Однако наша экономика в данный момент не позволяет это сделать.
Статистика — это наука глупая и как всегда несет в себе мало правды. Когда говорят, что уехали из России 60 тысяч, 20 тысяч или 10 тысяч, то это никакой роли не играет. Важно другое — достаточно уехать одному человеку, как целое научное направление может исчезнуть. Научные сотрудники — штучный «товар», и к ним должно быть дифференцированное и бережное отношение.
Если говорить о проблеме диаспоры, то эта проблема имеет свои особенности на разных уровнях. При комплексном подходе можно выделить пять уровней, где решения проблемы будут различаться.
Если мы берем геополитический уровень, то чем больше уезжает, тем лучше. Без единого выстрела русская культура распространилась по всему миру. Почти во всех странах есть русские общины.
В том, что образованные люди уезжают, я не вижу большой трагедии. Я тоже живу в США и делаю гораздо больше полезного для России, чем мог бы, находясь здесь. Сейчас все больше соотечественников возвращаются, пусть не на постоянное местожительства, но через сотрудничество, через участие в проектах. И до сих пор метрополия не проявляла инициативы, все, что мы делали, было нашей собственной инициативой или отдельных людей. Наконец-то и наверху поняли, что это очень важно, и Московская область взяла на себя инициативу объединения диаспоры — это прекрасно, теперь, если бы была хоть моральная поддержка из Кремля, процесс пошел бы гораздо эффективнее.
Думаю, есть все основания надеяться на эффективность этой конференции, во всяком случае здесь собрались люди прекрасные. Прежде было два конгресса соотечественников, но, кроме большой траты денег, я не вижу от них конкретного результата (а потрачено несколько миллионов долларов). Может быть, ошибка в том, что на эти конгрессы приглашались люди с княжескими титулами, это прекрасные люди, я со многими из них знаком, но вряд ли с ними можно делать какие-то проекты, разве что пригласить их но бал. А тут собрались такие деловые, успешные люди, которые в жизни чего-то достигли. В общем, опять физики впереди.
Эдвард Лозанский, президент Русского дома в Вашингтоне и Американского университета в Москве
Если наша страна должна развиваться по пути создания наукоемких технологий и конкурентных продуктов, то надо ответить на вопрос: что делать для формирования такого пути? Решение должно быть принято на государственном уровне. Поясню, почему это так. Для решения любой научной проблемы и создания наукоемкой технологии необходима концентрация достаточно толковых людей, потому что все научные решения связаны с кооперативным эффектом. В связи с «утечкой умов» происходит разжижение научных коллективов. Для страны, выбравшей путь создания наукоемких технологий, — это катастрофа. Понимает это правительство или не понимает, пока сказать сложно. На словах вроде бы понятие есть, а фактически пока делается очень мало.
Теперь региональный уровень, скажем, уровень Московской области.
Нашей области в каком-то смысле повезло, а в каком-то — нет. 28 научных центров на ее территории — это обуза, если бы регион финансировал их только из своего бюджета. С региональным уровнем тесно связан муниципальный уровень и даже уровень отдельного учреждения. Но на каждом из этих уровней встают свои проблемы и свои решения. К ним я еще вернусь.
В 50-х годах, в период «холодной войны», встала задача вывести научный потенциал из Москвы. Таким образом возникли города науки, в том числе и наш биологический центр, Троицк, Протвино и так далее. Я в 39 лет стал директором центра и задал тогда вопрос в отделе науки ЦК КПСС: «А что будет с центрами через 25 лет? Ведь они все постареют и синхронно умрут». Мне сказали: «Не ломай голову над этим, решай научные задачи, через 25 лет мы вам поможем». Теперь и ЦК КПСС нет, и инструкторов нет, и спросить не с кого, а мы имеем весьма сложные граничные условия, в которых приходится выживать наукоградам.
Еще в 1979 году мы пытались сделать прогноз, что будет с Пущинским научным центром через 10-15 лет в демографическом плане. Надо сказать, что все молодые города, которые возникали в Московской области, формировались из человеческой популяции с разбросом по возрастам в 5-7 лет. Пожилые научные сотрудники (академики), которым было тогда по 60-70 лет, составляли ничтожный процент. Их были единицы. Остальные — это выпускники Физтеха, МГУ и других вузов — были в возрасте 25-30 лет. Они, как пионеры, приехали на определенное место, все одновременно начали стариться. Мы рассмотрели все сценарии и пришли к выводу, что научные центры без притока погибнут. А в 1990 году отъезжающих стало больше, чем приезжающих.
Возникает вопрос: что же в этих условиях делать? Прежде всего, не нужно наивно предполагать, что диаспора может помочь российской науке финансово. Больше того, возникает обратная ситуация. Я сталкивался с такими высказываниями некоторых представителей нашей диаспоры: «Мы тут узнали, что будет конференция по поводу диаспоры, мы крайне заинтересованы, нам нужны толковые студенты из России, мы их с удовольствием возьмем». Это продолжение того самого автокаталитического процесса. В результате происходит старение, основной возраст научных сотрудников уже от 45 до 75 лет.
В 1990 году был создан Путинский государственный университет, и в результате на возрастной демографической кривой появился небольшой пик: это молодые сотрудники. Но сними возникает проблема. И, надо сказать, для ее решения нам от государства надо очень мало. Система протока двухэтапная: от нас уезжают на Запад, а к нам едут из СНГ Поэтому надо решить вопрос прописки. Это же совершеннейшая мелочь. Дайте возможность русскоязычным, едущим с Украины, из Казахстана, стран Балтии, здесь оставаться и работать в научных учреждениях. Чтобы научные учреждения имели право на квоты, чтобы это не делалось за взятки чиновникам. Нужно, чтобы из 30 или 40 специалистов, которых я готовлю для нашего города, а другими словами, для страны в целом, я мог оставить хотя бы 5-10 в институте.
Вторая проблема — общежития. И опять почти никаких денег от государства не требуется. Ведь получается парадокс. Приезжают студенты в Путинский государственный университет, они живут в общежитии, потом они оканчивают магистратуру, еще как аспирантов их держат в общежитии, дальше - обвал. Аспирант защитился, он должен покинуть общежитие, зарплата у него такая, что квартиру он купить не может, значит, у него остается какой выход? Он успел опубликовать две-три работы, за рубежом его уже знают, он садится за компьютер и начинает искать место, где его примут за рубежом. Администрация института бессильна что-либо сделать, а нужно простое решение — то, что было в Путине при советской власти, а именно: система общежитий (студенческие, аспирантские и дома для малосемейных без права приватизации) и только потом постоянное жилье. Необходимо лишь государственное страхование тех вкладов, которые идут на жилищное строительство.
Сценарии прогноза изменения возрастного состава населения г. Пущино на плоскости «возраст жителей — время развития города» (80x40лет): с) для «закрытого города» при условии, что из него нет оттока жителей и в город нет их притока; б) для «открытого города», через который движутся миграционные потоки
Расхождение по годам рождаемости (1) и смертности (2) населения: в особой точке (ОТ) число родившихся равняется числу умерших за год: а) сценарий «открытого города» при условии постоянных миграционных потоков через город, равных потокам 1979 —1981 годов:
