Можно спорить о гуманности подобного опыта, но факт остается фактом. Именно Эдвард Дженнер избавил человечество от страшной напасти и стал прародителем новой науки, которую впоследствии назвали иммунологией — одной из важнейших медицинских наук, последователи которой получили за свои открытия едва ли не больше всего Нобелевских премий.

Кстати, и Эдвард Дженнер не остался без награды. Английский парламент вручил ему награду в 10 тысяч фунтов стерлингов и еще раз — в 20 тысяч. Дженнер стал почетным гражданином Лондона.

Однако официально годом рождения иммунологии считается 1881 год, когда другой ученый — Луи Пастер — прочитал свой знаменитый публичный доклад в стенах Французской академии наук. И это не было просто сообщением об изготовлении очередных вакцин против куриной холеры и сибирской язвы. Его доклад извещал об универсальном принципе создания искусственного иммунитета путем введения ослабленного возбудителя той же самой болезни.

Эпилепсия — болезнь, столь же распространенная, как и диабет. Ею страдает около одного процента людей, населяющих нашу планету. Их головной мозг регулярно впадает в какое- то странное состояние. Обычно, когда мозг здоров, все его клетки ведут себя очень хаотично. Однако у больного эпилепсией время от времени, повинуясь таинственной силе, клетки начинают действовать синхронно. Тогда, в зависимости оттого, какая часть мозга поражена этой странной напастью, человек либо совершает некие телодвижения, не в силах их контролировать, либо, наоборот, цепенеет, теряя способность шевелиться. Многие великие люди были эпилептиками — достаточно назвать Федора Михайловича Достоевского, Гюстава Флобера, Наполеона Бонапарта или Юлия Цезаря.

Почти в половине случаев приступ эпилепсии начинается в крохотной, четко очерченной аномальной зоне мозга, например, пострадавшей во время автомобильной аварии или иного несчастного случая. Примерно половине больных можно помочь с помощью лекарств. В других случаях вернуть пациента к нормальной жизни удается лишь с помощью операции: хирург вынужден с ювелирной точностью удалять этот миниатюрный дефект, спасая больного от бесконечного повторения припадков.

Самое, быть может, неприятное в эпилепсии — ее непредсказуемость. Болезнь может застать человека везде, всегда. Однако недавно сотрудники Боннского университета во главе с Кристианом Элгером сделали важное открытие. Они обнаружили, что припадки все-таки можно предсказывать. В таком случае больной, узнав, что с ним скоро произойдет, успеет вовремя принять лекарства или хотя бы расположиться так, чтобы не разбить себе голову.

Каким же методом пользуются немецкие ученые? Используя сигналы, переданные электродами, они вычисляют меру сложности электроэнцефалограммы — фрактальную размерность. Эта величина убывает за несколько минут до того, как сложная какофония нейронов сменится их синхронным поведением, столь характерным для эпилептического припадка Этот показатель позволяет предсказывать до восьмидесяти процентов приступов, происходящих с больными падучей.

«Через несколько лет мы сможем имплантировать пациентам особую систему, которая будет распознавать приближение припадка и немедленно вводить нужное лекарство прямо в очаг болезни», — считает Элгер. Это очень поможет тем пациента-эпилептикам, которых нельзя оперировать.

Все меньше людей помнит, что творилось на пляжах в далекие пятидесятые годы, когда среди женщин, загоравших в закрытых купальниках, вдруг появились смелые обладательницы «бикини», двух узких тряпочек, облегающих грудь и низ живота. В то время эта мода считалась шокирующей. В ряде стран эту «неслыханно нагую» моду сразу же запретили. Лишь упорство таких знаменитостей, как Брижит Бардо, помогло тысячам безвестных девушек выдержать все нападки и отстоять полюбившиеся наряды. Так, со скандальных пляжных новинок начиналась секс-революция.

Кто же бросил эту зажигательную бомбу в серые, безликие ряды послевоенных «мисс» и «мадемуазель»? Впервые купальник, названный позже «бикини», продемонстрировал в июле 1946 года французский модельер Луи Реар. Он уже тогда оценил всю взрывную силу новинки. Рассказывают, что перед показом купальника на подиуме он никак не мог уговорить манекенщиц продефилировать в этих тряпочках перед зрителями.

Отнюдь не случайно к новому купальнику пристало имя «бикини». В наше время с этим словом ассоциируются лишь «солнце, воздух и вода». Полвека назад при слове «бикини» сразу же вспоминали другое — атолл в Микронезии, где после войны проводились испытания атомной бомбы. Стало быть, Реар, объявляя: «А сейчас нам продемонстрируют новую модель купальника — бикини», понимал, что первая мысль, которая придет в голову зрителям, ожидающим выхода модели, была: «Бомба». Тут же занавес лопался, и из него вылетала бомба — голая женщина, едва прикрытая двумя полосками ткани. Ее появление разило наповал.

Конечно, на наш сегодняшний взгляд, кажется циничным и безвкусным назвать женский аксессуар подобным образом. Однако в те годы все «атомное» было на слуху и будоражило ум, как впоследствии «космос», а сейчас «интернет». Б новый «атомный век» люди шли самоуверенной поступью. Казалось, что ядерная энергия станет «рогом изобилия» для человечества, решит любые его проблемы. Атомный «перпетуум-мобиле» будет источником неисчерпаемой, дармовой энергии. Вовсю обсуждались новые модели пароходов, самолетов и даже автомобилей, оснащенных — непременно! — маленьким атомным двигателем.

Отрезвление приходило постепенно. Над планетой стал прорастать «атомный гриб» страхов. Все чаще журналисты, политики и ученые вспоминали последствия бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Специалисты обсуждали радиоактивное заражение различных районов планеты, вызванное наземными испытаниями ядерного оружия. Наконец, в 1954 году на страницах газет вновь замелькало название атолла Бикини. Во время очередных испытаний атомной бомбы японское рыболовецкое судно оказалось в опасной близости от атолла, и его экипаж подвергся радиоактивному облучению.

Однако это событие уже никак не повлияло на миллионы людей во всем мире, для которых слово «бикини» теперь навсегда было связано с пляжами модных курортов, красивыми девушками и узкими полосками ткани на них.

Вадим Парсамов доктор исторических наук профессор

Книга Натана Эйдельмана удивительная. И называется она «Удивительное поколение. Декабристы: лица и судьбы». Начать с того, что Эйдельман много лет назад умер, а новые книги его выходят. Главный вдохновитель, составитель и редактор этой книги[* Эйдельман Н.Я. Удивительное поколение. Декабристы: лииа и судьбы. СПб.: Изд-во Пушкинского фонда, 2001] — Евгения Рудницкая — говорит вот что. «Конечно, в историографии декабризма, в восприятии обществом писателя-историка Эйдельмана прежде всего останутся его блистательные книги о Михаиле Лунине, Иване Пущине, Сергее Муравьеве-Апостоле, первом декабристе Владимире Раевском, книга «Пушкин и декабристы». Но приобщиться к декабристской эпопее, воссозданной Эйдельманом, невозможно без обращения к его минимонографиям, к его статьям самого различного жанра». Они публиковались при его жизни в десятках изданий — и специальных научных, и в литературнообщественных, и в научно-популярных, но известны гораздо меньше, чем его книги. И это понятно — книга весомей. Между тем статьи, собранные Рудницкой, ничуть не менее интересны и значительны. Более того, впервые оказавшись вместе под одной обложкой, они производят впечатление книги и, может быть, даже не одной. А их сравнительно малая известность позволяет говорить, что читатель держит в руках новую книгу Эйдельмана о декабристах...