- Бери, - махнул рукой Петр, - скажешь потом, пошли ли впрок.

  - Мин херц, - встрепенулся Алексашка Меньшиков, - так позволь и мне пяток себе забрать, по зимним дорогам кавалерии походы предстоят, а разгоряченных коней студеной водой сам знаешь как поить.

  - Ты смотри, оказывается на эти печи сразу охочие нашлись, - усмехнулся царь, - так может нам еще у заводчиков таких заказать?

  - Можно и заказать, - пожал плечами Брюс, - цена у них небольшая, а пользы в походе много. Вон у Крагге две таких, было, так одну Шереметьев себе отбил, хотел и вторую, да семеновцы штыками защитили.

  Петр уже внимательней взглянул на печи, раз генералы стали друг у дружки их отбирать, то значит, есть польза от них.

  - Ладно, - проворчал он, и повернулся к Меньшикову, - отпиши заводчикам, чтобы еще прислали. Да не сильно-то старайся, чай недаром отдают.

  С утра ко мне заявился Тропин:

  - Помнишь Кузьму, сына Данилы кузнеца от братских?

  - Конечно помню, - мне даже напрягать память не пришлось, уж того кто передал нам состав укрепления чугуна забыть было сложно, - он ружьями новыми занимается, дней десять назад как хвастался новым ружьем, что под капсюль делал.

  - Не придется ему больше хвастаться. - Вдруг заявил мне Степан. - Утоп он на прошлой седмице. На остров ниже Иркутска по течению прибило, там его рыбаки и нашли.

  - Погоди, - подскочил я, - Кузьма же никогда к воде не совался, да и лодки у него не было.

  - Вроде не было, - согласился Тропин, - однако же утоп.

  - Так может не сам утоп, - начал я размышлять, - человек он осторожный, сам бы в воду не полез, да и секретов много знает. Надо бы посмотреть, нет ли следов на теле каких.

  - Да какие там следы на утопленнике, - махнул рукой Степан, - раздуло всего, да о камни шибко побило, разве ж разглядишь чего теперь? Итак-то не узнали его, только по одежде, что жена помнила, смогли определить.

  - Куда свезли?

  - На берег свезли, напротив кладбища, - пожал плечами казак, - как домину привезут, так и захороним. В дом такого заносить не след.

  - Ну, пойдем смотреть, - потянулся я за сапогами.

  - А чего на утопленника смотреть? - Скривился Степан. - Он того, долго в воде пробыл, запах шибко от него злой.

  - Надо посмотреть, - уперся я, - вдруг не сам утоп, а убили и воду сбросили.

  - Ну, ну. - Проворчал Степан.

  Узнать в том, что лежало на берегу Кузьму, было действительно сложно, вода и солнце сделали свое дело, синюшная подушка вместо лица, клочки волос и сильно раздутый живот. И смрад, трудно при таком чего-то с трупом делать. Но надо.

  Сначала внимательно осмотрел одежду, потом ноги, одна нога босая, другая в сапоге. Осторожно окончательно разул утопленника и хмыкнул, хоть это и трудно было сделать из-за раздувшейся ноги. Но сапоги этого времени характерны тем, что взъём у них очень большой, поэтому одеваются они и снимаются легко.

  - Чего? - Заинтересовался Степан, кривясь от запаха.

  - А посмотри на ногу, ничего не кажется странным?

  - Нога и нога, чего здесь такого?

  А может и прав Степан, и я уже от мнительности сам себе придумываю, но не понимаю я, должны же ноги утопленника отличаться, если одна была в сапоге, а другая нет? А они почти не различаются, и где портянка? Хотя сейчас некоторые сапоги без портянок носят, но Кузьма слыл человеком небедным, и ходить в сапоге на босу ногу вряд ли бы стал. К чему это не знаю, но в памяти отложить надо. Следом внимательно осмотрел одежду как спереди, так и сзади, а потом перечислил все приметы на теле, которые сумел рассмотреть. Тоже не знаю зачем, но так было положено при осмотре трупа в двадцатом веке, и я не стал отступать от этих правил.

  - А вот это уже интересно, - снова хмыкнул я, двигая руку трупа.

  - Чего не так? - Снова скривился казак.

  - Ключица сломана.

  Степан тоже подергал утопленника за вздувшуюся руку:

  - Сломана, - подтвердил он, - и что?

  - Не знаю, - пожал я плечами, - но согласись, что если бы он утонул сам, то ключицу бы не сломал.

  - Так может и утоп потому, что ключица была сломана? - Выдал предположение Степан.

  - Может. - Пришлось мне согласиться. - Действительно трудно плыть со сломанной ключицей, особенно когда еще и три ребра сломаны.

  - Где? - Казак уже внимательно присмотрелся к телу трупа, задирая рубашку повыше. - Это ж надо, хорошо же его отметелили. Тогда получается, что убили его и воду сбросили?

  - Так и получается, а синяков на нем нет потому, что его уже мертвого метелили.

  - Зачем, - Степан уставился на меня.

  - Откуда мне знать, - пожимаю плечами, - ладно с этим разобрались, надо теперь определить с какого места он в реку попал.

  На это казак присвистнул, выражая сое удивление:

  - Как это определишь, мало ли где его в воду сбросили?

  - Не скажи, вот сейчас подберем нужный топляк, и сам все увидишь.

  Топляк подходящего размера нашли быстро, благо их здесь вдоль берега много, привязали к нему дополнительно корягу, чтобы он и по дну не волочился и не полностью на поверхности торчал, а дальше стали запускать по течению с различного расстояния от берега.

  - Ну, и что у нас получилось? - Спрашиваю у Тропина, которого следственный эксперимент увлек не на шутку.

  - А получается у нас, что скинуть Кузьму в воду могли только с дощаника на левой стороне Ангары выше Иркута. - Сделал заключение Степан, и объяснил причину такого вывода. - Если сбросить с правой стороны, то течение Иркута отжимает его на устье Иды, а дальше обязательно пронесет мимо острова. А если сбросить с левой стороны ниже устья Иркута, то вообще обратно на берег вынесет.

  - Правильно,- улыбаюсь Тропину, - только не могли его там бросить.

  - Почему?

  - А пойдем в затон, сам увидишь.

  Походив на лодке вокруг стоянки дощаников, Степан погрустнел:

  - Чтобы кого скинуть в воду с баржи сильно постараться придется, да и сети ниже стоят. Получается и не утопленник он вовсе?

  - Знаешь почему Байкал утопленников никогда не отдает? - Спрашиваю Тропина и тут же разъясняю. - Вода в нем холодная, и глубоко, когда человек утопнет, его на глубину тащит, а вода холодная и пучит его ой как не скоро.

  - Понятно, - догадка появляется на лице казака, - Ангара утопленника тоже должна была не скоро отдать, а он на отмели оказался и даже рыбой не изъеден. Значит на берегу был убит, а когда запах от него пошел в воду скинули, да и не скинули, а на остров завезли..., но зачем?

  - А затем, чтобы мы его нашли. Вот когда мы поймем для чего это надо, то и душегубов найдем. Надо бы пройтись по людям и поспрошать их, где и когда видели Кузьму, с кем говорил и о чем. Я тоже по цехам пойду, да всех опрошу, ну а к вечеру у меня встречаемся.

  Пришлось мне все свои задачи забросить, вооружиться бумагой с карандашом и айда по цехам. Кстати, дело оказалось полезное, не в смысле проводимого расследования, а в смысле, что за два года накопилось столько всего в цехах, что я и не подозревал. Но заниматься всем пока не стал, просто отметил, потом ко многим вопросам вернусь. С каждым разводить беседы не стал, просто собирал группу работников, и просил помочь, потом начинался самый настоящий мозговой штурм, один кое-что вспомнит, другой уточнит, третий возразит, и в итоге на бумаге стал вырисовываться весь путь Кузьмы за день. Так шаг за шагом мне удалось добраться до момента, когда к нашему мастеру пришел некто, и вроде в нем признали приказчика Гандыбы. Ну, что же, ничего страшного, от Кузьмы я уже знал, что купец заказал ему пистолет на два ствола, и я дал согласие на заказ, однако после разговора с приказчиком, кузнец срочно закончил дела и куда-то ушел. Разговор с приказчиком ничего не дал, тот действительно приходил напомнить Кузьме о заказе, что и купец подтвердил. Так, по-моему, у нас наметился первый тупик.