавра верила в то, что они выберутся из этой передряги. В жизни, которую она вела, чудо считалось обычным, повседневным явлением.

– О себе мне, в сущности, нечего рассказывать, – с некоторой завистью сказал охранник. – Ничего волнующего или романтичного в моей жизни не происходило.

– Вы говорили, что были учителем, – заметила женщина.

– Я – из Москови[3]. Это комм-мир, к счастью, не очень опасный. Без всякого там генетического манипулирования. Традиционное семейное общество, пять раз в день молитва – «Нет Бога, кроме Маркса, и Ленин – пророк его» – и обязательное тестирование, показывающее, что делается в данный момент в головах у граждан.

Ренар говорил с явным напряжением. Длинные слова давались ему очень тяжело. Но, кажется, он этого не замечал.

– Я был неглуп, – продолжал он, – поэтому меня поместили в школу. Но я никогда не интересовался ничем действительно полезным и потому начал изучать литуру – так он произнес слово "литература", – затем стал учителем. Внешностью и манерами я всегда немного напоминал женщину. В школе, где я работал, надо мной издевались. Это причиняло боль. Даже ученики вели себя подло. Я знал, что они говорили у меня за спиной. Мужчины, которые любят других мужчин, интереса во мне не вызывали, но все женщины считали, что мне нравятся именно они. Я спрятался в свою скорлупу, засел у себя в квартире с книгами и видео, выходил только для того, чтобы отправиться в учебные классы.

– А как обстояло дело с вашей психикой? – поинтересовалась Мавра.

– Я пробовал ходить в специальную группу. Но там задавали совершенно нелепые вопросы, например: любил ли я своего отца, – и заставляли пить какие-то лекарства, которые должны были изменить мое поведение. Из этого ничего не вышло. Чем больше они старались, тем более несчастным я себя чувствовал. Однажды, просидев целую ночь, размышляя о жизни, я решил, что единственный достойный выход для такого жалкого типа – это самоубийство. Но мне произвели психическое зондирование, и, прежде чем я успел что-либо сделать, явилась Народная полиция.

– А если бы она не явилась, вы действительно наложили бы на себя руки? – спросила она чрезвычайно серьезно.

– Не знаю. Может быть. А может быть, и нет. Не исключено, что у меня просто не хватило бы мужества. – На мгновение он задумался, подбирая слова. – Я оказался в политической психлечебнице. Видимо, кто-то встревожился, узнав, что гражданин комм-мира думает о самоубийстве. Более того, он принял это очень близко к сердцу, считая, что если я потерпел неудачу, то и система потерпела неудачу. Врачи собирались полностью стереть мою память, превратить меня в женщину и создать новую личность, соответствующую измененному полу.

– А почему они не захотели просто убить вас? – спросила Мавра. – Это было бы и дешевле, и проще.