Том Черил придвинул к себе яичницу с ветчиной и развернул финансовую страницу. Сосредоточиться не удавалось. Курс доллара, повышение цен на золото, колебания акций на нью-йоркской бирже — ничто не показалось ему достойным внимания. Оставила равнодушным даже заметка о банкротстве фирмы, в которую он когда-то вкладывал деньги.

Он отставил тарелку в сторону и налил себе еще одну чашку кофе. Новости первых страниц тоже ничем особенным не отличались: войны, уже идущие или только назревающие, наводнение в Индии, революция в Центральной Америке, опустошительные пожары в Калифорнии — всюду насилие или угроза насилия, смерть от естественных или спровоцированных людьми причин. Помимо своей воли Том Черил снова уставился на странное объявление.

Технически, хотя в полиграфии он разбирался слабо, это была броская реклама, шириной в десять сантиметров, то есть в два столбца, обведенная широкой черной полосой и помещенная в верхнем правом углу газетного разворота, где печатались книжные рецензии и объявления издательств. Текст, набранный жирным шрифтом, гласил:

И все. Предполагалось, что это реклама новой книги, однако никакого издательства не указывалось. Не было ни торгового знака, ни выходных данных, ни имени автора. Не было ни цены, ни намека на содержание. Дальнейшая информация, судя по всему, должна была появиться в следующих выпусках газеты. Здесь же журналисты старались лишь заинтриговать читателей, привлечь их внимание. На языке профессионалов это, кажется, называется «приманкой», подумал Том Черил. Но какого черта им понадобилось наживлять на крючок именно его имя?

В раздражении майор отодвинул стул от стола и встал.

— Гулять, Сэл, — сказал он. — Ни мне, ни тебе прогулка не повредит.

Дремавшая на полу сука утробно заворчала и тяжело поднялась. Ей уже перевалило за восемь, и былую резвость она порастеряла. Тем не менее лучшего спутника для прогулок майор себе не представлял. Другой пес никогда не заменит ему Сэл. Том Черил решительно взял себя в руки. Черт! В это утро в голову лезли только мысли о смерти.

Миссис Ходжесон, приходившая к ним три раза в неделю убираться, уже возилась на кухне. Он крикнул ей, что на час-другой уходит, и открыл дверь на улицу. Дойдя с Сэл до конца подъездного пути, он оглянулся назад, на фасад. Что же, не особняк, конечно, но вполне просторный и симпатичный дом с большим садом — эдакая «обитель биржевого маклера». Соседние дома на этой тихой окраинной улочке Фарлингама были такие же солидные, разве что иной архитектуры; ближайший стоял метрах в пятидесяти.

Сэл потянула за поводок, они вышли на дорогу, но не успели сделать и десятка шагов, как рядом притормозила машина. Из окошка высунулась голова местного доктора.

— Доброе утро, майор. Как дела?

— Хорошо, спасибо. А у вас?

Доктор широко осклабился и продолжал:

— Выглядите вы прекрасно. Не похоже, что вам скоро предстоит оставить этот мир.

— О чем это вы?

Дурацкий вопрос! Том Черил отлично знал, что имел в виду доктор. Чертово объявление! Интересно, сколько из его друзей и знакомых прочли рекламу или услышали о ней.

— Вы разве не читали сегодняшнюю газету? — спросил доктор.

— Читал, — коротко бросил майор.

— Значит, видели…

— Видел… если, конечно, вы говорите про рекламу какой-то книги. Ко мне она отношения не имеет. Просто совпали имена.

— У вас не очень-то распространенное имя.

— Чепуха. В стране живут сотни Черилов.

К счастью, Сэл уже надоело что-то там обнюхивать, и она дернула за поводок. Лучшего предлога уйти и не придумаешь. Майор помахал рукой и двинулся дальше.

Метров через сто, около церкви, его окликнул приходский священник. Ну вот, началось, подумал майор. Правда, в отличие от доктора Карсона, которого он не очень жаловал, преподобный Эдвин Галверстоун был его другом, и он остановился поболтать с ним вполне охотно.

— Привет, Эдвин. Тебе не нужны груши? У меня в саду ветки от них ломятся.

— Возьму, сколько дашь. Можно закрутить на зиму в банки. Большое спасибо, Том.

Какое-то время они обсуждали садоводство. Но тут Сэл опять стала нервничать, и майор сказал, что ему пора идти.

— Пока, Эдвин. Увидимся в воскресенье. Только не затягивай свою проповедь.

— До свидания, и береги себя. — Неожиданно священник ухмыльнулся. — Особенно сейчас. Что ты такое натворил, Том? Ведь не зря же тебе публично угрожают?

Майор застонал.

— И ты туда же, — сказал он. — Неужто весь Фарлингам получает эту идиотскую газету?

— Многие, я думаю. А кто не получает, тем расскажут. Кстати говоря, про объявление мне сообщила Найна Долиш. Мы встретились на почте.

— Значит, придется изменить сегодня маршрут. Я хотел купить марок, но теперь обойду Хай-стрит стороной.

— И правильно. Тем более, там сейчас полно туристов. Иногда мне жаль, что деревушка стала такой популярной.

Том Черил согласно кивнул. Когда они с Эйлин переехали сюда, Фарлингам был тихим, мирным местом, где на улице редко появлялся незнакомый человек. Со временем одну из пивных перекупили новые владельцы, отремонтировали, разукрасили и превратили в ресторан с хорошей кухней. Затем в округе снова заговорили о нормандском прошлом местной церквушки. Сыграла роль и близость к знаменитым красотам Котсвоулда. В общем, Фарлингам попал в туристические проспекты как «маленький, но, несомненно, достойный внимания уголок», и летом его часто осаждали толпы людей. Майору, как и большинству старых жителей, это было не по душе.

По этой причине он обходил стороной модную «Золотую лань», разве что его затаскивала туда Эйлин или кто-то из ее местных друзей. Выпить майор предпочитал в «Утке и селезне» — простой пивной без всяких претензий, известной в Фарлингаме под названием «Птички». Расположенная на дальнем конце деревни, эта пивная служила отличной остановкой для отдыха в его ежедневных прогулках с Сэл.

Сегодняшним утром, пройдя через кладбище и покружив пару миль по проулкам и тропинкам, майор, как обычно, заглянул туда. Хотя было еще рано, в «Птичках», не считая владельца и его жены, сидело человек шесть. Все они были завсегдатаями. Когда майор вошел, разговор резко оборвался.

— Всем доброе утро, — поздоровался он.

Ответ был холодный, почти невежливый. Том Черил нахмурился и вопросительно глянул на хозяина, который тут же налепил себе на лицо улыбочку.

— Доброе утро, сэр. Вам как обычно?

— Да, если можно, — подтвердил он и подошел к стойке забрать свою кружку пива.

Облокотившись, майор заметил на нижней полке газету и тяжело вздохнул. Во время прогулки он не встретил никого из знакомых и почти забыл о злополучном объявлении. Теперь ему обо всем напомнили, и он почувствовал себя неуютно. Ведь присутствующие грубовато поздоровались с ним только из-за смущения. Про него вовсю сплетничали, а он их спугнул.

Он незаметно оглядел зал. Тут сидели церковный служка Дейвис, старый Марчант, близнецы Карверы, выполнявшие в деревне всякую случайную работу, и еще одна пожилая чета, чьи имена он сейчас не мог припомнить. Он был уверен, что никто из них, включая хозяина «Птичек» и его жену, не прочитывал в год и одной книги. Страницы с книжными обзорами в газете они тоже наверняка не читали. Но кто-то все же наткнулся на его имя, и публика, естественно, сгорала от любопытства.

В душе Том Черил был довольно застенчивым человеком. После встреч с доктором и священником он осознал, что подшучиваний и сплетен теперь не избежать, обижайся не обижайся. Но чтобы вся деревня показывала на него пальцем — этого он не ожидал. Быстро допив пиво, он кивнул хозяину и вместе с Сэл вышел на улицу. Если эти придурки хотят посплетничать, зачем мешать?

Дома он еще немного выпил, съел приготовленную миссис Ходжесон еду и всю середину дня провел в саду, подстригая траву и вскапывая грядки под поздние овощи. Работа его успокоила. Позже он приготовил себе чай и уселся на террасе на солнышке. Когда вернулась жена, он мирно дремал.