— Глупости, — с пафосом произнес Гао, — душа ничто, разум все.

— А вот тут вы заблуждаетесь, — воскликнул Йоа, который до этого сидел, подавленный новостью о том, как его обманули, — душа, вот основа материальной субстанции человека. Материальное тело ничто. Только душа, освобожденная от тягот существования в бренном теле, покидая его может с моей помощью соединиться с плазмой, которая является основой мировой материи и образовать мировой разум, стать Богом вселенной, и я докажу это всем, хотите вы того или нет.

Йоа посмотрел на всех горящим взором, и неожиданно вскочив со стула, на котором сидел все это время, рванулся к одному из пультов и нажал кнопку. В тот же момент экран ожил, и голографическое изображение спроецировало установку, а механический голос произнес:

— Запуск процесса создания эмпиоры начат. Первый цикл образования плазмы сорок пять секунд. Полный цикл эксперимента восемнадцать минут. Для приостановки эксперимента введите код. В вашем распоряжении шесть минут двадцать четыре секунды. По истечении этого времени экспериментальные образцы подлежат замене на новые.

— Что вы наделали? — закричал я, — сейчас здесь все взорвется, немедленно введите коды отмены.

— Никогда, — решительно заявил Йоа, — будь что будет, это мой звездный час.

Он стоял, словно ожидал, что я его ударю киркой и он как герой примет смерть, но я смотрел на него и не верил, что он не боится смерти.

— Вот видите, — почти весело сказал Гао, — эмоции. Людьми правят эмоции, а не разум.

В этот момент Йоа сник и протянул руку к экрану, чтобы нажать коды отмены эксперимента, но неожиданно энергетический луч прожег тело ученого, и он рухнул на пол, не успев сказать даже слова. Гао стоял у двери с оружием на перевес.

— Я же сказал, что шестерка трижды подряд не выпадает, Сережа. Сегодня не твой день и с этим придется смириться. Желаю всего хорошего.

Он выскользнул за дверь и закрыл её с обратной стороны. Мы оказались взаперти.

— Клоэр, попробуйте взломать код, может у вас получится как с замком?

— Это не тот случай. Здесь я бессилен.

— Тогда надо отсюда выбираться.

Механический голос сообщил:

— До окончания эксперимента осталось семнадцать минут.

— Дайте мне резак, я попробую открыть дверь, а вы дайте сигнал Гройдевану, чтобы он вылетал за нами и ждал нас на посадочной площадке.

Я схватил плазменный резак и, посмотрев на дверь, направил ствол на петли. Она оплавилась и отвалилась, следом за ней вторая. Мы просунули кирку и нажали, дверь с грохотом упала на пол. Хорошо хоть, что не все две автоматические, а простые как на Земле и их можно открыть без использования хитроумной электроники, подумал я.

— Как там Гройдеван?

— Уже стартовал, просил не мешкать.

Когда мы выбежали из аппаратной, позади нас раздался голос:

— До окончания эксперимента осталось шестнадцать минут.

Мы сбежали по лестнице вниз, потом Клоэру потребовалось около двух минут, чтобы вскрыть замок в туннель, какое-то время мы вспоминали, где находится лестница наверх, поскольку помещение было завалено оборудованием. Еще пара минут потребовалась, чтобы открыть замок двери, ведущей на посадочную площадку. Гройдеван уже ждал нас, и кабина из шлюзовой была опущена. Вскочив в нее, мы поднялись в корабль и он, не дожидаясь, когда мы сядем и пристегнемся, сделал вираж и на полном ходу стал уходить в открытый космос. Мы с Клоэром от такой неожиданности упали на пол и прижатые перегрузкой к стене, сидели не в силах что-либо сказать. В этот момент мы услышали голос Гройдевана.

— Извините, что пришлось так с вами обойтись. По данным, которые я получил, у нас было всего пятьдесят секунд до взрыва. И самое худшее, это то, что мы обнаружены кораблями противника, так что ползите до кресел, надо уходить и как можно быстрее.

Корабль набирал скорость и при этом постоянно маневрировал. Пока мы с Клоэром с трудом доползли до кресел и смогли в них усесться и пристегнуться, мне показалось, что прошла целая вечность. То и дело я слышал голос компьютерного диспетчера:

— Нанесение удара с трех направлений. Удар отражен. Энергопотери сто пять мининодолей.

Корабль все дальше и дальше уходил от планеты по направлению точке перехода. Судя по последнему сообщению диспетчера, за нами следовало десять вражеских кораблей. Выйдя в открытый космос, мы потеряли возможность маневрировать и могли рассчитывать только на разницу в скорости.

— Они нас могут догнать? — спросил я, после того как немного отдышался.

— Вполне, они идут на форсаже, а мы ограничены тем, что не можем увеличить скорость.

— Почему?

— Потому что мы не выдержим перегрузок, — почти выкрикнул, обычно спокойный Гройдеван.

— Ничего, нам не привыкать, прибавь газу, как говорят у нас на Земле, чтобы звезды в глазах, авось проскочим, не погибать же нам из-за того, что мы слабее этих роботов, — прокричал я, почти теряя сознание.

— Держитесь, — крикнул Гройдеван.

Кровь шла носом и из ушей. Я чувствовал это, но включить воздушный пузырь, и вытереть кровь, не было сил. Туман застилал глаза. Я только скосил взгляд, чтобы посмотреть как там Клоэр, и увидел, что ему так же худо, как и мне.

Голос диспетчера был еле слышан, но я понял, что корабли противника непрерывно атакуют. Энергопотери возрастают. До точки входа минута двадцать секунд.

Гройдеван держался из последних сил. Он не терял нить управления кораблем, а значит, не передавал его в автоматический режим управления. Если бы это произошло, корабль резко снизил бы скорость в целях безопасности жизни экипажа, и не принял бы во внимание, что именно это было бы для нас смертельно опасно. Он сделал запрос об общих энергопотерях.

— Мы потеряли семь и два десятых процентов энергии. Включаю навигационные системы вхождения в зону перехода. Включаю зону перехода.

В этот момент мы почувствовали, как корабль затрясло, и в ту же секунду мы вошли в зону, экран погас. Корабль двигался в полной темноте. Это было совсем не так, как при полете через черную дыру, корабль не крутило, он словно застыл на месте. Было полное ощущение, что он завис в пространстве, и в этот момент, яркий голубой свет залил все пространство внутри корабля. Это ожил экран и я понял, что мы снова движемся в световом потоке. Голос диспетчера вновь вернул нас к реальности:

— Корабль вышел в расчетную точку. Возврат во времени произошел полностью. Отклонение от заданных параметров, одна десятитысячная плюс две седьмых. Вектор отклонения ноль две. Командир, сообщаю, что при входе в зону перехода имел место энергетический удар. Энергопотери составили полтора процента. Общие энергозатраты корабля, включая энергию на отражение ударов противника девять и два десятых процента. Рекомендую произвести дозаправку корабля энергоресурсами.

Гройдеван перевел дух и, оглянувшись, посмотрел в нашу сторону, спросил:

— Живы?

— Вроде как того, — ответил я.

— Второй такой перелет я навряд ли переживу, — ответил Клоэр.

— Я тоже.

— Ничего, еще как переживете, если потребуется, — пробурчал Гройдеван.

Корабль двигался в луче, который исчез также внезапно, как и появился и когда он погас, оказалось, что корабль уже опустился на посадочную платформу, с которой мы стартовали. В этот момент мы увидели на экране знакомое лицо Фейнхотена.

— С возвращением.

Он смотрел на нас, словно пытался прочитать по нашим лицам, с хорошими или плохими вестями мы прилетели. Судя по всему, он так ничего и не понял, впрочем, это было немудрено. Я посмотрел на Клоэра, лицо которого, так же как и мое, было перепачкано кровью, и внешний вид скорее требовал срочной медицинской помощи, чем обсуждения хоть каких-то вопросов. Мы сидели в креслах, и сил не было даже отстегнуть ремни безопасности. Я тупо смотрел на экран, словно ждал, что сейчас в нем появится смеющееся лицо Гао и скажет:

— Землянин счет два один в твою пользу, но еще не все потеряно. Мы еще встретимся с тобой на темных дорогах вселенной, и я сравняю его. Вот увидишь, обязательно сравняю, — И он дико смеется. Я открываю глаза и понимаю, что это лишь наваждение от усталости.