Свою книгу воспоминаний Юрий Владимирович назвал «Почти серьезно» и начал ее со слов матери, попросившей его не врать. Как заметила жена Татьяна Николаевна, он действительно не наврал, но и… «ни словом не обнажился». Таким образом, исповедью его мемуары не стали. О многом артист умолчал или недоговорил. Журналист Владимир Шахиджанян, сделавший литературную запись мемуаров, признавался, что о многих сюжетах информацию приходилось вытягивать чуть ли не клещами. Например, сначала Никулин совершенно не хотел ничего говорить о своих взаимоотношениях с Карандашом. В конце концов, он рассказал об этом замечательном клоуне довольно много, но… дозированно. Характерно, что Михаил Николаевич книгу Никулина прочитал и ею остался в целом доволен: самые острые углы Юрий Владимирович в ней аккуратно обошел.

Арена Цирка Никулина на Цветном бульваре.

«Да здравствует все то, благодаря чему мы — несмотря ни на что»

Не сказал многого Никулин и о своем постоянном партнере Михаиле Шуйдине, и о своих коллегах по комедийному «цеху» — Леониде Гайдае, Александре Демьяненко, Георгии Вицине и Евгении Моргунове. Между тем, без их творческого содружества слава Никулина наверняка не была бы столь громкой…

Охотно и подробно рассказывая о многих артистах цирка, Юрий Владимирович о некоторых не говорил почти или практически ничего. Мы уже слегка затронули тему непростых взаимоотношений между клоунами Никулиным и Поповым, но похожая история произошла и с «забытым» нашим героем цирковым режиссером Марком Местечкиным, сыгравшим немалую роль в его жизни.

Полностью Никулин обошел тему своих взаимоотношений с начальством — как с руководством цирка, так и с политическим руководством страны. Отношение к Советской власти у него явно было неоднозначным: с одной стороны, Юрий Владимирович являлся членом партии (вступил он в нее в 1943 году) и пользовался, с этой точки зрения, доверием начальства; с другой стороны, знаменитый артист все знал и все понимал, а потому и предпочитал держать язык за зубами. К этому, среди прочего, его приучила жестокая реальность. Еще на заре своей цирковой карьеры Никулин понял, что любое слово и любой проступок артистов тут же становились известными директору цирка: об этом клоун как бы между прочим сообщает в своих мемуарах. Поэтому с разного рода начальниками лучше было не ссориться: проще пошутить или рассказать анекдот.

Автограф Юрия Никулина.

Новое здание Цирка на Цветном бульваре (ныне — Цирк Никулина).

Дом Никулиных в Демидове, восстановленный по инициативе газеты «Время жить вместе».

То же самое касалось и его взаимоотношений с «демократическими» лидерами 1980—1990-х годов. Никулин мог поулыбаться вместе с политиками на публике и даже назвать кое-кого из них другом, но это была отчасти маска, отчасти природная нелюбовь к конфликтам. И действительно, без внешней лояльности в советское время стали бы невозможны, например, поездки за границу. Не мог бы Юрий Владимирович оказывать широкую, по сути, благотворительную помощь людям, ближним и дальним. Впрочем, многие отмечали, что с высокопоставленными чиновниками он общался так же просто и естественно, как и с рядовыми зрителями. В сущности, так оно и было: Хрущев и Брежнев, Ельцин и Лужков являлись всего лишь рядовыми поклонниками артиста Юрия Никулина.

Не будь Никулин столь «покладист», в циничную эпоху всеобщего развала и тотальной коррупции он ни за что не построил бы буквально за несколько лет новое здание Цирка на Цветном бульваре. Наверное, артист и согласился на старости лет занять беспокойную должность директора цирка потому, что понимал: без его неофициальных связей, без его авторитета обветшавшее цирковое здание когда-нибудь просто рухнет. Сооружение нового цирка, как и все строительные «проекты» нашего смутного времени, — весьма темная история. Достаточно сказать, что коммерческий директор Цирка на Цветном бульваре Михаил Седов в 1993 году был убит в собственном подъезде. Преступников не нашли, и кто «заказал» его, так и осталось неизвестным.

После этого Юрий Владимирович совершил весьма неоднозначный поступок: на место убитого он назначил собственного сына Максима, по профессии журналиста, прежде никак не связанного с цирком. Свой шаг он объяснил тем, что не имел права ставить под удар чужих людей. Таким образом, у Никулина имелись основания предполагать, что убийство Седова могло оказаться не единственным.

После кончины Юрия Владимировича Максим Никулин занял место отца. Цирк на Цветном бульваре стал именоваться Цирком Никулина. Тем самым авторитет Юрия Владимировича по-прежнему востребован.

Фрагмент скульптурной группы, изображающей героев мультфильма «Бременские музыканты», в Хабаровске.

А он, действительно, огромен. На могиле артиста на Ваганьковском кладбище до сих пор в любое время года можно увидеть живые цветы. Фильмы с его участием — прежде всего, конечно, комедии — продолжают пользоваться большой популярностью. Образ как Никулина, так и его героев — прежде всего, конечно, Балбеса и его спутников — активно тиражируется во всякого рода коммерческих поделках.

Началось это уже в советское время и продолжается до сегодняшнего дня. «Кавказская пленница», вопреки решению Леонида Гайдая и мнению Юрия Никулина, не стала последней картиной, где появлялись Бывалый, Трус и Балбес. Режиссер Евгений Карелов, снимавший комедию «Семь стариков и одна девушка» (1968), уговорил актеров «воскресить» знаменитую троицу еще раз. Опыт оказался крайне неудачным: внезапное появление Бывалого, Труса и Балбеса в этой картине не только не имело сюжетного оправдания, но и не было смешным.

Потом появилась «бременская» эпопея. К авторскому праву в СССР отношение было специфическим, что позволило мультипликаторам в фильме «Бременские музыканты» (1969) безнаказанно представить разбойников в виде все той же «гайдаевской» тройки. Мнения актеров об этом наверняка и не спросили. Тридцать лет спустя новое поколение — теперь уже на американский манер — «аниматоров» взялось за часовой (вместо прежнего 20-минутного, зачем мелочиться?) «ремейк» под названием «Новые бременские» (2000), где вновь фигурируют как бы уже постаревшие, но все равно легко узнаваемые разбойники.

Памятник Юрию Никулину в Тюмени.

Ныне модно ставить памятники Никулину. Оценивать эти работы сложно. В современном монументальном искусстве очевидна тенденция приближать тех, кто выбран для «увековечения», к живым людям. Скульптуры теперь не «возносят» на пьедесталы, а это палка о двух концах. С одной стороны, исчезает торжественная дистанция, но с другой — нередко люди относятся к ним слишком уж «панибратски».

Юрий Никулин и созданные им образы явились, пожалуй, главными жертвами такого рода творчества. Если памятник на Цветном бульваре в Москве не бездарен, то скульптурная группа у тюменского цирка (Карандаш, Юрий Никулин, Олег Попов) вызывает вопросы. Но эти памятники — настоящие шедевры по сравнению с тем, что стоит в Перми, Хабаровске и Сочи. Почему в Перми? Почему в Хабаровске? Почему в Сочи?