— К сожалению, у меня очень плохие новости, — начал Тейлор. — Миссис Черил погибла. Единственное утешение, что смерть наступила мгновенно, без мучений.

Том Черил сделал резкий глубокий вздох. На лице Джилл отразилась сумятица чувств — потрясение, недоверие, затем осознание и, наконец, страх. Но и отец и дочь удержались от крайнего проявления горя. Дейвид не удивился. Он уже успел понять, что эти двое привыкли держать свои эмоции в узде. В любом случае опыт научил его, что в критические минуты разные люди ведут себя по-разному, а не по привычным литературным шаблонам.

Первой заговорила Джилл:

— Как… как мама… погибла? В огне?

— Нет. Пожар был не сильный. В дом доставили посылку с взрывным устройством и… — Тейлор непроизвольно повернул голову в сторону майора, но тот стоял, отвернувшись, и наливал себе следующую порцию виски, — … и это все, что мне пока известно.

— Но вы считаете, что … что устройство предназначалось для меня? «Смерть майора Черила», объявленная на начало месяца, должна была настигнуть меня сегодня, первого числа. А Эйлин…

Внезапно Том Черил замолчал и сделал глоток виски. Дело давнее, но когда-то он любил Эйлин, любил сильно. Она была очаровательной девушкой. Он вспомнил их свадьбу, день, когда родился их первый ребенок. Они были в те времена счастливы, очень счастливы. Ирония судьбы, но именно тогда, когда он уволился из армии и его материальное положение круто изменилось в лучшую сторону, их отношения стали портиться. Он опять глубоко вздохнул. Что бы между ними ни происходило, он никогда не желал Эйлин смерти, и ее гибель — гибель вместо него — казалась какой-то двусмысленной. Он чувствовал на себе вину, хотя и понимал, что ничего не мог сделать, ни в чем не виноват.

— Да, видимо, бомба предназначалась для вас, сэр, — ответил Дейвид Тейлор. — Расследование только началось, но на первый взгляд именно так.

— А где она сейчас… моя жена?

— В Оксфорде, сэр. Завтра мы попросим вас опознать тело, а через день или два состоится дознание. Простая формальность. Она не займет много времени.

Том Черил расправил плечи.

— Хорошо. А сейчас нам, видимо, пора в Фарлингам. В доме, надеюсь, еще можно жить?

— Думаю, что да, сэр.

— Тогда поехали. Мы готовы.

Когда они были уже внизу, в вестибюле, Джилл внезапно остановилась.

— Извините, но мне надо вернуться в квартиру. Кажется, я забыла выключить плиту.

Дейвид Тейлор с недоумением посмотрел на нее. Хотя дверь на кухню была распахнута, никакого запаха готовки в маленькой квартире не чувствовалось. Но оснований возражать не было, и он с сержантом Дру ждал на тротуаре, пока Джилл не спустилась.

— Спасибо, — сказала она. — Я ошиблась. На плите ничего не стояло.

— Ну и отлично.

Про время, которое понадобилось ей, чтобы проверить плиту, он говорить не стал, а просто открыл для нее заднюю дверцу машины. Когда он садился на переднее сиденье рядом с Дру, а она устраивалась сзади с отцом, до него донеслось:

— Я позвонила Джин, папа. Я решила, что она имеет право знать.

Пусть личные дела Черилов пока остаются их личными делами, подумал старший инспектор. Но любопытство в нем зашевелилось. Сначала ему соврал майор, а теперь и Джилл. Наверняка дело идет о чем-то совершенно невинном, и все же жаль, что она хоть и по пустякам, но плутует.

Из Лондона они выехали в начале девятого и до Фарлингама добрались уже в сумерки. У подъездного пути к дому Черилов дежурил констебль с хорошо обученной восточноевропейской овчаркой. В доме их ждал инспектор в полицейской форме. Том Черил собрался с силами. Сторожевая собака, ставни на окнах гостиной, которые он заметил еще из машины, слабый противный запашок — все это, казалось, не произвело на него впечатления. Он умел скрывать свои чувства. Менее опытной, полной жизненных сил Джилл сдержаться было труднее. Ее охватила ярость.

— Как они могли? — воскликнула она. — Черт их побери, кто бы они там ни были! Да какое они имеют право так обращаться с нами?! — В голосе ее слышались слезы, даже проскользнула нотка истерики. Она машинально направилась к дверям гостиной.

Дейвид Тейлор быстро преградил ей путь.

— Извините, мисс, — сказал он. — Но мы были вынуждены опечатать комнату, где произошло преступление. Вы сможете войти туда завтра или послезавтра.

Она посмотрела на него отсутствующим взглядом:

— Да, да. Понимаю.

— Наши люди охраняют дом, — быстро заговорил местный инспектор. — Вы, видимо, собираетесь ночевать здесь. Не возражаете, если мы будем пользоваться кухней и другими удобствами?

— Сколько угодно. Делайте что хотите, — сказал майор. — Вряд ли мы сегодня уснем. Джилл, приготовь чай или кофе и… и бутерброды, что ли… мне лично больше ничего не хочется.

— Хорошо, папа, — ответила Джилл и вопросительно посмотрела на полицейских.

— Нет, для нас не надо, — сказал Дейвид Тейлор. — Много дел. Мы позаботимся, чтобы в гостинице нам что-нибудь оставили. А вам лучше перекусить и подняться к себе наверх, оставив нас одних. Дом охраняется, так что беспокоиться не о чем.

— Ладно, — сказал майор. Было трудно определить, что он думает на самом деле. — А утром какие планы?

— Утром мы заедем за вами и отправимся в Оксфорд. Как насчет половины десятого?

— Договорились.

— Спасибо, сэр. Спокойной ночи.

Дейвид Тейлор глянул в сторону Джилл, но увидел только ее спину. Ничего не ответив, она ушла на кухню.

Сержант Дру сорвал пломбы на дверях гостиной. Большинство ламп раскололось от взрыва, но полицейских фотографов, которые побывали здесь раньше, попросили оставить их оборудование. Некогда уютная комната, протянувшаяся через весь дом до стеклянных дверей на широкую террасу, выглядела в резком свете как после погрома. Тот ее угол, где Эйлин Черил открыла злополучную посылку, превратился в сплошное месиво. На залитом кровью и засыпанном осколками ковре ярко белел вычерченный мелом абрис тела. В картине на стене зияла широкая дыра, а от горки с фарфором остались одни обломки. Еще больший урон комнате нанесли огонь, дым и вода; в воздухе стоял тяжелый запах.

— Давайте откроем двери на террасу, — сказал Дейвид Тейлор, — а то нечем дышать. Надеюсь, эксперты по взрывным устройствам нашли для себя все, что нужно? — спросил он местного инспектора. Тот кивнул. — Что ж, мы и сами хорошенько осмотрим комнату. Но сначала снова коротко расскажите, что произошло.

— Думаю, что в общих чертах вы уже все знаете, сэр, — сказал полицейский. — Восстановить события было несложно, особенно когда нам позволили поговорить с миссис Ходжесон. Около двенадцати часов дня не местный почтальон, а какой-то человек на мотоцикле доставил посылку. Он был весь в черном, на голове — желтый шлем. Ходжесон положила посылку на тумбочку в прихожей. Миссис Черил принесла ее сюда, в гостиную, и, по-видимому, вскрыла. Вот и все. Новые подробности мы, может быть, узнаем утром от миссис Ходжесон, хотя я сомневаюсь. Сейчас ее накачали успокоительным. Мы, само собой, начали уже опрашивать соседей, пока безрезультатно; вы, я думаю, расширите границы поисков. Временный штаб уже устроен в доме приходского совета рядом с церковью, завтра туда проведут дополнительные телефоны.

— Ну и отлично, — сказал Дейвид Тейлор. — А как насчет посылки? Кто-нибудь видел, во что она была завернута и кому адресована?

— По словам миссис Ходжесон, мотоциклист сказал: «Посылка для Черилов» — и протянул ей сверток. Она спешила и особенно ничего не разглядывала. Но ей кажется, посылка была в обычной оберточной бумаге.

Тейлор и Дру начали осматривать комнату. Казалось маловероятным, чтобы следственная бригада и эксперты упустили нечто важное, но им хотелось убедиться самим.

— А это? — неожиданно спросил сержант Дру. Он открыл ящик секретера, который, благодаря причудам взрывной волны, почти не пострадал. — Здесь полно оберточной бумаги. Они ее, видно, не выбрасывали. А вот кусок, что лежал наверху, остальные — или из магазинов, или с марками и обратными адресами.