Как она может определять возраст под длиннющей бородой и косами? Там, кроме глаз и носа, и не видать ничего.

– Вон стоят, вылупились, - Роксана небрежно махнула в сторону мужиков, - сами трясутся, а туда же, зырят, чтоб наперекосяк что не пошло… Ага, началось!

Верёвки, удерживающие старосту, лопули, спина его выгнулась дугой, выворачиваясь из захвата, руки выкрутились под неимоверным углом, а из под воды вынырнула жутко оскаленная морда с выдающейся вперед челюстью. Голова извивалась в разные стороны, разбрызгивая воду и поднимая пену, и от этого казалось, что она непрерывно меняет форму. Мих схватил старосту за волосы и попытался погрузить под воду, мужик издал нечеловеческий рёв. Блин, да он сейчас вырвется!

Я обернулся в поисках какой-нибудь дубины. Отломать оглоблю? Как? А если я промахнусь и попаду по мечу?

Я влетел в реку и со всего размаху врезал старосте кулаком по лбу. Глаза сумасшедшего сошлись на переносице и сконцентрировались на мне. Почему у меня мокрые джинсы? А! Это же я просто стою по пояс в воде!

Мужик продолжал вырываться и корчить неимоверные рожи, вытягивая вперёд челюсть и шевеля чёрным носом. С клыков летели клочья пены.

Я схватил старосту одной рукой за бороду, другой за шею, и потянул вниз. Пришлось плюхнуться на колени и напрячь все свои силы. Мих придавливал его за затылок и плечи. Мы вдвоём остервенело наваливались всем нашим весом, но мужик продолжал ворочаться и выгибаться. Наконец, пара судорог прошла по его хребту, и он затих. Мих перестал материться и разжал руки. Мои мышцы свело, пальцы впились в шею старосты и не желали разжиматься, а тело само продолжало упорно прижимать утопленника ко дну.

– Всё, успокойся, - сказал Мих, откидывая со лба мокрые волосы, - да успокойся уже! Нам сказано его замочить, а не утопить… Всё, отпускай, он уже тихий, ошейник вон несут. Молодец, не ожидал. Отпускай, не бойся.

Четверг, вечер

Где-то через час подъехала вторая телега, за которой сгонял верхом один из наших сопровождающих. Довольные мужики похлопали меня по плечу, Роксану по попке, а Миху пожали руку.

– Эх, Цветушка, Цветушка, - вздыхал рыжебородый возница, привязывая к телеге здоровенную лохматую кавказскую овчарку, - что ж ты нас так подвёл, а? Мы ж так в тебе уверены были, а теперь что, нового старосту выбирать? А кого? Тридцать ведь годков тебе равного не было. Весь лес в кулаке держал! Ужо погоди, жёнка твоя так тебя дома отходит! Это она мужиков уломала за подмогой послать, а то пристрелили б тебя как собаку! Вот опозорил семью, так опозорил… Я б его и сам отделал, - объяснил он нам, - да жалко, брат он мне единоутробный, вот так вот…

Староста не сопротивлялся, виновато помахивая спутанным хвостом.

Возницу звали Огнецвет, выяснил я. Можно просто Лис. был он крепок, коренаст и на участках кожи, свободных от растительности, покрыт весёлой поссыпью веснушек. Лет ему могло быть от тридцати пяти до пятидесяти. Во всяком случае в бороде не наблюдалось ни одного седого волоса. И имя и прозвище ему очень шли. Интересно, это просто прозвище, или оно несёт какой-то смысл? Лис беспечно сидел на телеге, насвистывая какой-то мотивчик, Роксана опять пыталась ко мне прижаться, Мих выискивал в траве очередной стебелёк, свесившись за борт, Горицвет трусил рядом, не поднимая глаз. Остальные мужики погрузились на вторую телегу и достали бутыль и закуску. Они звали и нас, но мне кусок в горло не лез, Роксана не пожелала от меня отлипнуть, а Мих предпочёл травинку тёплой компании. Впрочем, бутыль и краюху хлеба нам выставили, и мы дружно к ним приложились. Мне не полегчало. К тому же я не был уверен, что не загнусь от местного самогона. Да стеснялся я ехать на телеге босиком, вывесив сапоги и портянки для просушки. Джинсы уже приспособились сохнуть прямо на мне. А вот Миха, похоже, смутить было сложно.

– Мих, - спросил я шёпотом, указывая на кобеля, - а он теперь навсегда так?

– Да нет, - ответила за него Роксана, - сутки-двое, не более.Только старостой ему теперь не быть, другого выберут. Может, мы даже успеем на выборах поприсутствовать. Это занятно.

– А ты откуда знаешь? - у меня возникло очень нехорошее подозрение.

– Так я ж тебе говорила, мой шестой от конца муж, ну тот, которого загрызли, он этим делом увлекался. У него целая библиотека на эту тему была. Я читала, когда делать нечего было. Даже уточнения кое-какие вносила.

Я вздрогнул.

– Не бойся, - встрял Мих, - она просто много путешествовала. Ну и мужики у неё разные были, не только султаны. Так что она тебе почти по любой теме справку дать может. И в любой научный труд уточнения вставить.

Пятница, утро.

Верхневолчкане расплатились с нами совершенно честно. Даже не потребовали заплатить за сёдла и уздечки, которые я сдуру не включил в договор - видимо, посчитали, что упряжь входит в понятие "лошадь", а может, это у них подразумевалось.

Зато мой ляп с охранниками они обыграли полностью - в договоре не было указано, что охранники должны быть верховые. Охранники были предоставлены на наш выбор - пешие. После долгих торгов мы пришли к компромиссу - один охранник и одна лошадь на выбор деревни. А трёх лошадей мы можем выбрать сами.

Лошадей Мих выбрал как на подбор. Серого в яблоках жеребца для себя, вороную кобылу для Роксаны и белого скакуна для повелителя. Меня то есть. Жеребец красив был неимоверно, вот только в холке почти вровень с моей головой. Естественно, прежде чем пуститься в долгий путь на незнакомой тачке,её хоть немного следует обкатать. Я долго раздумывал, к кому мне обратиться за уроком верховой езды - к Миху или к Роксане. Роксана точно не откажет, вот только не воспримет ли она мою просьбу как знак согласия с её домогательствами? К тому же я совсем не считал, что она менее опасна, чем меч.

Всё же я пошёл к Роксане. Пусть даже она будет смеяться - бабка как-то забыла сказать ей, что смех над охмуряемым объектом резко понижает шансы добиться желаемого - зато у меня будет повод при случае сообщить ей об этом.

– Главное, надень на него уздечку, - просветила меня Роксана, прочитав краткую лекцию по устройству седла, уздечки и стремян.

В конюшне мерзко воняло. А чему я удивляюсь? В гараже тоже специфический запах. Трензель жеребец брать не желал. Он сжимал зубы и выплёвывал железяку мне в ладонь. Я прыгал вокруг него, пытаясь заставить открыть рот. Мерзавец явно надо мной издевался. Он задирал голову и издевательски ржал. Он чесался задней ногой, стараясь при этом побольнее задеть меня. Он пытался притиснуть меня к стенке денника. Он лупил меня хвостом, стоило мне только зазеваться и попасть в зону его досягаемости. Отчаявшись, я уцепился ему за морду двумя руками, пытаясь нагнуть голову к уздечке. Эта тварь умудрилась оторвать меня от земли. Я немного повисел и него на морде и разжал руки. Жеребец тут же наклонил голову. Но зубы сцепил намертво. Я стукнул его по шее - он в ответ прицельно наступил мне на ногу.

Подошедший конюх резонно посоветовал мне поговорить с лошадью на понятном ей языке. Но рядом была Роксана, а мы вчера с Михом и так при ней отличились по полной. Возможно, наедине с Лексусом я бы и высказал ему всё, что думаю про его сволочное поведение. Но при даме не мог.

– Ты неправильно себя ведёшь, - пояснила Роксана. - Ты считаешь, что он может тебе не подчиниться. А надо наоборот. Смотри.

К моему удивлению сволочной зверь безо всякой специфической лексики покорно наклонил голову и дал Роксане надеть на себя уздечку. Она сняла её и протянула мне. Всё повторилось сначала. Как здесь измеряют время я не знаю. Вряд ли часами. Надо будет спросить сколько я мучился с этим гадом по местным понятиям. Во всяком случае когда скотина соизволила взять грызла в рот, рубашка на мне была насквозь мокрой. Снять уздечку и повторить всё заново я отказался категорически. Ещё минут двадцать я попытался уловить, куда надо класть седло и потник, чтобы не стереть жеребцу спину. С трудом подвавил искушение сделать это нарочно.