В состоянии мальчика никаких улучшений не было, но о нем самом они знали теперь очень много. Его звали Билли Мортон, и ему было шесть лет. В тот вечер он шел домой от своей тетушки вместе с мамой и старшим братом Грегом, как вдруг малыш увидел на противоположной стороне главной улицы Коламбери отца, только что вышедшего из «Боевых доспехов». Вырвав ручонку из руки матери, он бросился ему навстречу. И вот — несчастный случай. С тех пор мальчик находится в состоянии комы.

Если Сильвию спрашивали о Билли, она отвечала коротко: «Улучшений нет», — но сама о нем почти не заговаривала. Хью даже казалось, что она вообще ни о чем не говорит последнее время, и в это утро, плавая взад-вперед в бассейне, он принял решение. Хелен и Джон Кворри пригласили их вечером пообедать — только их двоих, никаких званых гостей. Он еще не сказал об этом Сильвии, но решил, что они должны пойти.

Когда он уходил в бассейн, жена еще спала. Теперь он взял для нее с кухни чашку чая и присел к ней на край постели. Она стала пить, послушно, как ребенок, но явно без всякого удовольствия.

— Послушай, дорогая, сегодня мы обедаем у Хелен и Джона. Я знаю, ты скажешь, что идти не хочешь, но мы все же пойдем. Это необходимо. Нас будет только четверо, они наши друзья.

— Твои друзья.

— И твои. Особенно Хелен. Ты должна признать: невозможно быть добрее, тактичнее, чем она, во всей этой истории.

— Добрее? Тактичнее? Ты хочешь сказать, что Хелен славная женщина и потому мне сочувствует. Но в душе она винит меня, как и все остальные. И разве может быть иначе? Я сама себя виню.

— Сильвия, дорогая, мы все время топчемся на одном месте. Это же был несчастный случай. Ты сама это знаешь.

— Но его могло не быть, Хью! Я могла не ехать на этом мини-бусе, я могла взять свою машину, а багаж мальчиков привезли бы в крайнем случае утром. Если бы я ехала в своей машине, если бы сменила туфли, если бы реакция у меня была получше, если бы… тогда маленький Билли… — Ее голос пресекся.

— Но, черт побери!.. — Хью Ройстоун чертыхался редко. — Будет ли конец всем этим «если»? Не твоя вина, что мальчик бросился через дорогу…

— Моя вина, что я не успела затормозить.

Ройстоун в отчаянии замотал головой.

— Ну что ж, Сильвия, думай, как хочешь, — сказал он. — Но сегодня вечером мы все-таки обедаем у Кворри.

— Я бы на твоем месте не слишком старался, Хелен, — сказал Джон Кворри. — Держу пари, в последнюю минуту они найдут какую-нибудь отговорку.

— Нет. Хью обещал совершенно твердо. Они придут. И мы не можем угощать их обычной пансионской снедью.

— Ладно, только не устраивай ничего необыкновенного. — Джон набросил черную мантию, взял под мышку груду бумаг и учебники. — Увидимся позже, родная.

Хелен Кворри, улыбаясь, прошла на свою маленькую кухню. Она обожала стряпать и была рада любому поводу приготовить что-нибудь особенное. Часом позже она, упакованная в полосатый бело-голубой передник, с головой погрузилась в работу, что-то напевая про себя под неистовый вой электромиксера. Она не услышала стука в обитую зеленым сукном дверь, отделявшую личную квартиру наставника от остальных помещений пансиона.

Хелен и Джон никогда не запирали эту зеленую дверь, которая вела из коридора прямо в их гостиную. Они считали свою квартиру неотъемлемой частью дома, но все, персонал и ученики, уважали их обособленность. Однако на этот раз дверь тихонько приотворилась, в проеме показалась голова, огляделась, слабый голос произнес чуть слышно:

— Миссис Кворри?

Ответа не последовало, шум доносился только из кухни. До этих пор посетитель вел себя совершенно естественно. Ничто не давало повода думать, будто он желает войти незамеченным. Но так как громкие звуки из кухни слышались по-прежнему, а миссис Кворри все не появлялась, незваный гость решился проскользнуть в комнату и, схватив со столика для напитков бутылку джина, исчез. Хелен Кворри спокойно продолжала работать на кухне. Она не слышала, как бутылка со звоном разбилась о лестничные перила, однако, войдя в гостиную несколько минут спустя, услышала визг.

Не медля ни секунды, она кинулась в коридор и побежала к лестнице. Первое, на что она обратила внимание, был сильный запах джина. Затем увидела разбитую бутылку и внизу пролета, двенадцатью ступеньками ниже, группу девочек и Паулу Дарби, склонившуюся над кем-то. Хелен сбежала вниз.

— Что случилось? Кто-нибудь поранился?

Девочки перед ней расступились, и Паула Дарби сказала:

— Бетти поскользнулась на мокрой лестнице, но, к счастью, она не слишком расшиблась.

— Нет, я расшиблась, мисс Дарби. Я ударилась плечом, и очень болит колено. Наверно, это перелом. И еще вот, посмотрите, я поранила руку о стекло.

— А что ты вообще здесь делала с бутылкой джина? — грозно спросила Хелен. Она старалась быть всегда беспристрастной, но Бетти Фэрроу, которая вечно подымала шум из-за пустяков, к числу ее любимиц не относилась. — Итак? — добавила она, поскольку Бетти, которой Паула Дарби помогла встать на ноги, ответила не сразу.

— Это не Бетти, миссис Кворри, — сказала одна из девочек. — Мы пришли все вместе, а здесь так и было, ну, беспорядок этот. Но поскользнулась, конечно же, Бетти.

Юный голосок выражал презрение к неловкой растяпе.

— Ясно.

— Тайный алкоголик, — пискнул кто-то.

Сказано это было шепотом, но Хелен расслышала.

— Кто это сказал? Что ты имела в виду?

Девочки захихикали, переглядываясь между собой. Паула Дарби сказала резко:

— Ну, хватит болтать глупости! Кто-нибудь — ты и ты — помогите Бетти добраться до изолятора. Остальные — немедленно в Колледж-хаус, по классам.

Хихиканье сразу смолкло. Девочки разбежались. Бетти Фэрроу доказывала своим невольным помощницам, что ей очень больно и они должны нести ее на руках. Паула Дарби стала ногой отбрасывать осколки бутылочного стекла к стене.

— Я найду того, кто… Я разберусь в этой истории…

— Паула! — перебила ее Хелен, нахмурясь. — Ведь то была просто глупая шутка, насчет тайного алкоголика, правда? Мне кажется, ты слишком сурова.

— О Господи! — Паула провела рукой по своим пышным светлым кудрям. — Ты хочешь сказать, будто не знаешь, какие слухи бродят по всей школе?

— Какие слухи?

Паула Дарби колебалась, огорченно глядя на старшую приятельницу.

— Слухи о… о Сильвии Ройстоун… что она слишком много пьет и что она… была не слишком трезвой в ту ночь, когда произошло несчастье.

— Какой кошмар! И совершенно неправда! — с ужасом воскликнула Хелен. — Господи, ну как могла возникнуть эта сплетня? Хью будет в ярости, когда слух дойдет до него.

— Знаю, но что мы можем поделать? И что может поделать Хью? Вряд ли он найдет убедительные доводы, чтобы опровергнуть это… Мне кажется, слух умрет сам собой и все забудется.

— Ну, хорошо, мы можем, по крайней мере, выяснить таинственную историю с этой бутылкой джина, — сказала Хелен решительно. — И чем скорее, тем лучше. Я разыщу Джона.

Распутать таинственную историю оказалось не так просто, как предполагала Хелен Кворри. Вернувшись в свою гостиную, она сразу заметила, что на столике нет бутылки джина. Однако сам по себе этот факт ничего не объяснял.

— Тебе что-нибудь удалось? — спросила она вечером мужа.

— Ничего. На всех лицах — святая невинность. Мне это не нравится, Хелен. И почему-то кажется, тут не о шалости речь.

— А вдруг тайный алкоголик — кто-нибудь из девочек? Это бы все объяснило.

— Да нет, вряд ли, — покачал головой Джон. — Ведь ей было бы чертовски трудно скрывать это, и я не убежден, что остальные согласились бы покрывать ее… ну и так далее. Впрочем, может быть, кто-то из прислуги… или из учителей… или из другого дома кто-нибудь… или…

— Не Сильвия Ройстоун?

— Нет. Зачем ей красть наш джин, с какой стати? Хью в состоянии покупать столько, сколько ей угодно.

Хелен не улыбнулась.

— Они скоро будут здесь. Ты собираешься рассказать им?