Он отыскал Фараджи, тот был мрачен.

— Что нового? — спросил Рашиди.

— Пока ничего. Пошли, уже пора. Сегодня мы разгружаем сахар.

Груз находился на борту панамского судна. Мешки с сахаром перегружались на баржи, а затем уже на берег. Как обычно, катер доставил грузчиков на корабль, а оттуда Фараджи с товарищами перебрались на баржу. Рядом с Рашиди, прямо у борта, работал молодой парень по имени Манафи. Корабельный кран спускал на баржу сразу по шесть мешков; грузчики принимали их и укладывали рядами. Вдруг один из крюков не выдержал — и мешки полетели вниз.

— Берегись! — громко крикнул Фараджи. Он оттолкнул Рашиди и бросился на помощь к Манафи, но не успел. Раздался громкий крик, Манафи ударился головой о борт баржи и рухнул в море. Многие грузчики прыгнули вслед за ним, но Манафи уже исчез под водой, а в том месте, где он упал, вода окрасилась кровью.

Работа была остановлена, с судна спущены шлюпки. На одной из них Фараджи отправился на берег. Он нашел управляющего в конторе. Печальная новость не произвела на того никакого впечатления.

— Наверное, сам упал. Может быть, он был пьяный? — спросил мистер Джордж.

— Его сбросил за борт сорвавшийся груз, — твердо ответил Фараджи.

— Так что же вы хотите от меня? — Мистер Джордж вынул сигару изо рта и погрузился в чтение бумаг, разложенных перед ним на столе.

— Чего я хочу от вас? Вы, наверное, меня не поняли: у вас в порту погибает человек! — Лицо Фараджи исказилось от ярости, зрачки расширились, губы задрожали. Управляющий нехотя поднял телефонную трубку и вызвал спасательную службу порта. Вскоре мистер Джордж, Фараджи и водолазы на спасательном катере прибыли на место происшествия. Поиски продолжались до ночи, но тело Манафи так и не нашли.

На следующий день Фараджи с утра пришел в контору мистера Джорджа.

— Что тебе нужно? — раздраженно спросил управляющий.

— У Манафи остались жена и трое детей. Как компания возместит им потерю кормильца?

— Манафи был поденным рабочим. Компания не может заботиться о его семье, — отрезал англичанин.

— Не может? — вскричал Фараджи, грохнув кулаком по столу так, что лежавшие на нем бумаги разлетелись в разные стороны.

— Ты что, пришел сюда хулиганить? Я сейчас вызову полицию! — возмущенным тоном проговорил мистер Джордж и сделал вид, что хочет снять телефонную трубку, но Фараджи даже не двинулся с места.

— Да не боюсь я вашей полиции! Сколько времени мы уже требуем, чтобы компания страховала жизнь рабочих? А вы все отделываетесь пустыми обещаниями! Ну ничего! Теперь мы по крайней мере знаем, что нам делать.

Фараджи вышел, хлопнув дверью. Снаружи его ждали рабочие. Смерть Манафи потрясла всех.

— Они говорят, что ничего не могут сделать, — тихо сказал Фараджи.

— Да не может этого быть! — взорвался один из рабочих. — До каких пор мы будем терпеть такое?

Рашиди стоял вместе со всеми. Сердце его сжималось от боли. Подумав, Фараджи сказал:

— Слушайте! Все рабочие порта должны собраться в воскресенье в половине восьмого вечера в здании профсоюза.

В воскресенье вечером рабочие порта стали собираться в здании, служившем штаб-квартирой их профсоюза. Пришло столько народу, что небольшое помещение не смогло вместить всех, и тем, кто пришел позже других, пришлось стоять на улице. Это был первый митинг, на котором присутствовал Рашиди. До этого он даже не знал, что у них, портовых рабочих, есть собственный профсоюз. Рашиди встретил здесь много знакомых, в том числе и невысокого молодого человека с неизменной папкой. Оказалось, что его зовут Бакари и что он один из руководителей профсоюза.

О чем-то шепотом посовещавшись с Фараджи, Бакари достал из папки какие-то бумаги, быстро просмотрел их и встал, давая понять, что собирается говорить. Все затихли.

— Товарищи рабочие порта! — начал он. — Мы собрались сегодня, чтобы обсудить, как действовать дальше. Многие наши товарищи лишились жизни в результате несчастных случаев в порту, многие получили увечья и остались калеками. Вот недавно опять случилась авария и погиб один из наших грузчиков, а компания "Смит — Макензи" заявляет, что ей нет до этого никакого дела. Мне кажется, что настало время действовать. Как вы считаете, товарищи?

— Да! Да! Правильно! — закричали в толпе.

— Наше главное оружие — забастовка. Готовы ли вы бастовать?

— Готовы! Готовы! — послышалось в ответ.

— Значит, решено. С завтрашнего дня мы объявляем забастовку, и никто в порту не приступит к работе без особого решения профсоюза.

Бакари стал излагать план проведения забастовки, но не успел он закончить, как к зданию подъехали две полицейские машины, из которых с криками выскочили вооруженные полицейские. Ими командовал офицер-англичанин.

Люди, стоявшие снаружи, начали разбегаться, а полицейские сразу же бросились в здание, где проходил митинг. Они попытались с ходу прорваться внутрь, но в зале было тесно, рабочие у входа начали оказывать сопротивление. Тогда были пущены в ход дубинки. Послышались крики, стоны. Наконец стало тихо: одним удалось вырваться наружу, другие замерли на месте, с опаской оглядываясь.

Офицер с несколькими полицейскими подошел к Бакари и Фараджи. Его взгляд упал на кожаную папку, но не успел он протянуть к ней руку, как Рашиди метнулся вперед, схватил ее и бросился к выходу. Полицейские попытались остановить его, но Рашиди, лавируя между людьми, ловко выскользнул на улицу и пустился наутек. Наблюдавший за этой сценой офицер, покраснев от злости, повернулся к Фараджи и Бакари.

— Где разрешение на митинг? — прорычал он.

— А почему вы стали избивать людей, вместо того чтобы сразу спросить, есть ли у нас разрешение? — спросил Бакари.

— Я спрашиваю: где разрешение на митинг? — взревел офицер, протягивая вперед руку.

— Мы собрались в помещении — для таких митингов разрешения на требуется, — сказал Фараджи.

— Арестовать обоих! — скомандовал офицер.

— За что? — спросил Фараджи. — Мы не нарушали законов.

— Молчать! — закричал офицер. — Пошли! — на ходу бросил он полицейским, и те схватили Фараджи и Бакари, втолкнули их в машину, отвезли в полицейский участок Нгамбо и бросили в камеру.

А Рашиди без остановки пробежал весь путь от Миембени, где проходил митинг, до Гулиони, где он жил, и, тяжело дыша, вошел в свой дом. Задремавшая уже было Машаву испуганно села в постели.

— Что такое? Почему ты так бежал? — встревоженно спросила она.

Рашиди ничего не ответил. Он прошел к себе в комнату и стал внимательно осматриваться, решая, где спрятать папку.

— Рашиди, я тебя спрашиваю! Что ты натворил? От кого ты бежал?

— Ничего я не натворил, — ответил Рашиди, пряча папку под покрывало.

Машаву встала с постели и теперь уже кричала во весь голос:

— Ну надо же! Прибегаешь откуда-то ночью! Заставляешь меня кричать в такой час! За что мне такое наказание? Видишь же, что я больна, — и все равно шляешься где-то по ночам!

Рашиди, не теряя ни минуты, вышел из дому и направился назад, в Миембени, но там все уже было спокойно, будто ничего и не произошло.

Арест Фараджи и Бакари возмутил рабочих порта, и в ту же ночь они собрались у полицейского участка в Нгамбо.

Ропот и выкрики из толпы усиливались. Тогда старший офицер отдал приказ полицейским вооружиться и занять оборону, после чего вышел к рабочим.

— Уходите отсюда! — начал он. — Ваши друзья находятся под арестом в полицейском участке, и ваше собрание противозаконно. Уходите!

На некоторое время воцарилась тишина, и один из рабочих сказал:

— Пойдемте отсюда! Завтра разберемся.

— Ах ты, гад! — со злостью закричал на него другой. — Сам мотай отсюда.

В толпе разгорелись споры: одни предлагали уйти, другие — остаться. Полицейские, воспользовавшись замешательством, вышли из укрытия и направили на рабочих винтовки. После второго предупреждения, когда обстановка накалилась до предела, грузчики начали расходиться.