- Ты никогда не объясняла своих действий,- улыбается маркиз и возмутительно вкусно ест красную, спелую клубнику. Поднятая тема совершенно не смущает бойца, а у меня горят щеки. Дин-Эйрин дурно влияет на меня.

- Прописные истины, Атолгар. Вортигрен призывает меня,- без перехода обрушиваю не него новость, но к моему разочарованию боец клубникой не давиться. Вытирая пальцы о тонкую, льняную салфетку он выжидающе смотрит и наконец, произносит:

- Мы можем противостоять этому?

- Ради чего мне оставаться в Ковене? Когда ты сможешь мне ответить, тогда и я не промолчу.

Пирожки, горячие, вкусные пирожки. Я ем эту восхитительную вкусность по пути к своим покоям. За поздним ужином я так и не поела, и сейчас в голове приятно шумело вино. Выпитое на голодный желудок, оно быстро добралось до разума, хоть и было слабым. Ничем иным я не могу объяснить, каким образом я позволила маркизу целовать себя. И почему сейчас он обнимает меня за талию и шепчет куда-то в макушку о том, как же я красива и мила.

В гостиной маркиз склоняется надо мной, крепко прижимает к себе и целует так, как целовал лишь в Дин-Гуардире. Сминает мои губы в собственническом поцелуе, не похожем ни на один из тех жалких поцелуйчиков, что я выигрывала на балах. Его губы немного горчат, я чувствую отзвук клубники и сливок, и это отрезвляет меня.

- Нам пора спать, Атолгар.

- Да, Игрейн,- он лишь крепче прижимает меня к себе, замирает и, оттолкнув меня, вылетает прочь.

Лорд Дирран прыгал козликом под звонкий смех королевы и ухмылку Его Величества. Сегодняшний вечер был посвящен играм и семье. В королевской гостиной яблоку негде упасть - лорды и леди привели своих детей, внуков и племянников. Кто-то плакал, и служанки подносили младенцам слабый сонный отвар, кто-то слишком громко смеялся и бегал, с этими разбирались маги, остужая эмоции детей. Королева сидит на своем импровизированном троне, Адеррин стоит рядом с ней и отпускает шуточки, глядя как престарелые милорды, высоко задирая тощие ноги, пляшут с детьми.

Роберта периодически промокает виски душистой водой - ей невмоготу от духоты, запаха детской мочи и ядреного аромата духов. Как назло все окна закрыты, и свежий ветерок не способен поспособствовать облегчению ситуации.

Привычные ко всему придворные угощаются выставленными на столах яствами, пьют вино и кормят своих капризничающих детей. Мне, как и Роберте, кусок в горло не лезет.

Вот лорд Дирран возглавляет детский хоровод, его куцая седая косица нелепо трясется, по лицу стекает пот. Украдкой он утирается широким платком, и вновь бросается выплясывать под одобрительным взглядом королевы.

- Не понимаю, что происходит,- отстраненно произношу я.

- Будто я понимаю,- фыркает Роберта и манит меня за собой. За портьерами скрыт уединенный альков.- Не трогай стены, они, как правило, несут на себе отпечатки чужой страсти.

На поясе Роберты внушительный мешочек, в нем трубка и кисет с табаком. Женщина закуривает, сноровисто набивая трубку. Я помню движения еще по своему отцу - быстрые, отточенные годами.

- Менестрель оказался девчонкой,- Роберта выпускает изо рта дым и довольно улыбается.- Коронер и так-то не особо умом отличался, начал заикаться. Расстегнул камзол, а там, вместо впалой мальчишеской груди задорные девичьи сиськи. Бедняжка, ей было не больше шестнадцати, девица нетронутая во всех смыслах,- миледи неприятно смеется. - Возникают вопросы, верно?

- Менестрель оказался девчонкой. Коронер начал заикаться, расстегнув камзол - вместо тощей мальчишеской груди задорные девичьи сиськи

- И самый главный, почему королевская прихлебательница делится подобной информацией,- щурюсь, едкий табачный дым раздражает глаза.

За портьерой шорох, невнятный стоны и раздраженное:

- Неужели другого места нет?

- Любиться дома нужно,- ехидно отзывается Роберта и выбивает трубку на пол.- Грязнее не станет. Все просто, дорогая моя. Сейчас мне это выгодно, и не твое дело, что за дивиденды я с тебя получу.

- Я могу поступить так, как вам не понравится.

- Главное, чтоб ты вообще хоть что-то начала делать, а то потонешь в потоке экскрементов.

- Хорошее у вас образование, миледи.

- А то ж,- хмыкает Роберта,- чай надо было бабехе деревенской лоск придать. Да-да, слухи не врут, народилась в селе сильная ведунья, там меня муж и заприметил. Это после я уж пообтаскалась по дворцам, и весь дар себе в уши залила. Знала бы, какая роскошная жизнь меня ожидает, бежала бы без оглядки сквозь крапиву. Я ведь от него, почему, не утекла тогда? Босиком была, а впереди овраг с крапивой. Ну а после купилась на мягкую постель, вкусную еду и красивые платья. Не лупай глазами, Игрейн, я тебе не тайну открыла. Идем, пора возвращаться на праздник семьи и счастья, чтоб им всем пропасть.

Придворные жмутся к стенам - в центре зала Их Величеств развлекают артисты. Безвкусица возведенная в абсолют.

- Любима труппа короля, только они имеют право выступать в Дин-Эйрине,- негромко произносит Роберта и меня окатывает жаром. Свист рассекаемого воздуха, глухой удар, я вернулась в тот день. Солнечный день, когда король явил мне свою милость - оставил жить.

Беру со стола яблоко, предвкушая кисловатый привкус во рту. Роберта что-то маловразумительно шипит, поворачиваюсь к ней. Представленные кушанья не вызывают аппетита - по такой жаре немудрено отравиться каким-нибудь особенным деликатесом.

- Старик совсем из ума выжил, какие коленца выписывает,- хмыкает Роберта.

- От короля и королевы зависит его благосостояние,- повторяю набившую оскомину шутку и кладу фрукт назад. Без него кисло.

- Зря ты так думаешь, род Дирран поправил свое положение еще пять лет назад. Это уже Ее Величество принялась задаривать родственников, едва представилась такая возможность. Нищими они к тому моменту уже не были.

В дальнем, от нас, углу зала раздался горький, полный ужаса крик. Мы стояли лицом к королеве и я с содроганием отметила почти счастливую, безумную улыбку Ее Величества. Он отсалютовала кубком залу и начала нараспев декламировать:

- Моя девочка лежит в сырой земле, холодной,- отпивает глоток вина,- моя девочка больше не будет петь,- еще глоток,- маленькая, невинная овечка разорвана стаей волков,- королева допивает свое вино и отбрасывает кубок на пол.- Вы убили мою девочку, поднесли менестрелю отравы, так угощу же вас ядом и я!

Ее Величество хохочет, откинувшись на спинку золоченого кресла, я вижу уже шестерых агонизирующих людей.

- Моя девочка, за что?!- этот дикий крик принадлежит кому-то из мелких дворян. Обезумевшая от горя мать бросается к королеве но ей не суждено пересечь невидимый рубеж - тяжелая стрела срезает леди.

Под королевский смех в залу вбегают люди - лекари, слуги, где-то мелькает шляпа Чумного, Роберта цепко держит меня за руку. Король по-прежнему стоит возле своей обезумевшей жены, рассматривает ее со смесью презрения и жалости. Но венценосной все равно, она обнимает себя за плечи, раскачивается, вновь и вновь обещая дочери защитить ее.

Лорд Дирран хватает дочь за руки, хлещет по щекам, но королева продолжает раскачиваться, бормотать стишки и смеется. Она не плачет, ее глаза абсолютно сухи - она вернулась в то время, когда Тиану только родилась. Два целителя, в сопровождении королевской стражи выводят Ее Величество из зала, она рвется, кричит, падает на пол, на то самое место, где лежал мертвый менестрель. Воет, скребет пальцами холодный камень и замирает, погрузившись глубоко внутрь себя.

Рядом со мной сдавленно стонет Роберта, поднимая руку к горлу. Впиваюсь в нее взглядом, неужели и ей достался королевский яд?! Леди задумчиво трет себя по шее, дышит в ладошку, принюхивается к собственному дыханию:

- Да, а мясо-то тухленькое было.

- Ответ! Я требую, ответа от тебя, король!- рядом с мертвым телом потерявшей ребенка матери падает на колени мужчина. Его трясет, он не может смотреть в лицо жене - издевательски розовое оперение стрелы торчит из левого глаза несчастной.- Почему мертва моя дочь?! Почему убита жена?! Это королевское гостеприимство?! Кто еще прибудет в гости, на чашку яда?!