Пришло Рождество. Мне хотелось, чтобы оно поскорее закончилось. Без Филиппа все было не так, и в такие времена мы особенно остро чувствовали, как нам его недостает.
Мы пытались поднять себе настроение. Говорили о подарках и прочих подобных вещах, но единственный подарок, которого мне хотелось, – это чтобы отворилась дверь и вошел Филипп.
К нам наведались Фентоны, а мы сходили в гости к Гальтонам и пообедали с приходским священником и его безликой женой. На следующий день после Дня рождественских подарков мы устроили в усадьбе праздничный вечер для деревенских детей, что делали каждый год. Мы старались, чтобы это Рождество выглядело обычным.
– Время идет, – сказала бабушка М. – Он скоро вернется. Он просто хочет исследовать там все получше… И убедиться, что остров действительно существует… А потом он вернется.
Я не была в этом так уверена. Его всегда тянуло в море. Океан заворожит его, вселит надежду на новые открытия… Точно так же, как было бы со мной, поплыви я с ним.
В феврале мы получили от него письмо. Радости нашей не было предела! Сначала я прочитала его. Потом бабушка М прочитала его. Потом я прочитала его вслух ей, и она прочитала его вслух мне, потому что, когда мы его читали, Филипп как будто бы находился рядом.
«Сидней.
Дорогие бабушка и Анналиса!
Я на месте! Поверить не могу, что действительно добрался и что вы теперь на противоположной стороне земного шара.
Плавание прошло спокойно… По крайней мере мне было сказано, что оно прошло спокойно, хотя я бы не стал описывать его таким словом. В ботанической партии собрались забавные ребята. Сейчас они здесь, в Сиднее, но уплывают завтра, и после этого я буду предоставлен сам себе.
Я собираюсь исследовать острова, расположенные в нескольких сотнях миль от побережья. Каждую среду туда ходит корабль. Это послезавтра, так что я пошлю вам письмо до отплытия.
Надеюсь, оно доберется до вас. Путь, конечно, неблизкий, но меня уверяют, что все письма доходят до адресатов, и каждую неделю из Австралии в Англию отправляется четыреста почтовых мешков.
Жаль, что вы не со мной. Но все будет хорошо. В Сиднее я уже встретился с несколькими людьми, однако пока что ничего про Райский остров узнать не смог. Я изучил несколько карт, но на них он не обозначен. Загадка, да и только!
Как только появятся новости, сообщу.
У меня все хорошо, жив-здоров. Никогда не чувствовал себя лучше и рвусь в путь.
Может, скоро увидимся.
Ваш преданный внук и брат Филипп».
– Похоже, он находит такую жизнь интересной и захватывающей, – заметила бабушка М.
– Филипп вообще находит жизнь захватывающей и интересной.
– Он всегда мечтал о путешествиях. Может, когда он узнает, что это такое, ему захочется вернуться к домашнему покою.
Хотела бы я знать.
Дни сменялись неделями, и каждый день я ждала письма от Филиппа.
– Понятное дело, почта на таких расстояниях не может работать четко, – говорила бабушка М. – Боюсь, что многие письма просто теряются по дороге.
Я соглашалась с ней, но как же ждала вестей!
Мастерская потеряла очарование. Каждый раз, входя в нее, я вспоминала о Филиппе. Глядя на карты далеких морей, я думала о том, какие опасности подстерегают его там. Я вспомнила описание шторма из дневника Анны Алисы. Где сейчас находится Филипп? Что с ним будет в этих предательских водах? Он писал, что хочет плыть на корабле к тем островам. Он все еще там или вернулся в Австралию?
Разговоры с Бенджамином немного успокаивали. Он очень старался казаться веселым и беззаботным, но чем больше он старался, тем тяжелее становилось у меня на сердце.
Бабушка М вознамерилась вывести нас из меланхолии и со своей всегдашней рассудительностью пришла к выводу, что нам пора прекратить истязать себя догадками. Было бы чудесно получить весточку от Филиппа, но, если этого не случится, мы должны помнить о том, как трудно доставлять почту на такое гигантское расстояние, а не думать о самом худшем. И в любом случае, мы должны продолжать свою собственную жизнь.
Услышав, что в Лондоне будет проводиться конференция картографов, она объявила о своем желании посетить ее. Бенджамин и я должны были ехать с ней. «Это будет в высшей степени интересно!» – заявила она.
Моей первой мыслью было: «Как было бы здорово, если бы Филипп поехал с нами». Потом я попыталась рассуждать здраво и заставила себя заняться сборами в дорогу.
Конференция должна была продлиться три дня, и Бенджамину дали указание снять для нас номера в гостинице «Блэйкс», где наша семья всегда останавливалась, бывая в Лондоне. Это очень уважаемое заведение, из тех, которые называют «старомодными», располагалось рядом с Пиккадилли. Я уже останавливалась там и была впечатлена царившим в гостинице духом роскоши и спокойной торжественности, которые, как мне казалось, создавались тяжелыми шторами, толстыми коврами, швейцарами в темно-синих ливреях со сверкающими медными пуговицами, бесшумно передвигающимися лакеями и скромными горничными.
Нам предстояло посетить несколько собраний и бал, которые должны были состояться в другой гостинице.
Последовали приготовления. Нам понадобятся новые бальные платья. В доме царит переполох, что, как ни удивительно, меня забавляет. Вообще, вся эта суета на время отвлекла наши мысли от Филиппа.
Приезжать в Лондон всегда захватывающе интересно, и невозможно было не воспрянуть духом при виде стремительной, бурлящей жизни, столь не похожей на нашу деревенскую. Меня очаровывали уличные торговцы, приводили в восторг оркестры и заставляли вздрагивать от ужаса прохожие, бросавшиеся перебегать улицы, так и норовя оказаться под копытами лошадей, тянувших кебы, брогамы и ландо, которыми кишел город.
Невозможно было не поддаться радостному возбуждению. Мне понравились и магазины, и я решила, что хорошенько покопаюсь в выставленных в них товарах, прежде чем вернусь домой.
Конференция была интересной. Проводилась она в большом зале одной из лучших гостиниц города. Сначала читались доклады на самые разные темы, а потом шумно обсуждались цветные литографии.
Бенджамин выехал раньше нас, потому что мы с бабушкой М хотели заглянуть в один магазин. Бабушка М сказала: «О нас не волнуйтесь. Встретимся после доклада. И не нужно нам занимать места, мы сами разберемся».
Наш кеб попал в пробку, и получилось так, что мы с бабушкой М прибыли к самому началу доклада. Мы несколько смутились, когда вошли в зал и увидели, что он переполнен. Казалось, при таком столпотворении свободных мест быть не может. Думаю, замешательство отразилось на наших лицах, поэтому какой-то молодой человек, сидевший на заднем ряду, увидев нас, тут же вскочил и предложил свое место бабушке М.
Она все еще колебалась, когда к нам подошел работник гостиницы и поставил два дополнительных стула за последним рядом. Мы с молодым человеком сели за спиной у бабушки М.
Я сказала:
– Большое спасибо. Это было очень любезно с вашей стороны.
– Не стоит благодарности, – ответил он с самой обезоруживающей улыбкой, которую мне когда-либо доводилось видеть.
Доклад меня очень заинтересовал. Его, похоже, тоже, но я заметила, что время от времени он бросал на меня косые взгляды. Должна признать, что я тоже на него пару раз покосилась. Роста он был среднего, немногим выше меня, хоть я и не маленькая. Светло-коричневые волосы, глаза немного более темного оттенка, приятные, хоть и не очень выразительные черты, – все это оттеняла открытая и заразительная улыбка.
Когда выступление оратора закончилось, бабушка М повернулась, чтобы поблагодарить его еще раз, и он снова ответил, что не стоит, прибавив, что, кажется, где-то здесь подавали закуски и напитки. Не хотели ли бы мы присоединиться к нему? Он был один.
Бабушка М сказала:
– Мы здесь с другом. Он пришел чуть раньше нас. Думаю, он занял место где-то в передних рядах.
