- Здравствуй, малыш. А где все?

Сильвис на диване не шелохнулся, и аурис шагнул к нему, хватая за плечо, чтобы развернуть к себе. Манекен под его рывком мотнулся, слепо уставясь в потолок стеклянными глазами, и Инай выпустил его, отступая и едва удерживаясь на ногах от вдруг охватившей его дрожи.

- Брось оружие, - спокойно посоветовали ему откуда-то справа, и он медленно обернулся. Из-за шкафа вышел жёлтый, как солнце, терас, поигрывающий длинноствольным пистолетом. Ещё шорох, с трёх сторон сразу, - хаен, кункан, велька. Инай опустил руку, и она плетью повисла вдоль тела.

- Почти, - поощрил его терас. - Осталось пальчики разжать... Вот, хороший аурис. Если заведёшь руки за спину, цены тебе не будет. Сорен, помоги ему, он что-то тормозит слегка.

Как в тумане Инай наблюдал за идущим к нему расслабленной походкой хаеном, чёрной тенью с ослепительно белыми полосами на обнажённых сухих руках. Что-то оставшееся в самой глубине души всколыхнулось в аурисе, и он бросился на него, молниеносно вынимая длинный нож, и хаен, конечно, немедленно уложил его носом в пол, прижав сверху тяжёлым военным сапогом.

- Тпру, Буцефал, - прикрикнул он. Инай ощутил, как его профессионально демобилизуют подручными средствами, но сил сопротивляться больше не было. Внутри вообще стояла гулкая пустота и тишина, как будто его самого уже и не было там, в голове. Он почувствовал на губах солёный привкус вперемешку с горечью и металлом и криво ухмыльнулся. Дурацкая была идея.

"Плачьте о душе..."

Горлица и гарпия

Трианг дал Домино то, на что он в себе никак не мог найти силы, и отказаться от него он не сумел. Наутро после празднования дня рождения Иная, когда действие наркотика-стимулятора кончилось (очевидно, из-за перевозбуждения в результате убийства), а провожавший их в обратный путь Инай заговорщицки подмигивал ему и Азат всё допытывался, куда делся Гарольд, Домино стало настолько невыносимо, что по возвращении на базу он вновь сделал себе инъекцию, и проблемы вместе с угрызениями совести и ужасом совершённого отступили так поспешно, что показалось немыслимым в дальнейшем вновь возвращаться в ту юдоль сомнений и страха.

Единственной побочкой "гидры" была постоянная жажда действия, которую не могли удовлетворить дела наркобизнеса. Других дел Домино не поручали (Зебастиан полагал, что мир стоит на чётком разделении обязанностей), и он вынужден был искать собственный выход из создавшейся ситуации. Азат тогда плотно занялся незаконным спортом: петушиными, собачьими и вараньими боями, - и на их основе Домино придумал себе отличное занятие. Смотреть на то, как накачанные веществами животные рвут друг друга, он физически не мог - потому что в окружении жадных, мелочных и корыстных подлых людей уже давно полагал любое животное чище и лучше человека, - так что решение пришло почти само собой. И при поддержке Крайта аурис отправился на покорение вершин подпольных боёв без правил.

В первый же бой ему сломали нос и одно ребро, и он, конечно, проиграл его, но зашкаливающий уровень адреналина был именно тем, в чём он нуждался. Он тренировался, чтобы продвигаться всё выше и выше, заполучил из-за манеры боя - почти не контролирующего себя камикадзе - кличку Ярый и в один прекрасный момент понял, что теперь его жизнь полна. Все ранее мучившие его вопросы, постоянное нахождение рядом Зебастиана, необратимые изменения Азата, кажется, превращавшегося в стандартную северную сволоту, - всё наконец-то полностью отошло на задний план. И почему только ГШР бросил столько сил на то, чтобы уничтожить трианг?

Правда, Домино и сам менялся - из него как будто по одной, осторожно, незаметно и безболезненно удаляли те его хорошие черты, всегда выгодно отличавшие его от названого брата. Они больше не были похожи внешне (в основном из-за неправильно сросшегося носа Домино) - да это и не требовалось, но внутренне, пожалуй, опять сблизились, как во времена существования их банды. Они могли бы заканчивать друг за друга фразы, если бы общались чаще. Перестав принимать трианг, Домино обязательно заметил бы, что опять катится по наклонной, из чувства благородной мести и праведного желания справедливости уходя в банальную зону комфорта, обеспеченную чужой болью и кровью. Но с триангом он не расставался, а потому вечно пребывал в состоянии блаженного сна.

Крайт постепенно стал его лучшим другом: что бы Домино ни творил и в какой бы неприятности ни оказывался, сероглазый риз был рядом как верный пёс, ни разу не позволивший себе ни одного лишнего слова. В кои-то веки Домино никто никуда не вёл, а просто следовал рядом, неотступно и молча. Крайт искал для него места проведения боёв, узнавал клички участников, утаскивал, окровавленного, потерявшего сознание с ринга или шёл в бар отмечать очередную победу. И он же предложил набить татуировку в виде падающих фишек домино вокруг шеи, когда тот сон, первый раз явившийся аурису после убийства Холли и Гарольда и в дальнейшем преследовавший его чуть ли не каждые две ночи, не давая отдыха, совершенно измучил его. Крайт интуитивно предположил, что визуализация страха на самом уязвимом месте тела вышибет его из головы клином, и так и случилось, на удивление им обоим. В зеркало Домино смотрелся редко, а когда всё же замечал этот символичный рисованный ошейник, ощущал смутное удовлетворение ещё одной своей победой.

Он забылся, снова потёк по течению, и потому звонок из лабораторий Сетте с телефона Рогеро (что случалось так редко, что даже не заслуживало упоминания) в полдень начала жаркого мая следующего за первым употреблением трианга года не вызвал в нём ровным счётом никаких эмоций. Домино тогда отсыпался в одной из их явок после очередной бурной ночи, трубку взял не сразу, едва разлепив уставшие глаза, но задыхающийся голос Рогеро немедленно вывел его из состояния дрёмы.

- Йен, это Рогеро. Нам нужно срочно перевезти лабораторию! Когда ты сможешь подъехать?

- Не гони коней, - Домино сел на кровати, в ответ на настороженный взгляд проснувшегося Крайта на соседней койке лишь пожимая плечами. - Что случилось? Куда перевезти?

- Куда подальше! Уверен, к вечеру тут будет МД в полном составе! Мой братец всех сдал, - Рогеро, судя по звуку, зло сплюнул в сторону. - Я не знаю, сколько у нас времени точно. Если ты хочешь, чтобы мы и дальше что-то для тебя делали, найди нам новое место для лаборатории. Посёлок останется здесь, пусть сами их встречают.

- А где Инай?

- Хрен его знает. Забудь про Иная, он у них, всё, нет его!

- Понял. Какие и в каком количестве нужны машины?

Рогеро сбивчиво объяснил ему, и Домино отключил телефон, спешно соображая, где в короткое время взять необходимые фургоны и кому довериться, чтобы это всё организовать. Его рука привычно потянулась за инъектором, и только после укола в голове окончательно прояснилось. Нужно было договариваться с непосредственным начальством - с Орельеном. А потом уже со всеми остальными.

Сделав знак Крайту, чтобы погодил с расспросами, Домино набрал Орельену. Тот, судя по звукам, куда-то ехал и не особо был настроен разговаривать, но разрешение на немедленную перевозку аурис всё же смог из него выбить. По поводу подходящего места хетт посоветовал обратиться к Азату, который все пустые склады и подвалы всех северных городов уже знал как свои пять пальцев, так что следующим Домино позвонил Азату. Брат его, кажется, тоже отсыпался. Обстановку с Сетте Домино втолковывал ему, превозмогая все упорные попытки бросить трубку, и спустя десять минут договорился встретиться через два часа на шахтах. Наконец можно было начать что-то делать.

- Пока не знаю, что у них там точно произошло, но Инай, похоже, продался бывшим хозяевам, и Сетте ждут гостей, - сказал Домино Крайту, вскакивая с кровати и разминая ноющие руки. - Так что надо их перевозить. Ты со мной?