Хуже всего то, что на самом деле мне не претил ни один из этих вариантов. Я бы хотела, чтобы это произошло.

В понедельник утром я проснулась от запаха масла и корицы. Всё еще закутанная в халат я проследовала на кухню, где нашла маму, усердно работающей за столешницей.

— Милая! — воскликнула она. — С днем ​​рождения!

Я поцеловала ее.

— Французские слойки на завтрак?

— Для моей девочки. Конечно.

Без понятия, почему мы их называем французскими, но это наше фирменное блюдо. Эти слойки, в сущности, — маленькие кексы, которые сначала обмакивают в масле, а затем обваливают в сахара и корице. На вкус они божественны. Мама обычно оставляла приготовление лакомства на праздники и дни рождения, и я могла съесть две или три штуки за раз.

— Ммм. Кофе готов?

— Да, и я использовала для его приготовления цикорий, который твой отец в прошлом месяце привез из Нового Орлеана.

Я налила две чашки ароматного насыщенного кофе, пока мама обваливала последнюю слойку в коричнево-сахарной смеси. Секрет французских слоек — съедать их пока они тепленькие.

— К тому же, — продолжила мама, — я посчитала, что сегодня необходимо поесть излишне жирную пищу, прежде чем ты станешь пить текилу с друзьями.

— Сильвия пообещала, что никто не заставит меня пить шоты, — сказала я, хватая слойку с тарелки. — Но, конечно, у нас будет много текилы.

— И кого назначили водителем? — Когда я закатила глаза, мама подняла руки вверх. — Прости, но я твоя мама. Так просто этого не отменить.

— Аннабель. У нее завтра важная контрольная, и она хочет быть уверена, что не будет чувствовать себя разбитой. Кстати, спасибо, что согласилась посидеть с Майло.

— Нет проблем. Помню те времена, — произнесла мама, делая глоток кофе, — и свои отчаянные попытки найти кого-нибудь, чтобы присмотрели за тобой, если куда-нибудь изредка удавалось выбраться с друзьями. И помню, что была бессменным водителем на совершеннолетии всех моих друзей. С этим нет проблем, когда ты беременна.

Я кивнула, осознавая, что сейчас нахожусь в том же возрасте, в котором меня родила мама. Когда ей исполнился двадцать один год, у нее не было ни текилы, ни фантастического ужина со своим парнем, отцом ее ребенка. Мне трудно было представить, что предприняла бы я сама, если бы мне пришлось делать выбор, с которым столкнулась мама в моем возрасте. Беременность? Дети? Уход из школы? Ни за что.

— Не вздумай забеременеть, — добавила она, подмигнув мне, когда увидела ужас на моем лице от такого возможного поворота событий. — Сперва ты должна получить научную степень.

— Можешь быть уверена в этом.

— Твои друзья из колледжа присоединяться к вам сегодня? — спросила она.

Зондируешь почву, мама?

— Я пригласила двух девчонок, с которыми на прошлой неделе ходила на вечеринку.

— А мальчиков? Как насчет твоего таинственного партнера по лабораторным занятиям? Дилана, кажется? — Прошло несколько недель, прежде чем я сумела назвать маме его имя. Как же я переживала, что она случайно упомянет имя Дилана в присутствии отца. Конечно, существовала вероятность того, что в Кантоне учатся несколько Диланов, но взаимосвязь его имени с кафедрой биоинженерии могли вызвать подозрения, что мой Дилан — это тот же самый Дилан, парень Ханны. А наши совместные занятия могли означать мое времяпрепровождение с его девушкой, несмотря на установленные запреты. Но, в конечном счете, я поняла, что совсем не упоминать имя своего партнера будет куда подозрительнее, чем просто произносить его вскользь. И мама думала, что за нашими отношениями не стоит ничего кроме совместных занятий. Возможно, помогло то, что на вопрос симпатичный ли Дилан, я в ответ скривила лицо.

— Кажется, это будет девичник — покачала я головой.

— Что тоже звучит весело.

После того как мы с мамой закончили завтрак и договорились после обеда встретиться и сходить на традиционный педикюр в честь дня рождения, я отправилась в университет. Занятие по органической химии начиналось в девять утра.

До кампуса я добралась за десять минут до начала лекции. Припарковавшись, я направилась на кафедру химии, чувствуя себя хорошо наевшейся французских слоек. По случаю своего дня рождения я позволила себе съесть аж четыре штуки.

Когда я подошла к своему месту, то на поверхности стола заметила маленькую красную кожаную коробочку для ювелирных изделий, перевязанную шелковой лентой, и лежащий под ней конверт.

— Откуда это взялось? — спросила я у Лиз, студентки подготовительных медицинских курсов, которая сидела напротив меня. В передней части класса Джесс, помощник преподавателя, перехватила мой взгляд и подошла ко мне.

— Твой парень принес её, — объяснила она немного чванливо, и огромная ухмылка расплылась на ее лице. Она единственная высокомерная студентка химического факультета, которую я встречала. — Он спросил меня, где ты сидишь. Кстати, с днем рождения.

— У меня нет парня, — произнесла я, доставая открытку из-под коробочки.

— Черные волосы, голубые глаза, очень миленький?

И словно этого было мало, я моментально узнала почерк на конверте.

— О. Он всего лишь мой партнер по лабораторной.

— Ну, давай же, — подгоняла меня Джесс, — открывай. Мы чуть не умерли, дожидаясь тебя.

Я огляделась по сторонам. По меньшей мере полдюжины пар глаз уставилась на меня.

— Похоже, что эта коробочка из-под колечка, — заметила Лиз. — Всего лишь партнеры по лабораторным не дарят кольца на дни рождения.

Я покачала головой, чтобы никто из присутствующих не смог неправильно истолковать слова, и открыла открытку.

«Дорогая Тесс, существует вероятность не увидеть тебя сегодня, и мне не хотелось упускать возможность поздравить тебя с днем рождения. Пусть твои желания сбудутся. Дилан».

— Что там написано? — спросила мечтательно Джесс.

— С днем рождения. — Я перевернула коробочку и развязала бант, в волнении покусывая нижнюю губу. Она действительно выглядела как коробочка для кольца. О чем Дилан только думал? Я открыла ее.

Внутри на подушечке из белого атласа лежала маленькая серебряная подвеска примерно полтора дюйма длиной с большой буквой «Т». Вертикальная линия буквы имела форму двойной спирали, а основание в виде «ступенек» витой лестницы сверкало, когда я подносила его к свету. Подвеска прикреплялась к серебряной цепочке, и под восхищённые вздохи наблюдателей я подняла ее вверх.

— Ооо, как мило, — проворковала Джесс. — И так идеально тебе подходит.

И то правда. Я провела пальцем по контуру, изумленно разглядывая украшение, но быстро себя одернула.

— Действительно мило. — Мне удалось произнести эти слова, не ощущая комка в горле. Я обнаружила застежку и, застегнув цепочку, убрала волосы. Подвеска с буквой «Т» заскользила вниз по ключице и легла чуть выше изгиба груди.

— Оно действительно миленькое, — согласилась Лиз. — Полагаю, что твой «всего лишь партнер по лабораторной» не хочет оставаться просто партнером.

Я отмахнулась от нее.

— Мне пора начинать урок, — произнесла Джесс, — но я согласна с Лиз. Этот парень очень сильно тебя хочет.

Как бы мне хотелось, чтобы они прекратили говорить подобные вещи. Одна из подруг Ханны могла учиться в этом классе. Спустя час я поймала себя на том, что тереблю кулон на шее, поглаживая горизонтальную часть буквы «Т» — зубчатый блестящий край спирали. Не имею ни малейшего представления, где именно Дилан умудрился найти такое безумно-прекрасное украшение, но я любила его больше, чем всё, что когда-либо носила.

После учебы я встретилась с мамой в ее любимом маникюрном салоне. Как и слойки на завтрак, это стало своего рода нашей традицией. Мы выбрали понравившийся нам цвет — себе я подобрала розовый, мама выбрала огненно-коралловый — и расположились в больших кожаных массажных креслах. Когда наши ножные ванночки были готовы, мама принялась рассказывать о своем новом заказе, который она надеялась заполучить, я же просто пялилась в пространство, дотрагиваясь до серебряного украшения и размышляя, не будет ли плохой идеей пригласить Дилана пойти сегодня с нами? Конечно, в качестве друзей. Будет достаточно много народа. Для него это возможность наладить отношения с Элейн. И он сможет увидеть на мне его подарок и понять, как много он для меня значит.