— Ну, и? Какие будут предположения, что все это значит? — сказать, что я был зол, это значит не сказать ничего. Пять последних дней перемещения в каменной реке, мы заметно увеличили скорость полета, радиус очередного каменного потока стал совсем небольшим, и я уже ожидал, что вот-вот мы вывалимся на «чистую воду», когда произошло ЭТО. Сканеры давали достаточно четкую картинку, поэтому весь процесс удалось заснять во всех деталях.

Как я и предполагал, в самом центре туманности располагалась достаточно большая «чистая зона», весь мусор из нее под действием центробежного ускорения просо выбрасывало. Вот что странно, ничего кроме пустоты там не было, а ускорение было. Сканеры свободно добивали до противоположного края камней и разглядеть трехтычасекилометровую сферу пустоты мы смогли во всех ракурсах. Ни один тип сканирования не показывал ничего, но такого быть не может, физически не может. Если есть центробежное ускорение, а по краям центростремительное, то значит в самом центре должен быть объект, обладающий какой-то приличной массой и наши сканеры должны его засечь. Здесь же не было ничего. Почти сутки мы облетали эту пустоту по кругу, все сканировали и сканировали, но даже гравитационные детекторы ничего не засекали. Пока на крейсере не взвыла тревога. Оптические датчики в купе со сканерами давали нам очень четкую картинку. Без всякого предупреждения, в самой середине туманности вдруг появилась медленно вращающаяся светящаяся точка, ну как точка, с расстояния в пару десятков тысяч километров и Эверест может показаться точкой. Постепенно точка становилась все больше и больше, а скорость ее вращения становилась просто запредельной, вплотную приблизившись к скорости света. Потом яркая вспышка на какое-то время нас ослепила, а когда датчики восстановились, мы стали свидетелями необычного явления. На месте огненного колеса, всеми цветами радуги, сияет огромная закрученная воронка, занявшая почти все пустое пространство. Прошло пару часов и из нее начали вылетать массы камней, которые вливались в уже существующие каменные потоки, уплотняя их, дробя более крупные на всякую мелочь. Это извержение длилось часа три, потом так же резко все прекратилось, а через час пропала и воронка, вот только в этот раз все произошло без всяких спецэффектов, как будто кто-то повернул тумблер. Опять все наши датчики показывали полную пустоту и отсутствие каких-либо тел в «свободном» пространстве туманности.

Мы уже торчим в этой туманности больше недели, и наблюдаем подобную картину в третий раз. С завидной пунктуальностью, каждые шестьдесят часов повторяется одно и тоже, появляется воронка, чего-то ждет два часа, потом три часа активной работы, потом еще час и все пропадает.

— Мне кто-нибудь ответит? — как и предыдущий, этот вопль тоже остался без ответа. Да и не ждал я его, если честно. Ирина ничего не могла мне сообщить, потому что обладала только теми знаниями что и я, ну может в какой-то мере она умела ими пользоваться немного получше. Единственный кто мог хоть что-то мне сказать был Илья, но он молчал, молчал с того самого момента как перед нами в первый раз раскрылась эта воронка, плюющаяся сотнями тысяч тон каменной породы. Как ни странно, но ответ прозвучал.

— С вероятностью в шестьдесят восемь процентов это искусственная червоточина, созданная по технологиям джоре и с вероятностью в девяносто два процента, это естественная аномалия, используемая все теми же джоре. Существует незначительная вероятность в четыре процента, что это искусственная аномалия, созданная Изначальными Древними, но с каждым разом, эта вероятность падает все ниже, слишком примитивная для них конструкция и слишком опасная.

— Илья, ты хочешь сказать, что два из трех — это искусственное сооружение?

— Не сооружение, а ПРОЦЕСС. Искусственный процесс.

— Но как такое возможно? И откуда все эти камни?

— С вероятностью в девяносто восемь и восемь процентов, с той стороны находится Автоматический Металлургический Комплекс, а камни, это переработанная порода. Вся эта туманность, самый обычный отвал, организованный в космическом пространстве, в дали от населенных Систем и основных космических маршрутов. Именно из-за удаленности от освоенных Систем я и выдал такой высокий процент вероятности искусственного происхождения червоточины. Хотя меня и смущает ее нестабильная работа, возможно ей не хватает энергии для поддержания постоянного функционирования, вот и приходится работать периодически.

— А мы сможем перейти на ТУ сторону через эту «червоточину»?

— Такая возможность есть, но на самом пределе мощности наших двигателей, сразу после завершения передачи очередной партии пустой породы. Но даже если мы форсируем работу всех своих двигателей, то и тогда остается большая вероятность навсегда остаться в схлопнувшейся червоточине. Мое мнение — рисковать не стоит.

— Не стоит рисковать?! Если есть возможность найти действующее производство джоре, то любой риск уместен! Хотя… Я так понимаю, что определить координаты ТОЙ стороны мы не можем?

— Да, не можем. Силовой набор крейсера может не выдержать разнонаправленных сил при попытке движения в червоточине, его корпус не рассчитан на такие нагрузки, да и форма мало для этого приспособлена.

— А скажем новейший линкор Содружества?

— У того вообще нет никаких шансов. Оптимальная форма космического объекта для движения в таких условиях, это веретено, причем скрученное веретено. Ну, или шар, корабли такого типа тоже, в свое время, применялись джоре.

— Ты хочешь сказать, что джоре применяли такой способ перемещения между Системами?!

— Да на дальность свыше ста световых лет и до пятисот световых лет. На более близкие расстояния использовался гипердвигатель, правда более технологичный чем наш сегодняшний.

— А откуда тогда Содружество взяло технологии постройки этих гипердвигателей.

— Эта технология, правда стоит признать очень хорошо развитая, аналог внутрисистемных двигателей джоре.

— Ну ни хрена себе! Внутрисистемный гипердвигатель!

— Олег, мне даже как-то странно слышать от тебя такие вопросы. Я же передал тебе две Базы, ты что так и не удосужился их изучить?

— Это «Теория гиперкосмоса» и «Теория многомерности гиперкосмоса»? Да я как-то подумал, что это чисто теоретический Базы и никакого практического применения для них нет…

— Ну вообще то ты прав, все это голая теория, почти не имеющая никакого практического применения. Хотя, если ее развить, то можно получить достаточно интересные, для текущего момента, результаты. Правда это не совсем Базы, скорее это Базы скомпилированный из различных источников, я просто хотел сделать тебе подарок. — мне показалось, или нет, но в голосе Ильи проскочила грусть и обида.

— Илья, клянусь, следующие Базы, что я изучу, будут именно эти! И прости меня, пожалуйста. — тут процесс моего морального самобичевания прервала Ирина.

— Я тут кое-что прикинула, посчитала и могу вас немного обрадовать. Во-первых, нам вполне по силам переконфигурировать силовое защитное поле, правда я не могу дать гарантии, что его хватит на весь путь по червоточине. Во-вторых, если использовать все наши маневровые двигатели в помощь разгонным, то мощности импульса вполне хватит чтобы преодолеть червоточину, но и тут есть маленькая проблема, на ТОЙ стороне мы окажемся без шанса на маневр, двигатели просто не выдержат такой нагрузки.

— Ира, давай поподробнее.

— Хорошо. Пока вы тут выясняли отношения и рассуждали о давно потерянных технологиях, я провела кое-какие расчеты. Судя по всему, природа этой червоточины совсем даже не материальная, а чисто силовая, если говорить проще, то это набор силовых полей заданной конфигурации и с определенными свойствами, а значит эффект прилипания будет действовать и здесь.

— Ира, ты хочешь пустить наш крейсер по линиям напряженности этого поля, используя наше силовое защитное поле?

— Да. Установленные сейчас на корабле эмиттеры поля, такой возможности не дают, поле повторяет форму корабля, но если добавить точек напряженности поля, установив порядка трех сотен дополнительных эмиттеров, то мы сможем придать полю форму шара, чего будет вполне достаточно. Правда скорее всего, во время перемещения большая часть эмиттеров просто выгорит и на той стороне мы окажемся с, максимум, десятью процентами защиты, но это не такая уж и большая проблема, эмиттеров у нас достаточно и мы, в принципе, можем все их дублировать, по крайней мере основные узлы защиты, это даст нам почти шестьдесят процентов мощности защитного поля при выходе. Теперь по второму вопросу, насчет двигателей. Я не буду вас загружать расчетами, при желании вы и сами можете их произвести, поэтому скажу только выводы. Груз с той стороны переходит на скорости почти в шестьдесят процентов от нашей разгонной для ухода в гиперпрыжок. Я исхожу из того, что передаче породы сюда начинается сразу после стабилизации прохода, судя по всему, эта стабилизация происходит одномоментно и здесь, и там. После образования стабильной червоточины и появления первого груза с той стороны проходит около двух часов, то есть именно столько времени занимает передача груза от точки «А» до точки «В». Сворачивание червоточины происходит в обратном порядке и занимает судя по всему час, именно столько времени проходит после выхода последней партии груза, а значит и у нас будет не больше времени, а скорее всего и немного меньше. Это значит, что мы должны набрать скорость как минимум в два раза большую, чем скорость выхода камней здесь, а лучше немного побольше. Наши разгонные двигатели не позволяют этого, значит надо получить дополнительный импульс, вот тут-то и помогут маневровые двигатели, они дадут нам недостающие двадцать-тридцать процентов к мощности первоначального импульса. Проблема в следующем, маневровые рассчитаны на микросекунды работы, максимум несколько миллисекунд, а работать им придётся, как минимум пару секунд. То есть на той стороне мы окажемся без какого-либо шанса на маневр, мы даже на долю градуса не сможем изменить направление полета, к тому времени, все наши маневровые двигатели будут представлять собой самый обычный металлолом.