— Понимаешь, Вика, сознание должно пройти сквозь плазмоид и, соединившись с ним, отправиться в будущее.

— Какое сознание? Ты что-то не то понял.

— Не важно. Главное, что в будущее может отправиться не материя, а лишь сознание, или точнее, то, что подразумевается под этим.

— Это другое дело. А далеко оно?

— Кто?

— Будущее, в которое его направляют?

— Я не понял тебя?

— Как далеко отправляется плазмоид во времени?

— А, в этом плане. На первом этапе эксперимента всего на две секунды вперед.

— Так мало. Разве за это время можно определить, был он в будущем или нет?

— Конечно можно. Приборы зафиксируют любой заданный интервал, даже столь малый. Главное сейчас, определить получится или нет, а дальше можно пробовать увеличивать интервал времени. Смотри, сейчас начнется.

В этот момент установка пришла в движение, точнее включились все основные системы установки. Напряжение нарастало, наконец, начался предстартовый отсчет. Как только на табло загорелся ноль, поток голубого света, который, несмотря на всю защиту, пробивался из установки, на миг осветил лабораторию и тут же погас. На табло горели цифры минус 2. Это означало, что временной скачок произошел, время перемещения во времени две секунды. Как только разъехался в сторону колпак, накрывающий Клоэр, часть сотрудников бросилась к нему, а остальные стали внимательно рассматривать результаты телеметрии.

Клоэр оставался в кресле, по его виду было видно, что ничего определенного сказать он не может. В этот момент раздался голос Ломента, который следил за показаниями приборов и затем снимал с них показания в ходе эксперимента.

— Есть подтверждение, что сознание вошло внутрь плазмоида и дальше связь обрывается. Никакой информации.

— Так произошел перенос его в будущее или нет? — спросил Фейнхотен.

— Приборы показывают, что плазмоид не покидал камеру. Энергетический поток выделенный из сознания вошел в плазмоид и возвратился обратно ровно через две секунды, но кроме этого, никакой другой информации нет. Такое ощущение, что он полностью экранирует информационный канал.

— Хорошо, давайте снимем показания непосредственно с Клоэра.

Прошло не больше десяти минут, пока оборудование подвезли непосредственно к креслу и, подключившись, сняли информационные данные непосредственно из его мозга. Однако результат оказался неутешительным. Никакой информации не было. Полная пустота.

Наступила короткая пауза, после которой Фейнхотен предложил повторить эксперимент, увеличив время до одной минуты.

— Не многовато ли? — сказал Друминган, опасаясь за своего коллегу.

— Все нормально, я бы вообще предложил сразу хотя бы на сутки вперед и определил бы координаты назначения, — сказал Клоэр.

— Не будем спешить. В этом деле надо действовать маленькими шагами. Не забывайте, зная основные особенности установки, с помощью которой Йоа смог создать эмпиору, мы многого не знаем, даже точного состава плазмоида. Весьма вероятно, что в этом кроется его секрет, возможно, поэтому Галактиане не могут повторить его эксперимент, — заметил Фейнхотен, и добавил, — всем приготовиться.

И снова все повторилось как в первом случае, только теперь время пребывания было определено одной минутой, а координаты назначения оставались прежними, шесть метров, что было равно длине конической части установки. Таким образом, плазмоид должен был по-прежнему оставаться внутри установки.

Результаты повторного эксперимента дали те же результаты, что и в первом. Приборы четко фиксировали, что происходит соединение сознания с плазмоидом, перенос его в заданный интервал времени и возвращение обратно, однако зафиксировать, что происходит внутри него, не удавалось. С одной стороны был прогресс, мы получили желаемый результат, но вместе с тем, мы не имели никакой информации, о том, что происходит в результате соединения сознания с плазмоидом, и это настораживало. Никакой дополнительной информации не смог добавить и Клоэр, который после того, как вышел из машины, сообщил, что ничего определенного сказать не может, кроме одного.

— Я отчетливо помню, как освободился от тела и направился в голубой поток света. Впереди что-то мерцало и переливалось всеми цветами радуги и словно манило к себе и в тот момент, когда я проникал внутрь этого сияния, все прекращалось, полная тьма и только помню, как вырываюсь навстречу свету и оказываюсь внутри самого себя и ощущаю свое тело.

— Выходит, что плазмоид захватывает сознание и перекрывает все информационные потоки, — сказала Зангони.

— Возможно да, возможно нет. Трудно что-либо ответить с большой долей вероятности, — высказался Воэль.

— А нельзя каким-нибудь образом ввести прибор внутрь плазмоида для определения его внутренних параметров состояния? — спросил Эберни.

— Можно, но только в статичном положении. В период, когда он начинает перемещаться во времени, прибор не сможет переместиться вместе с ним, — ответил Воэль.

— Хорошо, но ведь можно хоть как-то зафиксировать в первый момент, когда происходит слияние, что происходит с плазмоидом? — снова предложил Эберни, — для этого достаточно долей секунды, чтобы снять показания.

— А что это идея, — задумчиво ответил Воэль, — только надо подумать, как поместить внутрь плазмоида прибор для фиксации его состояния, впрочем, есть мысли, — и он отправился к стенду сделать какие-то расчеты.

Наступила небольшая передышка. Все занимались своими делами. Мы стояли посреди лаборатории, и Вика с интересом рассматривала установку.

— Грандиозное сооружение, — сказала она.

— Да, почти как в фантастическом фильме.

— Скажешь то же.

— А что, по-моему, очень похоже. Не помню в каком, но определенно аналогичную установку я уже где-то видел.

— Вечно ты хохмишь.

— Вовсе нет. Между прочим, я тоже помогал собирать установку. Вон, видишь, — и я указал ей на Кейзитра, — напарник по сборке.

— Сережа, вечно ты меня разыгрываешь.

— Почему разыгрываю. Я на полном серьезе говорю, принимал участие в сборочных работах.

— Неужели ты еще помнишь что-то из своей сантехники?

— При чем здесь сантехника, — обиженно ответил я, — инженер всегда остается им, даже если он не занимался своим делом несколько лет. А крутить гайки и собирать детали, я никогда не разучусь.

— Прости, я вовсе не хотела тебя обидеть. Кстати, а ты ведь то же принимал участие в полете в будущее. Значит, тебя точно так же как Клоэра помещали туда?

— Не в эту конкретно, но в принципе да, а что?

— Я бы ни за что не согласилась.

— А знаешь как это здорово, — я вспомнил, как принимал участие в эксперименте, и мурашки поползли по коже. В действительности это было довольно страшно, но ощущения были действительно не передаваемые. В этот момент Воэль сообщил, что у него все готово для повторения опыта.

Клоэр снова занял место в машине. Время перемещения было определено одной минутой. Этого было вполне достаточно, чтобы снять необходимые показания.

Опять началась предстартовая подготовка, потом отсчет времени перед пуском и через минуту мы получили результат, точнее результата не было. Воэль долго проверял показания прибора, делал какие-то проверочные расчеты, уточнял с помощником ряд вопросов и после томительного ожидания, объявил:

— Ничего.

— То есть как ничего? — спросил Друминган.

— Так ничего. Смотрите сами. Вот параметрические показания плазмоида, — он указал на голографическое изображение, где в центре пульсировал плазмоид, а рядом шла вереница цифр. Воэль пояснил, — в таблице представлены температура, объем, масса, химический состав, энергетический уровень, атомная структура и целый ряд других параметров, которые дают возможность ответить практически на любой вопрос касаемо данного плазмоида. Теперь смотрите, — в этот момент происходит имитация начала процесса проникновения в плазмоид сознания. Одновременно с этим все параметры таблицы одновременно обнуляются или показывают, что сведений нет.