Каждый вечер после концерта собирались в моем номере “люкс” из двух спален, гостиной и туалета. Татьяну Лейбель купали в ванной из шампанского, для этого надо было купить как минимум ящиков 30 “Абрау Дюрсо”. Шампанским обеспечивал любовник Галины Брежневой – дочери Генерального Секретаря.

В один из вечеров в номер врываются 6 милиционеров и предъявляют какие-то невнятные претензии. Сначала мы так и не поняли, о чем они говорят, какой-то балкон, какая-то моча. Потом сюжет начал проясняться, оказывается, кто-то с балкона спальни поссал с моего 10-го этажа, как они вычислили по струе, залив фасада произошел из моего гостиничного номера.

Мне эта версия показалась неправдоподобной, о чем я сообщил уважаемым милиционерам. Дело в том, что туалет находился рядом с комнатой, где мы, московские гастролеры, наслаждались шампанским. От шампанского до туалета было не больше 3–4 шагов, а до балкона нужно было пройти через гостиную, спальню и лишь потом дать струю. Но по фасаду все равно не получилось бы, для этого нужен брандспойт.

“Менты” оказались несговорчивыми и потребовали, чтобы Леонтьев и Алибасов “проследовали с ними” до ближайшего отделения милиции. Делать нечего, мы с Валерой проследовали сначала в милицейский джип, в котором уже сидело 4 служителя правопорядка. Мы сели практически к ним на колени.

В отделении милиции прямо у входа нас встречал начальник отделения и человек 12 милиционеров. Я пытался открыть рот и возмутиться по поводу того, что ни я, ни Леонтьев непричастны к струе. Начальник неожиданно широко растопырил руки, заржал и сквозь смех произнес: “Ребята, спасибо за то, что приехали. Мы очень хотим, чтобы вы с нами выпили шампанского, мы очень рады видеть вас в Сочи. Будьте добры, оставьте, пожалуйста, нашим милиционерам автографы”.

Назад в гостиницу нас сопровождал эскорт из 4 машин.

На следующий год в этом же составе мы устроили драку в ресторане, но это уже другая история».

Оставлю здесь фрагмент диалога со своим тезкой Маргулисом.

– Кстати, я почему-то считал, что твоя история – твоя история, а Валера Сюткин совершенно, как мне казалось, другой жанр. И вот я от него узнаю, что, во‑первых, ему Макаревич в свое время делал предложение поиграть в «Машине Времени», а во‑вторых, что вы с ним, оказывается, были соседями, собутыльниками, друзьями и вообще компаньонами по жизни.

– Но а ты знаешь, мы остаемся друзьями.

– Ну, в Крылатском где-то, он сказал, соседствовали раньше.

– В Крылатском, да. Знаешь, страшно повезло. Потому что вдруг неожиданно оказалось, что моими соседями являются Валерий Миладович Сюткин и Игорь Станиславович Угольников.

– Ну и как это выяснилось? То есть при каких обстоятельствах?

– Бог его знает как. И сколько мы там жили, лет шесть вместе. И, ну, каждый день пьянки и, нет, не пьянки. Каждый день…

– Общение.

– Каждый день прекрасного общения с благородным напитком, вот, и просто масса каких-то веселых глупостей, которые мы делали. Мы песенки какие-то придумали у «Угла».

– Он мне сказал, Сюткин, что написал тебе «Шанхай-блюз», собственно, визитную карточку на самом деле «Шанхая» твоего как бы. Я этого не знал. Теперь слова обретают иное значение:

– Я тебе хочу сказать, мы эту песню придумали, участвуя в какой-то дурацкой совершенно программе. Мы были на гастролях в Ярославле. И играли во Дворце спорта. И гримерки были настолько далеко, что, пока ты шел к своему выступлению, проходило, по-моему, часа четыре. И мы с Валеркой вышли, чтоб идти до сцены. За пять минут до того, как мы пришли, я придумал концепцию произведения. Валерке сказал, что я бы хотел услышать. Эта песенка посвящена, как ни странно, «Войковской». Коптево, где жила моя бабушка, всегда назывался Шанхаем. И вот именно, знаешь, такая ностальгическая история именно о той пивной, которая там находилась.

– Бабушка по какой линии?

– По отцовской. Вот, я у нее там жил, на Войковской. Вот, так что к Китаю это не имеет никакого отношения. То есть Шанхаем всегда назывались, не к столу будет сказано, все такие помоечные места, Коптево под помойку подходило в то время просто идеально.

С Валерием Сюткиным я познакомился в марте 1985 года. Тогда разудалая компания не вполне формальной и весьма условной молодежи количеством голов человек 15–20 отправилась в Ленинград на премьерный концерт Константина Кинчева в составе группы «Алиса» (третий фестиваль Ленинградского рок-клуба), коего большинство путешествующих знало как москвича Костю Панфилова.

Это был лихой вояж, нетрезвый и безрассудный, и сейчас мне уже не вспомнить всех поименно. Миша Королев, организовавший тот марш-бросок в Питер, ныне владеет своей студией и снимает мировых знаменитостей для обложек российского глянца. Кто-то стал олигархом-light, кто-то сделал скромную ТВ-карьеру. Кто-то «ушел молодым», заэкспериментировавшись с «веществами», кого-то в 90-е убили «черные риэлторы» (такая судьба настигла клавишника «Машины Времени» Александра «Полковника» Зайцева, ставшего крестным единственного сына Макаревича Ивана). Кто-то эмигрировал (той весной в городе на Неве тусила небезызвестная Джоанна Стингрей со своей младшей сестрой Джуди и неравнодушные американки охотно находили энтузиасток из Штатов, устраивавших фиктивные браки с активистами советской рок-тусовски; сама Джоанна, кстати, вышла за соратника Виктора Цоя Юрия Каспаряна, а после развода с последним – за барабанщика группы «Центр» Александра Васильева, ну а младшая Стингрей вступила в брак с лидером «Центра» Василием Шумовым, который был ровесником Джоанны и во время описываемой поездки как раз отмечал в столице свой четвертьвековой юбилей).