– А что ты собираешься делать? – встает в позу Пайпер. – По-твоему, она нормально отнесется к тому, что мы разгромили береговую линию?

Я улыбаюсь. Конечно, нет. Вспоминая, как ее злила поломка стола, – а ведь это только стол – добрая половина размытого берега вряд ли говорит о том, что она примет нас со всеми почестями.

– Увидимся позже, – я оглядываюсь в сторону Беатрис, и она все еще улыбается.

– Удачи, – произносит она одними губами.

И я бреду по песку туда, где берег переходит в широколистный лес, обступивший остров со всех сторон. Ранее здесь была протоптана тропинка, теперь же создавалось впечатление, будто на Огигии уже давно никого не было. Странное ощущение липкого страха заползает в душу. Нутро словно вывернули наизнанку, и я, поддаваясь порыву эмоций, мгновенно ускоряю шаг. Что если кто-нибудь из богов решил использовать ее как приманку? Что, если с ней что-нибудь случилось? Что, если я опоздал?

Сердце выпрыгивает из груди, а надрывный пульс замирает в ушах с каждым новым шагом. Неужели я проделал этот путь совершенно напрасно? Нет. С ней все в порядке. С ней должно быть все в порядке. Она сильная, она бы справилась...

Но когда я, наконец, выхожу из зарослей и натыкаюсь на вход в знакомую пещерку, сердце ухает вниз, к пяткам. Никого. Тишина и тихое пение птиц. В пещере по-прежнему поблескивают кусочки кристаллов, на огне тушится мясо, а по периметру расставлены все те же горшки с цветами. Одним из них она даже запустила в меня однажды. Но ностальгия уходит, а внутри поселяется настоящий всепоглощающий страх. Я слишком нервничаю. С ней ведь все в порядке?

А затем, в углу комнаты, там, где расположилась ее кровать, восседает чужак. На нем обычная человеческая одежда: темная, испачканная грязью и потом рубашка и шорты светло-синего цвета. На самом деле, можно было бы решить, что это очередной ее «посетитель», но я сильно сомневаюсь, что боги подослали Калипсо сорокалетнего мужика с бородой. Только в том случае, если это был неудачный розыгрыш. Очень неудачный. Его лицо искажено гримасой боли, и потому я напрягаюсь еще сильнее. В руках уже чувствуется теплое жжение огня.

– Ты пришел, – хрипло отзывается он. – Вы смогли найти дорогу.

– Очень извиняюсь, – тут же встреваю я, – разве мы знакомы? И где моя...

Ладно, «девушка» для богини звучит слишком мизерно.

– Где Калипсо?

– Ты должен отвести меня к кораблю. Прямо сейчас, – он привстает с кровати, но, скривившись, падает обратно.

– Поверьте, в этой жизни я уже никому ничего не должен...

– Лео?

Чей-то тихий звонкий голос раздается позади меня. И на этот раз у меня окончательно перехватывает дыхание. Жар в ладонях становится невыносимым, и, если бы не противопожарная куртка, я бы давно вспыхнул, словно факел.

Но, когда я оборачиваюсь, все мысли просто улетучиваются. Подумать только, я так часто продумывал нашу встречу, чувствовал себя таким живым и раскрепощенным, а теперь... Теперь я просто замер на месте, чувствуя, как внутри все сворачивается в тугой морской узел. Все мое нутро разгорается от жуткого всепоглощающего желания кинуться к ней и заключить в объятия. Сказать что-то смешное или ободряющее. Боги, сказать хоть что-нибудь.

Ее распущенные, слегка отросшие за год волосы развеваются на теплом ветру. Никаких белых вычурных платьев – джинсы и майка, испачканные грязью. Даже ее ладошки и щеки перемазаны землей так, словно она едва вернулась из своего разноцветного сада. Миндалевидные глаза раскрыты от удивления, а губы странно подрагивают. Я замечаю в ее руках корзинку с какими-то травами и узнаю в ней прежнюю, заносчивую Калипсо, что швырялась в меня горшками. Тем не менее, уже в следующую секунду она берет себя руки, и лицо ее становится непроницаемым.

Девчонка. Такая же, как и миллионы. Миллионы тех, кто мог бы войти в Команду Лео, а вот она, почему-то, до сих пор не стала одной из них. Она жила особняком. Чуть более важная, чуть более нужная, чуть более странная.

– Ты вернулся, – констатирует она.

– Ага, – тупо соглашаюсь я.

– То есть, ты все-таки посмел вернуться?

– Ну, – вопрос ее застигает меня врасплох, так что я и слова выдавить не могу, – видимо, не так сильно я боюсь гнева богини.

Щеки Калипсо пунцовеют, и она надменно уставляется на меня. Внутри все вспыхивает миллионами электрических разрядов. Никогда в жизни меня не тянуло к кому-то так же сильно, как к этой выскочке. Временами я ненавидел ее, и, если честно, было за что.

– В прошлый раз ты разгромил мой обеденный столик, а в этот разнес половину береговой линии… Вальдес, ты ходячая катастрофа.

– Я не против наказания, – я медленно подхожу к ней, чтобы рассмотреть самые дорогие черты лица вблизи. – Какие-нибудь административные работы? Или дегустация лимонада? Или починка всех твоих сломанных фонтанчиков, барышня?

Вдруг она просто меняется в лице. Улыбка ее становится прежней и искренней, а глаза теряют этот озлобленный оттенок неприязни. И она просто поддается порыву, делая шаг навстречу.

Если бы можно было глотать амброзию килограммами, это все равно вряд ли сравнилось с тем приятным и будоражащим кожу поцелуем. Запах земли и корицы – самое вкусное, что мне доводилось чувствовать на своих губах. На этот раз в нем не было отчаянья, как тогда на пляже, когда на горизонте появился мой плот. Тогда-то и обрушился весь мой мир. Я не был готов покинуть ее, а время распорядилось нами слишком жестоко. Теперь же, ощущая, как ее губы накрывают мои, я был готов предотвратить не только пробуждение Урана, а заодно и свергнуть всех богов вместе взятых.

Внезапно нас прерывает чей-то кашель, и ей приходится отстраниться. Кажется, я под дурманом каких-то божественных чар, но все-таки готов расквасить незнакомцу лицо.

– Мне кажется, кто-то затесался в ряды третьих лишних, – хмуро замечаю я.

Но рука Калипсо неожиданно переплетается с моими пальцами, и она уверенно переключает свой карий взгляд на меня. Ясно, романтическое свидание откладывается на потом – первоочередной целью до сих пор остается спасение мира, а не моя личная жизнь.

– У нас мало времени. Постарайся выслушать его. Он такая же жертва обстоятельств, как и я.

– Чуть менее милая, – я перевожу свой взгляд на незнакомца. – Определенно.

Но она продолжает глядеть на меня. Так, как бывало раньше – пронизывающе, внимательно, словно за диковинным зверьком.

А затем незнакомец привстает со своего ложе, и я замечаю глубокие, рваные раны на его груди. В мгновение ока Калипсо подлетает к нему и с неимоверной нежностью вновь и вновь смазывает его повязки своими тонкими пальцами. Вот она – истинная ревность. Но, кажется, День Исполнения Моих Заветных Желаний закончится совсем не так, как я себе представлял.

Глаза странника – светло-карие, с отливом золота и серебра – находят меня. Он едва держится на ногах, опираясь на хрупкое плечо богини, но все же произносит:

– Беатрис. Мне нужна Беатрис.

====== XIX ======

Комментарий к

XIX

Температура положительно влияет на меня. 20 (!) вордовских страниц. Плейлист вы можете найти здесь: http://vk.com/gromova_asya_writer

ЧАСТЬ XIX

Беатрис

Emily Browning – Asleep

Emily Browning – Sweet Dreams

Hans Zimmer and James Newton Howard – Antrozous

Аннабет выглядит растерянной, но продолжает упрямо идти вперед. Оставаться с остальными стало бы для нее мукой, и потому подруга бредет вдоль береговой линии, понуро опустив голову и изредка оборачиваясь, проверяя, как близко она подпустила меня к себе. Моя мечта не сбывалась, а ведь я так хотела, чтобы это все оказалось сном. Мне хотелось проснуться, обнять Чарли, увидеть Перси и Аннабет и лишится вечного страха за свою жизнь. Просто побыть с ней рядом – тет-а-тет – ведь нам не удалось поговорить после нашего последнего разговора. Что у нее в голове – сказать сложно. Что на сердце – невозможно вообще.

Воображала, которую я знала раньше, и девушка, которая шла впереди – разительно отличались друг от друга. Цвет волос и упрямство – все, что объединяло их. Заговорить первой и нарушить тишину, нарушаемую лишь тихим шелестом волн под ногами, я не могу. Просто потому, что жду того времени, когда чаша ее недоверия и отчаянья переполнятся, и она обратится ко мне за помощью.