Городок Гори, окруженный горами, находящийся примерно в 70 километрах от Тифлиса и расположенный на лесистом, усыпанном цветами холме, имевший древнюю и трагическую историю, даже не подозревал, что он прославится в XX столетии благодаря одному выдающемуся кавказцу, который родится на белый свет 6 декабря 1878 года и которого окрестят 17 числа того же месяца. В начале своей деятельности в качестве профессионального революционера он изменит дату своего рождения, заявив полиции, что родился 21 декабря 1879 года[4]. Позади Гори, раскинувшегося на одном из берегов Куры, на пересечении трех долин, богатых виноградниками и черноземом и освещенных жарким южным солнцем (хотя с неба на них частенько обрушиваются грозовые дожди), тянутся хребты Кавказских гор – некоторые их вершины покрыты вечными снегами. Недалеко от этого городка высится старая византийская крепость. Именно в такой – одновременно захолустной и милой – обстановке провел первые шестнадцать лет своей жизни Иосиф Виссарионович Джугашвили, которого родители, другие близкие родственники и товарищи по школе называли с детства Сосо. Детство его было нелегким, хотя он и был окружен заботой и любовью своей набожной матери.

Маленький дом, в котором он родился и в котором обитали Виссарион Иванович Джугашвили (Бесо) и Екатерина Георгиевна Геладзе (Кеке), является наглядным свидетельством того, что семья эта жила в хронической бедности. Этот дом находился в центре городка, возле храма (который в 1921 году был разрушен в результате землетрясения), и представлял собой строение с плоской земляной крышей, состоящее всего лишь из двух комнат. Крыша была дырявой, и когда на город время от времени обрушивались проливные дожди, вода попадала внутрь. Весьма немногочисленные и простенькие предметы мебели придавали внутреннему убранству дома довольно суровый вид, хотя стены в нем были покрыты на кавказский манер коврами. Мебель включала в себя сундук, служивший шкафом, стол, на котором стоял самовар и лежали школьные учебники Сосо, и деревянную кровать. Крутая лестница вела в подвал, в котором мать Сосо готовила еду. Пол везде был покрыт кирпичами. Кеке, напряженно работавшая с утра до вечера, чтобы прокормить своего сына, которого растила одна, спала по ночам в маленьком дворике на деревянной скамье[5]. Этот дом существует и до сих пор: его защитили от непогоды мраморным саркофагом и превратили в музей.

Род Джугашвили – осетинского происхождения. Предки Сталина были крепостными крестьянами. Один из его прадедов по отцу – Заза Джугашвили – на некоторое время приобрел известность среди своих земляков. Заза в самом начале XIX века участвовал в крестьянском восстании против русских и был вынужден скрываться сначала в горах, а затем в селе Диди-Лило неподалеку от Тифлиса, где он прожил до самой своей смерти. Его сын Вано стал виноградарем. Именно в этом селе и родился Виссарион. После смерти своего отца Бесо переехал в Тифлис и устроился на фабрику Адельханова, где освоил профессию сапожника. Затем он обосновался в Гори и работал там в мастерской по ремонту обуви, после чего открыл свою собственную мастерскую. В Гори он познакомился с красавицей Екатериной, родившейся в семье крепостных крестьян в селе Гамбареули, которая в 1864 году, после отмены крепостного права в Грузии, переехала в Гори. Когда Екатерина познакомилась с Бесо, ей было восемнадцать лет, а ему – двадцать четыре. Вскоре они поженились (это произошло в 1874 году)[6].

Их брак оказался неудачным, поскольку характер у Бесо был тяжелым, что усугублялось его склонностью к алкоголизму. Будучи весьма вспыльчивым, Бесо частенько без зазрения совести, из-за какого-нибудь пустяка избивал свою жену и своего единственного малолетнего сына. В 1883 году супруги в конце концов расстались – отчасти из-за этих бесконечных вспышек насилия, а отчасти из-за того, что мастерская Бесо обанкротилась. Бесо возвратился в Тифлис, где устроился на работу. Сосо в этот момент не исполнилось и пяти лет. Бесо время от времени приезжал к сыну в Гори, однако каждый его приезд не приносил сыну ничего, кроме слез. Виссарион Джугашвили погиб в 1909 году[7] в Тифлисе во время драки в одной из харчевен. У Сосо не осталось никаких хороших воспоминаний об этом отце-пьянице, желавшем, чтобы сын пошел по его стопам, и пытавшемся препятствовать его матери, предпринимавшей сверхчеловеческие усилия для того, чтобы Сосо мог учиться в школе.

Был ли Виссарион настоящим отцом Сталина? На сей счет имеется несколько версий. В различные периоды времени различные авторы приписывали данное отцовство то священнику, у которого время от времени работала мать Сосо, то грузинскому аристократу, которому она стирала белье, то знаменитому русскому путешественнику Пржевальскому, однажды побывавшему в Гори: некоторые наблюдательные люди заметили в нем удивительное внешнее сходство со Сталиным. На Пржевальском этот список отнюдь не заканчивается. Внучка Сталина Надежда наиболее вероятным настоящим отцом своего дедушки считает князя Якова Эгнаташвили. Кеке занималась уборкой в доме у князя и кормила грудью его сына Александра, поскольку у болезненной матери последнего не было молока. Кеке могла вступить в интимную связь с князем в тот период, когда его жена болела. Как бы там ни было, Сосо впоследствии частенько наведывался в дом князя, где его радушно принимали и кормили, а одна из родственниц князя – некая Софико – ухаживала за Сосо в Рустави (городе, расположенном неподалеку от Тифлиса), когда он серьезно заболел. У потомков князя нет никаких сомнений: Сталин – отпрыск их рода, и именно благодаря князю он смог поступить сначала в Горийское духовное училище, а затем – в Тифлисскую духовную семинарию. Подтверждением этого, по их мнению, служит тот факт, что, достигнув вершин власти, Сталин вызвал в Кремль своего молочного брата Александра Яковлевича. Как заявила автору данной книги Надежда Сталина, Иосиф знал, кто его настоящий отец, но «узаконил» версию о том, что его отцом был Виссарион, чтобы спасти честь своей матери. Что является очевидным – так это то, что единственная имеющаяся фотография предполагаемого законного отца Сталина является не более чем подделкой: Виссарион за всю свою жизнь ни разу не сфотографировался. Чтобы сделать этот снимок, взяли фотографическое изображение Сталина и «приделали» к нему бороду. Сходство между отцом и сыном благодаря этому получилось идеальным[8]. Следует отметить, что Кеке, с ее рыжеватыми волосами и веснушчатым гладким лицом с характерным выражением уверенности в себе, была довольно привлекательной особой, и у нее вполне могли случиться романы с различными мужчинами. Сталин унаследовал прежде всего ее упорство, ее волюнтаризм и умение напряженно работать. А еще – ее грубость. С годами она станет одеваться в стиле набожных грузинских женщин, то есть начнет носить национальный головной убор и черные монашеские одежды. Она пользовалась большим уважением и имела репутацию женщины, посвятившей себя Богу и своему сыну.

После того как Бесо уехал в Тифлис, мать и сын поселились в двух примыкающих друг к другу комнатах в доме священника, в котором Кеке занималась уборкой.

У четы Джугашвили до появления на свет Иосифа родились еще два сына – Михаил и Георгий, – но они оба умерли еще на первом году жизни. Поэтому неудивительно, что своего третьего сына Кеке окружила огромной заботой. В возрасте восьми лет Сосо поступил в Горийское духовное училище, где ему, поскольку он учился хорошо, выплачивали стипендию. Он проявил себя как активный и энергичный мальчик, любящий общаться со сверстниками. Будучи по характеру веселым, он часто шутил, любил побалагурить и нередко обращал на себя внимание окружающих. Ему нравилось рисовать географические карты. Он легко усвоил арифметику и затем быстро добился блестящих успехов в математике. Сосо удивлял учителей прежде всего своей изумительной памятью. Хотя его мать была верующей, а учился он в духовном училище, он абсолютно не проникся религиозной верой. Более того, необходимость молиться и совершать другие действия, связанные с религиозными обрядами, вызывала у него раздражение. Поэтому он очень рано научился скрывать свои мысли и чувства. Его истинная сущность толкала его ко всему настоящему, ко всему реально существующему, к прагматизму. В очень юном возрасте – в тринадцать лет – он прочел знаменитое произведение Дарвина (наверняка в упрощенном варианте), и это окончательно развеяло его сомнения относительно того, есть ли Бог или его нет. «Я это уже знал! Бога нет!» – воскликнул он, говоря о произведении Дарвина[9].