Проверив охранную систему, она убедилась, что дом заперт, и после этого со стаканом в руке пошла в спальню. Там Ванесса остановилась у генератора шума. Молодость она провела в больших городах и не могла заснуть в тишине. Устройство стояло на старинном письменном столе с убирающейся крышкой, который достался Дэниелу от деда. Включив его, она потрепала Скипера по голове и общим переключателем потушила весь свет в доме. Потом забралась в кровать и подтянула теплое одеяло к самому подбородку, представляя в уме Дэниела у румпеля на «Возрождении» в окружении моря и рассвета…

Неожиданно снова завибрировал «айфон».

«Вы там что, совсем уже?» – подумала она и хотела оставить вызов без ответа, но любопытство оказалось сильнее. Она взяла телефон и нахмурилась. Звонил Кертис Паркер, отец Дэниела. Это была уже третья попытка ей дозвониться. Кроме этого он прислал текстовое сообщение: «Ванесса, перезвони мне, как только это получишь».

На сердце стало тревожно. Она села на кровати и перезвонила ему.

– Кертис? Что происходит?

– Ванесса. – Как только он произнес ее имя, она поняла: что-то случилось. В его голосе звенела легкая дрожь. Ничего подобного она раньше не слышала. – Дэниел и Квентин.

Сердце ее упало, как камень в колодец.

– Что? Что случилось?

Кертис тяжело вздохнул.

– Трудно об этом говорить, поэтому я скажу прямо. Их захватили пираты. Я только что разговаривал со своим другом Фрэнком Оверстритом, он помощник министра обороны. В морском ведомстве это подтверждают. Парусник идет в Сомали.

У Ванессы закружилась голова, перед глазами все поплыло. Она с трудом удержала телефон.

– Как это случилось? – наконец спросила она, пытаясь придать смысл бессмыслице.

– Не знаю.

Неожиданно ее охватило желание двигаться. Она вскочила с кровати и прошла по коридору в темную гостиную, где остановилась у окон. Увязавшийся за ней Скипер лег у ее ног.

– Как ты это выяснил? – спросила она, глядя в ночь.

Кертис заговорил негромким сосредоточенным голосом:

– Поздно вечером я получил электронное письмо с «Возрождения». В нем говорилось, что они захвачены. Я сразу позвонил Фрэнку, и он сказал, что морские власти в Бахрейне получили такое же сообщение. На рассвете Сейшелы отправили самолет. Паруса на яхте были спущены, она шла своим ходом, буксируя лодку с внешним мотором. Пилот пытался их вызвать по радио, но не получил ответа. Я не звонил тебе, пока не узнал о полете. Теперь сомнений нет.

Ванесса, не зная, что и думать, покачала головой.

– Как он мог успеть послать тебе письмо?

Кертис ответил не сразу:

– Это автоматическое послание. Дэниел установил у себя систему оповещения, перед тем как уплыл. Ему нужно было просто нажать на кнопку.

Замешательство Ванессы превратилось в ощущение предательства.

– Мне он об этом не рассказывал.

– Он не хотел тебя понапрасну беспокоить, – защищаясь, произнес Кертис. – Это было сделано просто на всякий случай. Никто из нас не думал, что такое может случиться на самом деле.

В тот же миг Ванессе вспомнились все старые обиды. «Разумеется, мне он об этом не рассказал. Он всегда относился ко мне как к ребенку, принимал за меня решения, ограждал меня от волнений». В груди заболело. Боль возникла посередине и распространилась на конечности. Ванесса села на диван и заставила себя дышать. Эта боль была тревожным звоночком, указанием на то, что она вот-вот сорвется в панику. Подошел Скипер и положил голову ей на руку. Она погладила его между ушами и дождалась, пока сердце успокоится.

– Ладно, – сказала она наконец. – Скажи, что мне делать?

Кертис облегченно вздохнул.

– Все, что я скажу, должно остаться между нами. Я это узнал от Фрэнка, и он взял с меня слово, что мы никому ничего не расскажем. Даже Астер.

Ей показалось, что мир вокруг немного сжался.

– Хорошо.

– Вот что мне известно. У наших военно-морских сил на Сейшелах стоит крейсер. Его уже отправили к ним, и он должен через несколько часов добраться. В Белом доме есть группа под названием ЦРМУ, Центр реагирования на морские угрозы. Они уже провели два совещания. Это дело первостепенной важности. Они пойдут на все, чтобы их освободить.

– На что конкретно? – ошеломленно произнесла Ванесса.

– Они не все могут нам рассказать. Многое засекречено, но Фрэнк упоминал спецназ ВМС и ФБР.

«Спецназ, – подумала Ванесса. – ФБР». Ей живо представилась картинка: люди в черном заполоняют парусник, стреляя направо и налево, а посреди всего этого – Дэниел и Квентин. Ей стало дурно.

– А что насчет выкупа? – спросила она. – Пираты разве не хотят денег?

– Я задал Фрэнку тот же вопрос. Он ответил, что выплата выкупа не является целью правительства.

Внутри Ванессы все вскипело.

– Что это означает, черт возьми? Мне нужно одно – вернуть сына. – На глаза навернулись слезы. – Скажи, что именно мы должны сейчас делать. Что я должна делать.

Кертис выдохнул.

– Как только я отключусь, сделаю пару звонков. В частных охранных фирмах есть люди, которые имеют опыт в таких делах. Они могут дать независимый ответ. – Он немного помолчал. – И еще. Я думаю, тебе стоит найти себе компанию.

«Астер могла бы меня поддержать», – подумала Ванесса.

– А что ты собираешься делать?

Голос Кертиса смягчился:

– Ивонна уже сложила чемодан. Не знаю, на сколько это затянется, но мы будем нужны друг другу.

Никогда еще он так не показывал свою слабость, и Ванесса увидела в этом мудрость. Она ненавидела отеческую опеку Кертиса, но не могла не признавать, что это человек исключительного таланта и опыта, который знал каждый винтик политической машины округа Колумбия. Именно такой защитник и требовался Дэниелу и Квентину. А свою свекровь Ванесса обожала. Ивонна – сильная женщина, которая в течение пятидесяти лет прекрасно управлялась с мужем-эгоистом и в течение сорока трех лет – с сыном-эгоистом, очень мало получая взамен от первого и от второго. Здорово, если она будет рядом.

– Я подготовлю гостевое крыло, – сказала она, благодарная ему за то, что ей не придется нести эту тяжесть одной.

– Привет, – сказал Пол Деррик, беря из протянутой руки сестры капучино.

Была половина седьмого утра, и он сидел на террасе, наблюдая за безупречным рассветом и пробуждением приморской деревушки Клифтон. Никаких планов на этот день у него не имелось, но к этому и сводится суть отдыха. Во всяком случае, так не уставала повторять Меган. Чувствовал он себя вялым и ленивым, но знал, что это иллюзия, следствие уменьшения адреналина в крови. «Людям свойственно отдыхать, – повторял он про себя. – Ты человек. Следовательно…»

– Каждый раз, приезжая сюда, я думаю: зачем возвращаться? – сказала Меган, усаживаясь напротив него за кофейный столик и отпивая пенистого мокко.

Они всегда вставали рано. Ее муж Саймон, наоборот, любил поспать. Пол внимательно посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ничего такого ты не думаешь.

Она рассмеялась и возвела глаза к небу.

– Говорить с тобой – все равно что разговаривать с собственной совестью. С Саймоном как-то намного проще.

Он пожал плечами:

– Ты сама пригласила меня.

– И ужасно рада, что ты приехал. – Говорила она с чувством. – Ты прав. Не знаю, что бы я с собой сделала, если бы у меня был постоянный отпуск.

– Чистилище в раю, – пошутил Пол. – Но кофе был бы неплох.

Это была одна из их многочисленных общих черт. Он и Меган во всем походили на Джона Деррика: такие же пылкие, увлекающиеся и, как сказал бы Саймон, патологически беспокойные. Отец их был настолько же одержим, насколько гениален. Детектив отдела по расследованию убийств, дедуктивные способности которого стали легендой департамента полиции Вашингтона, в отношениях с эмоционально ранимой женой и старшим сыном был неудержимым, как паровой каток. Его дьявольская жестокость стала причиной трагедии, потрясшей всю округу. Генетическое наследие витало призраком в душах Пола и Меган. Они много лет не говорили об отце. Воспоминания о нем они похоронили вместе с ним.