- Ты так и собираешься дальше ходить? Слышь Влад? К тебе обращаюсь - услышал я монолог, в котором ключевыми были эти фразы.

- Не понял, ты о чём спрашиваешь? - задал я вопрос, так как действительно до меня не дошло о чём идёт речь.

- Я про твою одежду говорю - кивнув в сторону моей кожаной юбки, сказал Ден. - Уж больно она у тебя приметная. Сразу видно откуда человек к нам прибыл.

- А чего, есть какие то варианты? - заинтересованно поинтересовался я.

- Всё таки странно вы разговариваете. Это от того, что вас там мало и поэтому вы такие молчуны? - спросил мужчина, явно намекая на моё происхождение.

- Не знаю, возможно - ответил я. - Меня на каторге, кстати, все так и звали, Молчун. Им моя речь тоже была в диковинку.

- Ну, а что ты хочешь, из ваших краёв до нас мало кто доходит. А так чтобы, кто то из ваших на каторге нашей сидел, так про это я вообще никогда не слышал. Мы оттуда только с одиночками имеем дело, а спрашивать их какие вы там, нам не к чему. Так что на счёт одежды?

- Я готов её поменять, только у меня не на что - вяло усмехнувшись, ответил я.

- Тогда пошли, я с тобой поменяюсь. Кожа такой выделки нам пригодится, а тебе дам то, в чём мы сами ходим. Не новое конечно, но вполне ещё исправное. У нас этого добра много, мы сами его и ткём, и шьём, а когда в городе бываем то и меняем охотно на что нибудь полезное. Тут такое дело...

Задушевный разговор оборвался лишь в доме, окна в котором были затянуты, я сначала даже не поверил своим глазам, обычной полиэтиленовой плёнкой, правда не очень хорошего качества, местами сшитой толстой ниткой, и с жёлтыми пятнами огромного размера по краям. Попробовать её на зуб у меня не получилось, но хотелось очень, предмет был на столько необычным, в моём понимании, для этого времени, что визуальному контакту требовалось материальное подтверждение. Однако Ден, как только мы попали в его жилище, без какого либо перехода начал свой торг, предложив мне за юбку штаны, на завязках и рубаху без рукавов.

Занятое изучение другого вопроса сознание, быстро сориентировалось и подсказало, что меня пытаются надуть, как бы приветливо это не выглядело. Две поношенные тряпки, за огромный кусок отличной, почти не потёртой кожи, это уж слишком.

Уже переодеваясь в новые одежды обратил внимание и на другие предметы, делавшие дом обжитым, и уютным. Их мои глаза, занимаясь более неотложными делами, до этого откровенно не замечали. Обнаружились в нём и книги, с потёртыми или совсем отсутствующими корешками, о наличии которых я уже в курсе, и фарфоровая посуда: тарелки, чашки, стоящие вокруг огромной супницы, различные статуэтки, искусно изготовленные из того же материала, что и блюдца, и даже обычные бутылки из под вина, и водки, причем некоторые треснутые и с отколотыми горлышками. Но больше всего меня поразили не они и даже не сам стеллаж, выглядевший на фоне серо коричневой печки просто несуразно, а совсем другой предмет, плохо вписывающийся в ограниченное пространство этого дома, однако занимавший на его бревенчатой стене самое достойное место. Это была картина, как и положено творению, созданному с душой, написанная маслом. Я, возможно и не придал бы ей особого значения, ну подумаешь балуется хозяин в свободное от работы время разной ерундой, с кем не бывает? Мало ли художников на белом свете или там, писателей недоделанных? Рисунками на скалах ещё древние скрашивали свой досуг, а чем он хуже? Масло у него наверняка имеется, сметана же на столе во время моего завтрака присутствовала. Но вот сюжет этого эпического произведения, затмевал даже статуэтки с отломанными пальцами и поблекшими красками, вызвавшими во мне смутные воспоминания. Мужик с красным знаменем, на котором прямо таки светился серп и, чтоб я сдох, молот, на картине, служившей интерьером в доме стоящем в триста семьдесят третьем году, это уже слишком. Если бы не кожаные тапочки, со сложной шнуровкой, доставшиеся мне после долгих переговоров вместе со штанами и рубахой, я от переизбытка чувств вполне реально разразился бы гомерическим хохотом. А так они и естественно наставления отца, сформировавшие мой характер, смогли убедить в том, что не стоит этого делать, хотя бы из-за уважения к хозяину, оказавшему мне уже не одну услугу. Справившись с волнением, я лишь скромно поинтересовался у него, впервые обратившись к местному жителю на вы:

- Картина у вас откуда?

- Точно не знаю, мне от деда досталась, а где он её взял, теперь и спросить уже не у кого - не удивившись вопросу, буднично ответил мужчина, проверяя качество моего передника.

- Чего то она выглядит у вас не очень, вон краска, как на знамени облупилась - решил я проверить истинный возраст произведения и за одно узнать, знаком ли его владелец с тем, что на нём изображено.

- Ну а ты что хотел, ей же уже четыреста с лишним лет - поставил он меня в тупик своим ответом и дав понять, что сюжетная линия для него не тайна за семью печатями.

- А остальное, тарелки, чашки эти, тоже такие же старые? - не скрывая, что невероятно удивлён, спросил я.

- Конечно, новым то откуда взяться? - ответил хозяин, усмехнувшись, наверное, для него, достаточно глупому вопросу.

- Откуда это всё у вас? - повторил я ключевое слово ответа, чувствуя, что снова закипаю.

- Тебе тоже они нравятся? - восприняв мой вопрос по своему, спросил Ден.

- А кому бы не понравилось - не вполне искренне ответил я.

- Ну да, мог и не спрашивать - счастливо улыбнувшись сказал мужчина. - А где взял? Так это сразу и не вспомню. Что то в городе купил, чего то у одиночек на продукты поменял. Страсть у меня к таким вещам, ещё с детства, всё готов отдать за понравившуюся безделушку. А всё от того, что отец мой таскал их в наш дом. Потом продавал конечно, он одиночкой был, этим мы раньше и жили.

Каша, заварившаяся в голове не расхлебалась даже с выходом на свежий воздух. Что же тут происходит, чёрт его возьми? До этого всё так здорово разложилось. Триста семьдесят третий год на дворе, все одеты, как им и положено в это время, внешне выглядят ещё складнее, орудия труда и всё прочее совсем в масть ложились, а сейчас чего же? Всё невпопад? Получается, что я не в нашем прошлом, а где то запараллелен? Да ещё так круто. Может спросить в лоб этого мужика, что тут у них на самом деле твориться и почему всё так коряво? Ну а чё, когда то же надо с этим окончательно разбираться, почему бы и не сейчас? Не исключено конечно, что мы с ним не поймём друг друга и он начнёт возмущаться, удивляться или того хуже, орать. Да и пускай, повторю свой вопрос ещё раз, но уже кулаком, по тому же самому месту и мотану отсюда, мне что впервой в бега подаваться.

Не знаю, кому больше повезло мне или стоящему рядом, но мой молниеносный план до стадии выполнения не дошёл и всё благодаря человеку, которому в нём отводилась ключевая роль, вернее даже не ему, а его вопросу, своевременно заданному мне в лоб.

- Что дальше делать думаешь? - спросил Ден, явно не без интереса.

- Ещё не знаю. Надо бы назад, к себе вернуться. Но прямо сейчас, думаю, у меня это не получится, сил не хватит - ответил я, разжав сомкнутые кулаки.