Очень старался Соколов, но защита хозяев не давала зацепиться за мяч ни ему, ни Зайцеву. Но хуже всего дело обстояло на флангах, там мы вчистую проигрывали борьбу. Фланг моего тёзки, Иванова Евгения, был похож на проходной двор. Ему не хватало ни скорости, ни предвидения развития событий. И не только ему. Большую часть времени мяч находился на половине нашей команды. Соперник не позволял нам не только организовывать атаки, но и вообще вести какое-либо подобие осмысленной игры. И дураку было ясно, что долго мы так не выдержим. Но команда из последних сил старалась избежать гола в раздевалку. Жила слабая надежда после отдыха поменять рисунок игры. Вот только за счёт чего?
Один резерв видел даже я, он лежал на поверхности. С того момента, как все поняли, что игра не пошла, игроки команды стали предъявлять друг другу претензии. Вместо того, чтобы исправлять ошибки и бороться с соперником, ребята дергали друг друга. Команда показывала не свойственный нам грубый футбол. Я был убеждён, что в перерыве Серебровский сумеет встряхнуть ребят.
Однако нашим скромным надеждам не суждено было сбыться. Всё закончилось весьма прозаически. Незадолго до окончания первого тайма Болотов завалил одного из нападающих соперника в своей штрафной площадке. Игрок выскакивал один на один с вратарем, и Георгию ничего не оставалось делать, как только аккуратно уронить игрока. Оставалась какая-то вероятность, что судья не заметит нарушения. Такое в прошлом случалось и могло произойти вновь, но только не в нашем случае. "Зелёным" не прощались и грешки поменьше. У судей давно выработалось обыкновение зарабатывать авторитет педантичных и неподкупных на подобных нам. Сам же пострадавший и вышел пробивать пенальти. Надежда умирает последней. Ведь был ещё шанс, что наш вратарь выручит команду. Но от одного вида хладнокровного исполнителя пенальти с лицом палача повеяло полной безнадежностью. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, скрывал ли он хорошо своё волнение или действительно был настолько уверен в собственных возможностях. Володя попробовал отгадать направление удара, но в этой лотерее ему не повезло.
Думаю, не я один признал, что это закономерный результат первого тайма. И жирной чертой подчёркивали этот факт шесть желтых карточек, показанных команде за один тайм. Столько мы ещё не получали и за весь матч. Вероятность, что кто-то из наказанных игроков получит вторую желтую, а затем и красную карточку была велика как никогда. Разборки между игроками продолжились и в раздевалке. Больше всех возмущался Паша Воронежский. В его словах было много справедливого. Но его упрёки вызывали только неприятие, невольное желание защитить себя и обвинить другого. Грозный окрик тренера прервал ругань. Серебровский решил убрать с поля самых деструктивных игроков. Необходимо было попытаться наладить свою игру. Делать три замены разом рискованно, но это была и попытка избежать возможной красной карточки. Зайцев и Соколов получили задание от тренера максимально активно играть впереди и терроризировать защиту. Я должен был заменить Воронежского. Его взгляд, в этот момент, мог воспламенить даже негорючие материалы. Он вынуждал меня играть на 200% своих возможностей. Мне совсем не хотелось давать основания Паше склонять меня.
Перед самым выходом из раздевалки Леонид Сергеевич неожиданно озвучил роившиеся в каких-то закоулках моей головы мысли:
- Ребята, вы попросили меня простить провинившихся, мол, они отработают. Они и отрабатывали. А все остальные что? Решили, что теперь за вас всё сделают прощенные? Вы, значит, облагодетельствовали их. И пусть они теперь отрабатывают и за себя, и за вас? Это в корне неверно. Мы же команда! Один за всех и все за одного! И напоминаю всем, что если я ещё услышу от кого-нибудь из вас брань, то оштрафую по максимуму. Сквернословие не допинг, пользы не приносит, да и зрители пришли не слушать нас, а смотреть игру. Поверьте, если мы соберёмся, то один гол нам по силам отыграть. Все устали. Не только вы, но и соперник. Журналисты писали о нашем преимуществе в возрасте, но разница скажется только тогда, когда мы заставим играть соперника с максимальной нагрузкой! Только от вас зависит, сможете ли вы воспользоваться этим потенциальным преимуществом или нет. Вспомните про шампанское, проигранное Иванову. Возрастные игроки способны в нужный момент собраться, у них больше опыта борьбы на пределе морально-волевых усилий. Но играть, скрипя зубами, может любой, кто захочет!
Команда услышала слова тренера. После перерыва темп игры значительно вырос, буквально все прибавили в движении. Командный прессинг дал осязаемый результат, мы гораздо чаще стали отбирать мяч. Движение позволяло сохранять его у себя, появились хорошие возможности пробить по воротам. Это было довольно странно для такой опытной команды, но наш соперник перешел на примитивную схему игры. Они оставили одного игрока впереди и постоянно посылали ему мяч. Но Болотов и Немов достаточно легко, помогая друг другу, раз за разом завладевали мячом. И мы вновь бежали в атаку. В какой-то момент возникло ощущение, что мы очень скоро сравняем счёт. Нам только чуть-чуть не хватало обыкновенного везения. На переднем крае происходило что-то удивительное, мяч дважды попал в перекладину. И дважды отлетел в поле. После каждого раза в голову приходила одна и та же мысль "неужели не наш день?". Однако Серебровский у бровки поля утверждал обратное. А он был человеком, повидавшим в футболе многое. И команда ему верила.
Я был полон сил и старался отрабатывать на поле за двоих, принимал участие и в оборонительных, и в наступательных действиях. Моё появление на переднем крае оттягивало на меня двух игроков противника. Соперник явно опасался моих ударов. Только ради этого мне стоило прибегать к воротам хозяев.
И когда казалось, что всё налаживается, и мы вот-вот дожмём соперника, случилось несчастье. Мы подавали угловой и почти все игроки, имеющие навыки игры головой, собрались в штрафной площади хозяев. В этой толчее голкипер сумел пробиться к мячу и отбить его. Мяч не успел покинуть штрафную площадь, а во мне уже родились самые мрачные предчувствия. Ведь он полетел к нападающему соперника, только что вышедшему на замену. А я оказался одним из двух игроков обороны, от кого он успешно оторвался. Подобного развития событий никто не ожидал, в том числе и я. Тактические фолы никогда мне не нравились, они лишали футбол присущей ему красоты. Самым грустным в возникшей ситуации было то, что если бы даже я захотел завалить нападающего, у меня не было такой возможности. Несмотря на все мои усилия, расстояние между нами не сокращалось. Я бежал ему вслед, прилагая максимум усилий, опасаясь, что мои мышцы сведёт судорогой от напряжения. События развивались, как в кошмарном сне. Володя покинул ворота и, рискуя получить травму, бросился форварду в ноги, но тот успел своевременно пробросить мяч чуть вправо и уйти от столкновения с нашим вратарем. Несильный удар по мячу и 0:2.
Крах всех надежд! И это в тот момент, когда команда только-только поверила в свои силы. Горечь была такая, что, казалось, будто я выплевываю изо рта чистую желчь. Не смог, не сумел, подвёл коллектив. Впервые за всё время выступления в команде я испытал столь ужасающий упадок сил. В голове было только одно желание - чтобы это поскорее всё закончилось. Однако увидев понурые лица одноклубников, мне стало стыдно. Я был старше любого из них и кому, как не мне, показывать им пример. Решимость перебороть отчаяние стала наполнять меня. А больше всех помогал перезаряжать мои батарейки "энерджайзер" Воронежский, громко возмущавшийся на скамейке запасных. Не хватало ещё, чтобы этот рупор недовольных "склонял" меня!
Команда была в трауре, а наш соперник "приступил к негласному празднованию победы". Они мысленно потирали руки от удовольствия и стали заметно меньше двигаться. Это и не мудрено, трудно заставить себя работать в изнуряющем режиме, имея серьёзную фору. Силы человеческие не беспредельны. Нас они тоже покидали. Усталость была одна на всех. Но Серебровский по-прежнему не терял веры в нас:
