Есть одна деталь, которую вам следует знать о человеке со шрамами, или, если выражаться точнее, девять деталей. Речь идет не о его крючковатом подбородке или отвратительном характере и даже не о шрамах, бороздящих его голову, из-за чего неестественно белые волосы торчат клочьями. Дело в том, что он — «составной человек». Его личность подобна разбитому зеркалу, осколки которого были по чьей-то прихоти переставлены в произвольном порядке. Природа разума заключена в отражении действительности, а потому сравнение его с зеркалом вполне оправданно, вот только сознание человека со шрамами скорее походило на калейдоскоп.

Параперцептики обладают одной важной особенностью: они могут наблюдать за различными предметами каждым глазом по отдельности, прислушиваться каждым ухом к другому звуку, очень часто их правая рука в прямом смысле не знает, что делает левая. В этом есть свои преимущества; их было бы еще больше, не окажись хозяева человека со шрамами амбициозными подлецами.

Свою вторую личность, Фудира, Донован получил от Тайного Имени, когда еще только начинал работать на Конфедерацию. Этот подарок позволил ему скрываться под личиной простого воришки из терранского Закутка на Иегове, одновременно выполняя особые поручения Названных. Но если две головы — хорошо, то десять должно быть еще лучше… и когда Донован как-то раз подвел своих нанимателей в их борьбе за доминирование над галактикой, его сознание расщепили еще сильнее. Его разум был разрезан на лоскуты и перекроен ради создания чего-то совершенно нового: он стал параконцептиком, способным не только к параллельному восприятию, но и к такому же осмыслению. Это было амбициозно.

А еще — подло. Они наделили каждый лоскут независимой, пусть и несколько рудиментарной, личностью, являющейся экспертом в той или иной области искусства шпионажа. Замысел заключался в создании отряда профессионалов, получилось же просто вечно ссорящееся сборище. Рука, державшая тот скальпель, который рассек разум человека со шрамами, дрогнула и повредила заодно и его волю.

Впрочем, равновероятно и то, что это было сделано специально, чтобы покарать его за прегрешения. Не исключено, что в последний момент хозяева передумали наделять оступившегося агента столь великолепными способностями. Названные превратили наказания за преступления в настоящее искусство; применяя к своим жертвам изощренные пытки, их мастера впадали в некое подобие эстетического экстаза. Они называли это «каовèн». Человек со шрамами должен был стать живым оружием. Но кто же, создавая подобное оружие, не встроит в него предохранитель?

— Глупец, — заявил Фудир. — Нас зашанхаили.

— И долго мы спали? — поинтересовался Донован.

«Сложно сказать, — ответила Шелковистый Голос. — Лично мне драка с той дрянью, которой нас накачали, показалась вечностью».

Педант застонал и несколько раз моргнул серыми глазами.

«Если речь именно о сне, то не более трех суток. Но если нас ввели в стазис, то, может, и три недели».

Ищейка окинул взглядом системы жизнеобеспечения, из которых они только что высвободились.

«Мы определенно были в стазисе, — заключил он, — а не спали».

«Вполне возможно. Наркоз способен дотянуться даже до меня, пусть я и в гипоталамусе».

«Равн Олафсдоттр! — вспомнил Внутренний Ребенок. — Она скользнула нам за спину. А затем что-то нам ввела».

«Неужели? — произнес Силач. — И где же в это время был ты? Кажется, именно тебе полагалось стоять на стреме».

«Сейчас неподходящее время для ссоры, — остановил его облаченный в хламиду юноша. — Начать следует с того, где мы находимся теперь, а не с того, где были прежде».

Силач недовольно заворчал. Попытавшись открыть дверь, он обнаружил, что панель управления отключена, но все равно пощелкал по кнопкам. Донован не рассчитывал на успех, а потому и не огорчился, когда ничего не вышло. Юная девушка в хитоне присела рядом на корточки и обхватила ноги руками, опустив подбородок на колени.

«Мы вполне можем выбраться отсюда», — сказала она.

Донован передал управление телом Ищейке, и тот опустился на колени, чтобы внимательно изучить запорный механизм.

Педант сравнил устройство замка со своим банком данных.

«Изготовлен на фабрике „Ярбор и Чань“. Это судно было построено на Периферии».

— Должно быть, наша гостеприимная хозяйка угнала его, — пробормотал Фудир.

«А значит, изначально это помещение не являлось тюремной камерой», — заметила девушка в хитоне, которую Донован предпочитал называть Полианной.

«Стало быть, его подгоняли под эти нужды на скорую руку, — отозвался Ищейка. — Скорее всего, делалось все в спешке. Значит, „Ярбор и Чань“… что нам это дает?»

«Архитектура центрального процессора замка имеет уязвимость. Отчет о ней был опубликован два метрических года назад расположенным на Гладиоле головным офисом корпорации. Помню, читал его однажды».

«Ты вообще ничего не забываешь, — отрезал Ищейка. Он перехватил управление правой рукой человека со шрамами и показал пальцем. — Упомянутая Педантом уязвимость означает, что если пропустить разряд через вот эти две точки — здесь и здесь, — то возникнет электромагнитное поле, которое заставит процессор открыть замок».

— Замечательно, — ответил Фудир. — Говоря по-простому, валяйся у нас в кармане генератор или хотя бы батарея, а еще моток провода, мы бы могли спаять нужную схему. Ах да, еще нам понадобились бы паяльник и олово… и тогда у нас появилась бы надежда выбраться из этой комнаты.

— После чего, — продолжил Донован, — мы все равно оказались бы запертыми на космическом корабле. Та же клетка, только размерами побольше.

«Э! Зато у нас появится достаточно свободного пространства, чтобы хоть ноги размять».

— И где же ты собираешься достать провода?

«Я вижу Глаз на стене. Прямо над дверью».

«И здесь вовсе не непроглядная темень…»

«Он имеет в виду, что где-то рядом находится источник энергии».

— Я и сам прекрасно понял, что он хочет сказать. Такова суть Ищейки: он умен, но вынужден в разговоре ходить вокруг да около.

«Эт’ только пока его в углу не прижмут!» — расхохотался Силач.

Плоские шутки Силача раздражали Донована. Порой его собственная душа оказывалась для него потемками. С тех самых пор как его столь непохожие «я» объединились, они постоянно учились друг у друга. Силач теперь был далеко не так примитивен, как когда-то; впрочем, до права вступить в ряды Новых Сократиков он еще определенно не дорос.

Фудир взобрался на скамью, осмотрел Глаз и при помощи походного набора инструментов, который прятал в сандалиях, снял защитные панели и вытащил кабель.

«Вот видите? Проблема с источником энергии решилась».

Тем временем Донован и все остальные обсуждали, что будут делать, когда сбегут из темницы.

— Думаю, мы должны захватить это судно, — сказал Донован. — Потом скользнуть к Полустанку Дангчао. Повидаемся с Мéараной… и бан Бриджит.

«А экипаж у Олафсдоттр большой?»

«Разве эт’ важно?»

— Вообще-то это может повлиять на наши планы.

«Меня куда более интересует, зачем она нас зашанхаила…» — произнес Ищейка.

«Лампа зажженная воссияла вновь».

«О чем это ты, Шелковистая?»

«О ее словах. О том, что всплывало в моих грезах. Педант? Ты ведь помнишь все…»

Дородная, с вечно слезящимися глазами ипостась Донована покачала огромной головой.

«Мое метье [3] — факты, а не чьи-то сны».

Фудир приложил выдранные из Глаза провода к дверной панели так, как показывал Педант: один сверху, второй снизу.

«Должно сработать», — прокомментировал Ищейка.

«Еще бы», — отозвалась девушка в хитоне.