- Роберта.

- Но муж, муж совсем другой. Вечно занятый, постоянно вымотанный, он будет носиться по всей территории маркизата - увы, не бывает так, чтобы для бойца не нашлось работенки. Он не заметит ни нового платья, ни роскоши твоей косы. Он будет домогаться до тебя в любое удобное и не удобное время - неутомимый и жадный до ласк, помнишь? Ты взвалишь на себя его дом, а он будет решать чужие проблемы. И я. Вот сейчас ты думаешь, мне рады? Мой муж заплатил за мою охрану, и дамы улыбаются, сквозь зубы. Они бы удавили меня, но я - это запасы на зиму, на деньги моего супруга закупается зерно и мясо, пиво, вино, свечи - все это стоит денег.

- Роберта.

- Помолчи! И послушай. Ты знаешь, что в Ковене далеко не все друзья? Дор Харт не терпит милорда Терцис, но их жены дружат. Раньше они дружили против тебя, а сейчас против меня и Иниры. И твой муж не будет встревать в твои дрязги с женами своих соратников - здесь так не принято. Ваши дети будут сражаться вместе и вам придется поддерживать отношения. Сирилл это понимает, она напряжена, она испугана и не готова. Герад слишком торопиться. Атолгар же дает тебе возможность оценить жизнь Ковена, но вместо этого ты занимаешься невесть чем. Дразнишь его, млея от объятий Чумного.

- Постепенно я смогу все,- прикусываю губу, открываю дверь в свои покои, перед которыми Роберта так жарко произносила свою речь, и предлагаю ей проходить и располагаться. - Но я не хочу брать супруга боем. Как последнюю шляпку - кто первый до прилавка добрался, тому она и досталась. Пусть наденет мне браслет на руку, пусть представит своим людям, не то чем я лучше Иниры? Или любой другой, которая придет на ее место. Я хочу быть единственной, хотя бы в его сердце.

- Какая же ты еще молоденькая, девочка.

- А как тяжело будет, я знаю. Муж-ученый хуже бойца - мать всю жизнь ухаживала за двумя детьми. Атолгар хотя бы поесть не забудет.

Мы молчим. На моем столике завелся серебряный колокольчик и сейчас Роберта звонит в него, вызывая прислугу. Приказав слуге принести вино и фрукты, Роберта с грустной усмешкой смотрит на меня:

- Позволишь посмотреть на свое колдовство?

- Конечно, ничего секретного,- удивляюсь я.- Всего лишь попытаюсь призвать собственность рода.

- Род, мне, селянке трудно это принять,- Роберта меланхолично крутит перстень на указательном пальце.

- Почему же? В селах свои рода, пусть не отмеченные титулом, но разницы особой нет. Домовые книги в домах старост отмечают кто, когда и с кем, чтобы не пересекались близкородственные линии. Все то же самое, но без золотого блеска.

- Да уж, не стоит хандрить. Ты знаешь, что не все во дворце поверили в причастность твоей семьи к гибели императорской четы?

- Я бы хотела услышать твою версию произошедшего,- поморщилась я.- Я собрала уже восемь вариантов убиения четы Кардорг.

- Мой самый интересный,- фыркает Роберта.- Ее Величество возжелала провести обязательный праздник на природе - благодарить Богов и просить у них прощения посредине леса. Она желала сама выбрать полянку, ты ведь знаешь, на таких обрядах присутствуют лишь самые близкие. Там их положили.

- Почему не было короля?

- Слухи ходят разные,- Роберта трет пальцами мочку уха, задевая крупную золотую серьгу.- Кто-то говорит, что его оставили присматривать за городом, будто сутки Дин-Эйрин не устоит без твердой руки, а кто-то считает, что его хотели отсечь от рода. И что удивительно, официально, никто эти слухи не пресекает, но все сторонники идеи об отсечении умирали. То на дуэли, то кони понесут. Случайности не случайны.

- Тогда многое становится ясным, благодарю,- я откидываюсь на спинку кресла, позволяя себе не держать осанку.

В юности моя матушка дружила с заложницей мира, леди Айшей Росс, женщиной, ставшей в последствии королевой Дин-Эйрина. И когда моя мама повторила путь Айши, они вновь свели знакомство. Я росла в Дин-Гуардире, лишь изредка навещая маму и папу. Только после малого совершеннолетия, обучившись магическому искусству, я переехала в Дин-Эйрин на постоянной основе. И была представлена ко двору.

Если Кардорг действительно решил отсечь племянника, моя мать должна была знать об этом. Айша бы не промолчала, тем более что о таких вещах оповещают всех.

- Ты выглядишь так, словно я открыла тебе тайны мироздания. Поделишься?

- Мне нужно видеть маркиза.

- Три дня, Игрейн, помнишь?

- Вот его способ показать мне, что я важна,- серьезно смотрю на Роберту.- Помоги создать вестника и если он придет раньше - я вывернусь наизнанку чтобы стать только его маркизой, родить троих сыновей и красавицу дочь.

- Чувствую, что ничем хорошим это не закончится,- Роберта качает головой.

Вместе мы выплетаем потоки, и я старательно порчу две первые заготовки - ни к чему миледи Лайсса знать, о моих талантах. Наконец, вестник готов.

- Атолгар.

- Подожди, сначала выдохни, и выскажи суть.

- Начало записи. Мы искали не в том направлении,- вестник кружится у моего лица, снимает слова с губ.- Искали того, кому выгодна смерть моего отца, рассматривая мать лишь как приложение к нему. Моя мать и Айша Кардорг были лучшими подругами в Дин-Гуардире, и продолжили общаться после. Когда уже мама и папа стали заложниками мира. Адеррин Кардорг был отсечен от рода, и моя мать об этом знала. Но, учитывая, что ему подчиняются все родовые артефакты, полный ритуал проведен не был. Нам необходимо попасть в Большой Архив как можно скорее - три года с момента коронации уже на этой неделе, ты сам знаешь, что за этим последует. Запись окончена.

- Ты не позвала его,- Роберта поднимается с кресла и встает рядом со мной.

- Не зачем, либо он поймет сам, что нужен мне, и придет. Либо нам не по пути. Инира не так уж плоха, она родила сильного мага и родит еще.

- Пропустив через свою постель половину Ковена. Ты знаешь, что милорд Терцис уже отдал должное ее прелестям?

- Квинт разгильдяй,- улыбаюсь,- да и отчего он должен отказываться, если ему предлагают, а дома не дают?

- Почему не дают?

- Не знаю, но он принес домой бастарда, ведь у него всего один сын. Это не безопасно для рода.

- Лидда не кажется безрассудной,- Роберта прикусывает палец,- как любопытно.

- Вас можно поздравить с началом охоты?

- О да, пожалуй, ритуал возврата пройдет без меня,- миледи Лайсса хищно улыбается и оправляет складки на платье.

- Пусть Боги прокладывают ваш путь, миледи,- дурачусь я, и она поддерживает меня, приседая в реверансе.

Солнечные лучи соскальзывали с глянцевой поверхности карт. Изящные дамы застывшие на веки со сложенными веерами в руках, шуты и рыцари, тройка мечей, все это добро было рассыпано по одеялу. В задумчивости провожу пальцами по ближайшей карте и кожу обжигает холодом. Вот как. Уже второй родовой артефакт признает меня хранительницей, но не владелицей. Быстро собираю карты и укладываю к документам, под крышку «Наставлений».

Этим утром Роберта позволила мне собраться в одиночестве. Платья островной моды, принесенные портным, согрели душу - уже несколько лет как в Дин-Гуардире дамы одеваются лишь так. Сабия ловко уложила корону кос на моей голове и застегнула на шее сапфиры. Эти камни принадлежали моей матери, теперь они будут принадлежать мне.

- Вы красавица, миледи,- присев, служанка выходит. Дорогу до обеденного зала я знаю и без нее.

Коридоры уже не поражают меня нищетой своей отделки. Старые картины, нереставрированные, темные настолько, что не различить изображений. Побитые молью гобелены и портьеры: все это слилось для меня в ощущение дома. Я смотрю и вижу, как все это поменять. Не будет в Ковене дворцовой изысканности, нет. Картины собрать в отдельную галерею и реставрировать по одной, с какими-то и я справлюсь. Все остальное сжечь и выбросить, поставить во главу угла чистоту. Проклятые духи, я еще даже не невеста, а смотрю на все хозяйским взглядом. Дурное влияние Роберты.