- Так может и послал уже, - пожимаю плечами, - чего волноваться-то, впервой что ли?

  - Ты чего, Никита? - Участливо спросил сержант, нашего проводника. - Что-то лица на тебе нет. Не уж-то морского змея испугался? Да не боись, мы с Васькой уже не раз с ним встречались, не такой уж он и злой. Только бояться его нельзя, он за раз страх чует, как кто испугался того и бьет зубом своим.

  Оказывается, наш прикол над Никитой слышала вся команда, поэтому доиграть не удалось, первым не выдержал Михайло, он долго давился от смеха, но, в конце концов, выдержка изменила ему и он громко расхохотался.

  На шутку Никита обиделся, тут я должен признать, переборщили. Ну а делать-то теперь чего, не платить же ему еще один рубль за обиду, этак он фишку сразу просекет и постоянно обижаться начнет. А и ладно, нельзя же верить всем сказкам, которые слышишь. Но через некоторое время любознательность перевесила все обиды и Никита, уже без всяких намеков, потребовал объяснений от Михайла. Узнав, что в далекой Сибири сработали паровую машину, которая может двигать корабль, цокнул языком:

  - Вот бы и нам на лОдьи такие же справить.

  - Можно и справить, но то нужно с его отчимом сговариваться, - кивнул помор в мою сторону, - но денег за эти паровики придется отдать немало.

  До Тотьмы мы добрались за две недели, можно было бы и быстрее, да два раза вставали на ремонт, один раз снова отливали баббитовые вкладыши, а другой пришлось менять уплотнительные кольца на поршне, а то мощность сильно упала. Заодно посмотрел состояние цилиндра, скоро придется выравнивать хонами уже видную на глаз выработку, но в целом двигатель получился удачный, глядишь, и действительно начнем на продажу делать.

  Вот кто говорил, что в эти времена все делалось без спешки? Как бы ни так, в Тотьме все закрутилось с бешеной скоростью, на все разгрузочно-погрузочные работы Лермонт отвел нам только день, вскоре мы уже бодро меряли версты по разбитой дороге в направлении Новгорода, гнали как на пожар. Точно под Нарву попаду.

  Корабль оставил на Ломакина, за время нашей недолгой стоянки он уже успел скорешиться кое с кем из местных и пытался договориться на доставку груза аж до Печоры. Помните? У Печоры, у реки, где живут оленеводы и рыбачат рыбаки. И пусть его, лишь бы в переплет в Архангельске не попал.

  Как только стало известно о начале войны со шведами, Крагге, не мешкая, позвал Андрея Раевского:

  - Ныне вся артиллерия под Нарву отправляется, - заявил он своему подчиненному, - а полковых пушек мало, поэтому со своими отправляешься в Новгород, туда со всех мест пушки свезут. Если пушек будет довольно, то сам команды наберешь да за обучение возьмешься, да чтобы к середине сентября под Нарву успеть. Понял ли?

  - Понял, господин полковник, - кивнул Андрей, - а коли кто поперек встанет?

  - А станет кто препятствовать, видака возьми, да так разговор поверни, чтобы он точно слышал, - ухмыльнулся Крагге, - против приказа царя идти - измена.

  До Новгорода добрались быстро, но это стало единственным достижением Раевского, никаких пушек в городе не оказалось.

  - Да где ж я тебе их возьму? - Пожал плечами, дьяк в приказе. - Пушки сюда свезти должны были, да вот нету их. А коли очень нужны, то тебе самому за ними идти в Архангельск придется. Да только зря проездишь, там только с кораблей старье переклепанное снимать, да и от приказа туда уже Лермонт поехал, все что найдет сюда свезет.

  - А давно съехал? - Насторожился Андрей.

  - Давненько, седмицы три уже прошло.

  Делать было нечего и Раевскому оставалось только уповать на счастливое провидение. На третий день в его каморку ворвался Ванька Дробышев из еще одной пушкарской команды, с которым он от скуки иногда коротал вечера:

  - Лермонт Пушки в приказ привез!

  Через пару мгновений Раевский уже быстрым шагом шел к приказу, он бы и побежал, но не пристало преображенцу бегать по улице точно стрельцу какому. И действительно у приказа несколько групп служивых уже споро освобождали телеги от ожидаемого груза, только особой радости у них Андрей не обнаружил.

  - Чугунные пушки то, - сплюнул Ванька, - из них долго не постреляешь.

  - А что не так? - Не понял унылого настроения друга Андрей.

  - Все не так, - зло ухмыльнулся Дробышев, - из чугунной пушки полным зарядом не выстрелишь, да и хорониться постоянно придется, а ну как разорвет. Мне сказывали, в походе на Азов три чугунки рвануло, их сначала изнутри ржа поела, а потом и казенник разорвало.

  - Так может эти лучше будут?

  - Да где уж лучше-то, чугун не бронза, и ржа изнутри ест, и охлаждать его нельзя сам по себе лопнуть может.

  - А там чего? - Кивнул Андрей в сторону лошадей впряженных в странные кургузые тележки на больших колесах.

  - Там тоже чугунные, только четырех фунтовые.

  Настроение сразу упало, время ожидание закончилось, они уже сильно опаздывали к назначенному полковнику срокам.

  - Чего нос повесили? - Гаркнул довольный сержант, командовавший разгрузкой. - Али пушки не по нраву пришлись?

  - Да какие же это пушки? - Махнул рукой Ванька. - Чугун, баловство.

  - Баловство говоришь, - прищурился сержант, - а вот это мы скоро проверим. Васька, куда ты там провалился?

  Из-за телег выпрыгнул молодой приказчик и направился в их сторону.

  - Ух, ты. Васька? - Тут же подскочил Раевский. - Никак Дежнева сын снова решил нас навестить?

  - Здрав будь Андрей Титович, - кивнул Васька, - вот пушки по царскому заказу привез, думал в Москву потянем, а тут у вас со шведом веселье затевается.

  - А чего ж тогда чугун привез, бронза всяко лучше? - Встрял Иван.

  - Бронза лучше, но и эти не плохи, только каждый раз после того как отстреляются вычищать со щелоком хорошо надо.

  На это Дробышев снова сплюнул и отвернулся, выражая свое несогласие.

  - Ладно, давай в овраг, - решил, наконец, Лермонт дабы избавиться от сомнений, - там испытаем, чем твои пушки хороши.

  Овраг оказался недалеко, всего полверсты отъехали от приказа. Пушку отцепили от двойки лошадей и скатили вниз по полого срытому спуску.

  - Вроде короче у сибирских пушка получилась. - Выразил сомнение Раевский, осматривая необычной бутылочной формы орудие, - и лафет чудной, на два колеса. Что прямо так с колес и будем стрелять?

  - Ага, - подтвердил сибиряк, подхватывая станину вдвоем с помощником, чтобы развернуть орудие, - а короче за тем, чтобы вес поменьше был, да заряжать сподручней.

  Андрей хмыкнул, такая конструкция станины ему сразу понравилась. Большим колесам были не шибко опасны всякие неровности поля, а четверо пушкарей в случае чего и руками смогут легко перекатить пушку на другую позицию.

  - Ты чего делаешь-то? - Выпучил глаза Дробышев, когда Васька всыпал полный мерник пороха. - Разорвет!

  - С чего разорвет? - Возразил тот, запихивая следом пыж. - Тут чугун не простой, он как бронза прочный, иркутский воевода на двойном заряде палил и ничего.

  Когда в пушку следом за пыжом засыпали два мерника каменного дроба, то Иван перекрестился и попятился от пушки подальше и вместе с ним отошли другие, от греха. Выстрел сильно хлестанул по ушам, это на открытом пространстве звук может уйти в пространство, а в овраге отразился от стен и вернулся назад. Пушка невысоко подпрыгнула вместе с лафетом и чуть откатилась назад, пробуравив землю под упором как сохой.

  - А что, не плоха пушка, - сразу сделал вывод сержант, - ядрами из нее, конечно, никто стрелять не будет, мелкие шибко, а картечью неприятеля сечь в самый раз. На сколь картечь бьет?

  - Если десятый размер брать, то шагов на четыреста, а если из фунта два десятка пуль лить, то шагов на двести, но там и в три десятка убойно будет.