Когда я вошла на прием, проходящий в центральном вестибюле атриума, на меня нахлынула волна непонятно откуда возникшей паники. Я не знала здесь ни одной живой души. Некоторые из присутствующих были изыскано одеты, другие же, судя по тому, что на них всё еще были надеты лабораторные халаты, а на тарелках возвышалась гора креветок из буфета, выглядели так, словно только что завалились со двора или же на минутку улизнули из своих лабораторий. Я сделала глубокий вдох и решила, что пора чем-нибудь занять свои руки.

Стоя в очереди в баре, я увидела доктора Кавел, которая присутствовала на моем собеседовании.

— Тесс! — живо обратилась она ко мне. — Рада, что ты пришла. — Женщина постучала по плечу, стоящего перед ней пожилого мужчины. — Джон, это Тереза Макманн, она только что перевелась из государственного университета. Скорее всего, она будет изучать ваш курс биофотоники⁸ в следующем семестре.

— Я на это надеюсь, — по привычке добавила я. В прежнем университете было практически невозможно найти свободное место на курсе необходимой мне дисциплины. — Должно быть, Вы профессор Чэн.

Мы немного поболтали о моем переводе и прошлых исследовательских работах.

— Водоросли? Хм, — произнес доктор Чэн, обращаясь к доктору Кавел, которая, по-видимому, помнила мое резюме, где я упоминала свой старый проект для конкурса «Сименс». — И что это наши дети помешались на водорослях?

— Простите?

— Не обращай на него внимания, — посоветовала доктор Кавел, пожав плечами. — Он биомедик.⁹ А мы нуждаемся в притоке студентов с немедицинским уклоном, в противном случае люди могут начать думать, будто мы всего лишь сырьевой придаток «Кантон Хемикалс». — Женщина обвела глазами комнату. — Здесь есть еще один студент, который интересуется методами добывания биотоплива. Если он появится, я обязательно вас познакомлю.

Вооружившись газированной водой, я позволила доктору Кавел представить меня еще нескольким профессорам из преподавательского состава и сокурсникам. Мне задавали одни и те же вопросы, я же, в свою очередь, выслушивала рассказы о летних стажировках и путешествиях. Все мои собеседники показались мне довольно милыми, но, как и следовало ожидать, друг друга они знали лучше, чем я кого-либо из них. Через некоторое время лица и имена начали размываться и, извинившись, я направилась к шведскому столу.

По-видимому, это все-таки судьба, раз я вновь услышала его голос, ковыряясь в тарелке с сыром.

— Тесс? Тесс Макманн?

Подняв глаза, я обнаружила Дилана Кингсли, стоящего около стола напротив меня. Без очков, волосы аккуратно приглажены, детская пухлость щек, сохранявшаяся до восемнадцатилетнего возраста, исчезла навсегда, оставляя вместо себя лишь великолепные ровные скулы и острый подбородок. Худощавое тело подростка, которое мне с таким трудом удалось забыть, тоже претерпело изменения. На парне изящно смотрелся дорогой серый пиджак свободного стиля, надетый поверх «оксфордской» рубашки с низким вырезом, открывающим шею. И пусть мне были не видны его брюки, я с точностью могла сказать, что они были нужной длины.

— Дилан. Привет, — наконец смогла произнести я.

Он подмигнул мне.

— Ты перевелась в Кантон?

Я кивнула в ответ. Водоросли. Биотопливо. Мне следовало догадаться, что другой студент, о котором упомянули в разговоре те два профессора, окажется парнем, с которым я переспала. Это вам не государственный университет с десятками тысяч научных специальностей.

— У тебя сейчас профилирующий предмет биоинженерия?

— С уклоном на рациональное использование природных ресурсов, — добавил он. В течение секунды парень не мог оторвать от меня пристального взгляда, но по выражению его лица ничего невозможно было прочитать.

— Рад тебя видеть здесь.

— Я тоже, — вторила я, словно попугай.

Через какое-то время Дилан снова заговорил:

— Ты так и не перезвонила. — В его словах не прозвучало злобы, всего лишь легкий намек на укор. Словно он говорил о нитке, прицепившейся к рукаву.

Я это проглотила. Мне не было оправданий, или, по крайней мере, я не была готова поделиться ими с парнем, которого не видела с восемнадцати лет.

— Я знаю. Мне жаль, я…

— Это было больно. — Что ж, его откровенность никуда не исчезла. — Неделю или две.

Неделю или две? Мне едва удалось сдержать изумление.

— Ну, — произнесла я, изо всех сил стараясь сохранять улыбку на лице, — я рада, что тебе так быстро стало лучше.

Его же сообщения хранились у меня в голосовой почте в течение нескольких месяцев. Пусть я и не перезванивала ему, но это не означало, что у меня не возникало такого желания. Несмотря на то, что мы не виделись, Дилан не выходил у меня из головы. Но отношения с ним были для меня слишком рискованными.

— И как тебе это удалось? — небрежно спросила я, запихнула кусочек сыра в рот.

— Переспал с огромным количеством девчонок, — ответил он.

Его ответ заставил меня поперхнуться. Трудно поверить, что мы ведем такую беседу, поедая сыр. Он протянул мне салфетку.

— Ты в порядке?

Я схватила салфетку и посмотрела на парня, пытаясь сдержать кашель. Ну ладно, если честно, я заслужила это. Дилан с ухмылкой смотрел на меня, но его выдавали глаза, в которых плясали искорки смеха, а не гнева.

Что ж, в эту игру могут играть двое.

— Неужели? Как и я. У меня было множество девушек. — По правде говоря, у меня не было девушек, всего лишь два парня.

Его брови выгнулись, а улыбка на лице стала шире. И никакого смущения. Юношеский румянец исчез, полностью замаскировавшись под красивым летним загаром.

— В самом деле? Именно это мне и хотелось услышать.

Я не смогла сдержать смех.

— Ну, еще бы ты не хотел.

Дилан не изменился. Он остался таким же, как и прежде: дружелюбный, забавный, добрый и искренний. Я нисколько не сомневалась в его злости на меня, но подозревала, что он не старался лелеять это чувство. Задолго до того, как мы переспали, нас связывала дружба.

— Так здорово, что ты здесь, Тесс, — спустя мгновения уже серьезным тоном сказал он. — Добро пожаловать в Кантон.

Вот и всё. Так я поняла, что мы снова будем друзьями.

******

Я солгала, если бы сказала, что этой ночью мои мысли вертелись вокруг любых вещей кроме Дилана. В перерывах между подготовкой к первым парам я просматривала старую почту двухлетней давности, перечитывая нашу переписку: от самого первого электронного сообщения с предложением вместе работать над проектом (вплоть до записочек, сообщений и напоминалок) до последнего е-мейла, единственного из всех, на которое я бы никогда не ответила.

«Тесс, я переживаю, что с тобой что-то случилось. Не знаю, почему ты не отвечаешь на мои письма и не перезваниваешь. Мне бы хотелось, чтобы ты хотя бы попрощалась со мной. Люблю, Дилан».

Люблю. Он написал, что любит. Тогда я успокаивала себя тем, что всё это лишь глупости. Мы были близки всего лишь один день. Хотя кого я обманываю. Все эти письма тому подтверждение. Наши отношения длились не день. Они длились неделями: наши ежедневные встречи, каждодневная работа до позднего вечера, наши исследования и изыскания, смех и шутки. Тот полуденный день, проведенный в его постели, стал венцом всего нашего знакомства. Именно так он мне тогда и сказал.

Но это ничего не меняет. Я ни о чем не жалела, за исключением одного — что не была с ним честна до конца и не сказала, что между нами ничего не могло быть. Я могла бы уберечь Дилана от той боли, которая четко прослеживалась в его последнем письме. Но, как он и сказал на вечеринке, его страдания долго не длились. Он спал и с другими девушками.

Со многими девушками, по его словам. Со многими.

Я была рада, что поспособствовала такому успеху. Хотя мне самой не удалось дотянуть до его уровня, в первую очередь мне нужно было думать о более важных вещах. Учеба, работа, переход в Кантон и мысли о том, как позволить себе всё это. Затем появился Джейсон, который, как я считаю, стал моим первым настоящим бойфрендом. Он мне нравился хотя бы тем, что не жаловался на наши нечастые, раз или два в неделю, встречи. Правда, спустя примерно три месяца он заявил «что не видит нашего совместного будущего», и я не могла его в этом винить. Затем в мою жизнь вошел Шон, с которым я познакомилась на вечеринке у друзей, а после подвезла до дома. По меньшей мере, так гораздо проще… без всяких сложностей. Я не знала, как объяснить парню, что при потере девственности и то больше испытала оргазма.