Лишнего задерживаться Тишка не стал, раз хозяин сказал, что не нужен, значит, не нужен, а то попадешься в который раз на глаза, может и работы придумать.

  Прошагав через две комнаты, воевода открыл дверь к приказчику. Вот уж кто, а дьяк не мог позволить себе как Тишка прихватить лишнего времени для сна, только вот полностью проснуться у него не всегда получалось. Вот и сейчас он вздрогнул на скрип двери, и уставился ошалелыми глазами на свое начальство, но выговаривать воевода не стал, слишком уж собачья у него работа, вообще непонятно когда он спит.

  - Ну, чего у нас сегодня? - Тит осторожно опустился на лавку.

  - Жалобы. - Лаконично ответил тот.

  - Что опять на Дурново? - Покачал головой Раевский. - Все мстит за Башковского, дружка своего? Ох, дойдет это до Ромодановского, не сносить ему головы.

  - Так может осадить его, и так всех служивых разогнал, ссыльными дружбу вертит, да и обозы с ясаком от него втрое меньше стали?

  - Нет, - воевода решительно хлопнул себя по бедру, - не мы Дурново назначали, и не нам им командовать. А казачков от него пострадавших ты не жалей, видит Бог, заслужили. И нам на будущее польза с этого, смотри, как наши-то казаки присмирели, уж и не помышляют больше бунтовать. А до Ромодановского донести стоит, вот только тут надо сделать это так, чтобы мы были вроде как и не причем. Хотя, со следующего месяца тут Черкасский на мое место сядет, вот пусть с Красноярским воеводой и разбирается. Но ты в Москву все же отпиши.

  Дьяк кивнул, но невольно поджал губы, слишком уж ему не понравилось поручение воеводы, получается, себя Тит Васильевич пожалел, а его с письмом подставляет. Ладно, надо будет подумать, да попытаться затянуть с грамоткой, воеводе сейчас не до дел, он уже в мечтах о своей вотчине, куда отправится, как только сдаст дела.

  - Там еще Любим Коровков, - перевел разговор с неудобной для себя темы дьяк, - свидеться желает, он еще прошлым годом в Нерчинск по поручению Ромодановского направлен был, по делам фарфоровым.

  - Зачем ему? - Хмыкнул воевода. - Подорожная у него от князя-кесаря есть, а мне с ним встречаться ни к чему, ежели дело есть, пусть с тобой решает, ну а ежели ты решить не сможешь, пусть Черкасского дожидается, тот где-то на следующей седмице должен до Тобольска добраться.

  - Любим не простой сотник, он при князе тайные поручения исполняет. Ждать Черкасского он вряд ли станет, направлен по делам спешным, - возразил служка.

  - Ладно, - махнул с досады рукой Тит, - пусть после полдня приходит, поговорим.

  Уходя от дьяка Тит Васильевич прикидывал какую пользу можно извлечь из встречи с сотником.

  - 'А не послать ли мне с ним Андрейку в Москву?' - Размышлял при этом воевода. - 'Парню вроде как уже двадцатый год пошел, пора и к делу пристраивать, хватит ему за спину братьев прятаться. Да и для будущего польза будет, вдруг там, в Москве, найдется куда пристроиться, а то вон Андриан, да Федор, старшие браться его уже вотчину поделили, да так поделили, что ничего Андрейке не достанется, один путь у него остается на службу устраиваться, надо будет отписаться Хованскому, пусть поможет при случае'.

  - Да чтоб тебя..., - прошипел воевода, схватившись за спину. Вот ведь, стоило чуть забыть об осторожности и снова прострел.

  - Нет, пора уже в вотчину перебираться, а то с такой службой скоро на погост снесут, - чуть слышно продолжал шипеть сквозь зубы Тит, ожидая когда боль хоть немного отпустит.

  К чему такая спешка, Андрей не знал, но снарядили его в дорогу за один день:

  - В Москву с отрядом Коровкова поедешь, - напутствовал его отец, - как до стольной доберешься, пристройся к Акиму, дядьке своему. Да смотри там, веди себя с вежеством и слушай его во всем, плохого советовать тебе не будет. Ну а если не получится у тебя к службе пристроиться, до лета пробудешь, а как Хованский из вотчины приедет, к нему мою грамотку снесешь, уж у него всяко больше возможностей тебе помочь будет. В пути с соседями не болтай, Коровков не просто сотник, он на службе у князя-кесаря состоит, крамолу изыскивает, всяко неосторожно брошенное слово мимо ушей не пропустит, помни об этом, не подведи меня и братьев своих. Понял ли?

  - Все понял, отец, исполню как наказываешь.

  - Исполнит он. - Нахмурился Тит. - Тебе и до Москвы будет непросто добраться, ты к седлу хоть и приучен, да не привычен, а с отрядом придется почитай два десятка дней в седле провести, и это самое малое. И никто из холопов с тобой не поедет, за конем самому придется присматривать и с общего котла со всеми кормиться. Не кривись, служба такая и есть, это дома можешь губы гнуть, а в походах для тебя никто стараться не будет, и сотника приказы будешь исполнять, а нет, так плетей отведаешь. Все, иди, завтра с утра и отъедешь.

  Утром Андрея подняли еще по темну, помогли одеться, сунули в руки кошель с двумя десятками рублей, и подвели коня. А дальше..., дальше было плохо. Первый день пришлось в составе отряда отмахать верст пятьдесят, и это, как сказали служивые, они еще пощадили новичка, к концу дня болела не только спина, но и то, что пониже. С коня слезал в раскорячку:

  - Ладно, - сжалился над ним сотник, - смотрю, к долгой поездке ты совсем непривычен, да и конь твой тоже больше по времени в конюшне простаивал, иди с Петром в тепло, без тебя обиходим. Васька, прими.

  Откуда-то сбоку резво подскочил малец, принял повод и тут же сильно хлопнул своего коня по морде, кода тот в пылу ревности попытался цапнуть соперника. Служивые рассмеялись:

  - Смотри-ка, не хочет, чтобы хозяин чужаком занимался. Такой верным до конца будет.

  Но Андрею было не до земных радостей, до полатей бы дойти, причем знобило его прилично.

  Через некоторое время боль в спине стала стихать, и боярин стал прислушиваться к происходящему доме:

  - А дальше-то чего было. - Спрашивал стрелец у мальца, неужто так никто и не помог.

  - Нет, никто не помог, так и пришлось царю Леониду одному с тремя сотнями своих воинов противостоять персидскому правителю Ксерксу. - Отвечал малец. - Сколько было войск у правителя никто точно не знает, одни говорили, что всего тысяч восемьдесят, другие утверждали, что все двести пятьдесят, но царь Леонид не отступил, а выстроил своих воинов перед входом в ущелье и принял бой.

  - Да иди ж ты, - ахнули воины, - да где же против такой тьмы устоять?

  - Все так думали, и Ксеркс так думал, но просчитались. Воины Леонида стали в узком месте и использовать всю мощь своего войска правитель не смог, он вынужден был бросать в бой отряды один за другим, и все эти отряды сгорали в битве. Два дня спартанцы обороняли проход, но на третий день они были окружены и убиты, только одному воину удалось выжить, и то только потому, что он был до битвы оставлен больным в селе. Но это не уберегло его от позора, когда он возвратился в Спарту соотечественники дали ему прозвище Аристодем-Трус. А царь Леонид и его триста воинов стали легендой их имена были высечены в Фермопилах на плите, и даже спустя шестьсот лет люди помнили об этом и проводили состязания в честь царя, презревшего смерь.

  - Вот же ж, - вздохнул сотник, - то были настоящие воины.

  Все загомонили, соглашаясь со утверждением Любима, однако малец возразил:

  - То так, но русские воины были лучше, немало таких же битв пало на их долю во времена нашествия татар на Русь и если бы не распри между князьями, никогда бы нога татар не ступила на землю русскую. Однако ж, время позднее, пойду я спать.

  Малец времени терять не стал, залез на полати и мгновенно уснул, а Андрей еще долго слушал разговоры служивых обсуждающих сказ мальца.

  На утро следующего дня Андрей не чувствовал себя отдохнувшим, а когда слез с полатей и тупая боль заныла в спине, в груди разлился холодок страха, как ему удастся сегодня выдержать многочасовой дневной поход?