Русскому правительству не оставалось ничего, кроме как согласиться на пересмотр Сан-Стефанского договора. После долгих консультаций, после долгих переговоров в разных составах 1 июля был подписан Берлинский трактат. Болгария была разделена на три части: вассальное княжество от Дуная до Балкан с центром в Софии, автономную провинцию Турции Восточную Румелию и Македонию, которую просто вернули туркам. Фракия и Албания тоже остались за Турцией. Турция обязалась провести реформу местного самоуправления в некоторых христианских регионах. Была признана независимость Черногории, Сербии и Румынского княжества. Австро-Венгрия добилась права на оккупацию Боснии и Герцеговины. Россия отказывалась от Баязета и Алашкертской долины. Ей остались только Карс и Батуми, который должен был стать порто-франко (портом с режимом свободной торговли). Русские войска должны были покинуть Болгарию через 9 месяцев. Русскую победу растащили по кускам, и они достались европейским стервятникам. И вовсе не в силу коварства англичан. А в силу неумения планировать и нерешительности высшего руководства Российской империи.
Но нельзя сказать, что так уж совсем ничего не делалось. Попытка переломить ход событий была. Все же Большая Игра чему-то научила русских чиновников и военных. И пока шли переговоры с турками, пока готовился конгресс в Берлине, к Туркестане и Афганистане разворачивалась шпионская интрига и шла подготовка в удару по британским владениям в Азии.
Это была совместная инициатива генерала Кауфмана и Милютина. В тот момент, кода английская эскадра разворачивалась в Мраморном море, в Петербурге на Особом совещании у императора Александра II обсуждали вопрос: не следует ли одновременно с подготовкой к противостоянию с Англией на сцене европейского театра военных действий предпринять меры военного характера на среднеазиатских границах империи. И мысль была логичная — раз англичане так боятся русского похода в Индию и постоянно пугают всех русской военной угрозой своей самой богатой колонии, то не стоит ли на самом деле нанести там удар. Обсуждали эту тему долго, но в итоге совещание пришло к выводу, что «предпринимать большое военное движение к стороне Индии с целью решительно поколебать английское владычество в этой стране в настоящее время было бы неудобно и нежелательно, с одной стороны, потому что большинство военных сил империи необходимо иметь в готовности для других, еще более настоятельных потребностей, обусловленных настоящим политическим положением дел в Европе, а с другой — потому что оно повело бы к такому напряжению военных и финансовых средств государства, которое после принесенных громадных жертв только что оконченной победоносной войны было бы крайне тяжело для народа»[276].
Но при этом совсем от плана не отказались. Просто было решено не воевать с Англией в Азии, а создать видимость угрозы, предпринять «некоторые военные меры, служащие как для военного обеспечения спокойствия в наших среднеазиатских областях и предохранения их от внешнего покушения, так и для того, чтобы военными приготовлениями нашими и высылкой отрядов к известным пунктам сделать такое впечатление на Англию, чтобы она могла опасаться за спокойствие своих владений в Индии и тем парализовать военные силы ее в этой стране».
План действий был выработан к 8 апреля 1878 года, и Милютин представил царю Доклад по Главному штабу о мерах, принимаемых на среднеазиатских границах на случай разрыва с Англией. 10 апреля император одобрил план военных, и в Туркестане началось движение войск. И важно понимать — в столице и правда полагали, что туркестанская операция будет только демонстрацией силы. Но можно говорить с уверенностью почти стопроцентной, что Константин Петрович фон Кауфман все воспринимал всерьез, как реальный марш на Индию, как реальная война против англичан. Во всяком случае, все его действия в тот период показывают это. Вероятно, он полагал, что по сложившейся уже схеме он сначала введет войска в Афганистан или атакует английские части, а потом доложит в столицу, найдя своим действиям достойное объяснение. И это было не только мнение Кауфмана. Его сподвижник и ученик Михаил Скобелев составил набросок проекта похода на Индию еще в 1877 году, до отъезда на войну. Это было частное письмо Скобелева.
«Как бы счастливо ни велась кампания в Европе и Азиатской Турции, на этих театрах войны трудно искать решения восточного вопроса. Чистосердечное поведение Англии, согласное видам нашего правительства, насколько я понимаю вопрос, конечно, повело бы к удовлетворению законных требований наших, а потому, мне кажется, не следует разделять понятия о войне с Англией. Англия, не объявляя нам формально войны, но, посылая своих офицеров в турецкие ряды и помогая Турции средствами, тем самым будет находиться с нами в войне.
Не лучше ли воспользоваться нашим новым, могущественным, стратегическим положением в Средней Азии, нашим сравнительно гораздо лучшим против прежнего знакомством с путями и со средствами в обширном смысле этого слова в Азии, чтобы нанести действительному нашему врагу смертельный удар, в том случае (сомнительном), если явные признаки того, что мы решились действовать по самому чувствительному для англичан операционному направлению не будут достаточны для того, чтобы побудить их к полной уступчивости.
Не мне, конечно, позволительно обсуждать, с какими средствами можно оборонять Закавказье от вторжения турецкой армии, а также насколько беспомощное положение христианского населения в Турции дозволило бы, в случае объявления войны, дунайской армии оставаться в безусловно оборонительном положении; но, во всяком случае, беру на себя смелость высказать убеждение:
1) Что если вторжение в Индию с 18 тысячным корпусом, при современном состоянии английской власти в Азии, представляется делом хотя и рискованным, но возможным и желанным, то таковое вторжение с 50 тысячным корпусом никакого риска не представляет.
2) Что на Каспийском море с ранней весны мы обладаем всеми средствами к быстрому сосредоточению 30 тысячного отряда в Астрабаде и обеспечению его необходимым продовольствием.
3) Что страна от Астрабада к Герату и к Кабулу представляется во всех отношениях удобною для движения значительных сил. При соответствующем политическом давлении на Персию, можно будет базироваться в продовольственном отношении на Хоросан (Закавказье, Закаспийский отдел и Персия дадут средства передвижению).
4) Что туркестанский военный округ, при усилении его 6-ю полками сибирского казачьего войска, 3-мя полками оренбургского войска, 6-ю ротами пехоты и 1-ю батареей из Западной Сибири (войска эти могут прибыть в Туркестан, т. е. Ташкент к весне) может выдвинуть до 18,000 для наступления к Кабулу с соответствующей артиллерией.
5) Что движение из Самарканда к подножию Гиндукуша возможно и что переход от Хулума, через Хейбек, Курем, Бамиан и перевалы Кара-Котель, Дентан-Шикен, Ак-Робаг, Калуйский, Хаджигакский и Унна, в долину реки Кабул-Дарья, также возможен. Хотя и есть указания на то, что полевая артиллерия (батарейные орудия) проходила через эти перевалы без приспособлений, Шир-Али в настоящее время не доволен англичанами.
Английских войск в Индии едва ли более 60,000 при соответствующей артиллерии и, что войска из туземцев скорее угроза, чем поддержка для своих властителей.
Даже прикосновение к границам Индии незначительных сил может иметь результатом поголовное восстание в стране и гибель Британской империи.
В настоящую минуту, казалось бы, следовало обратить на все вышеизложенное внимание.
27-го января 1877 года.
Город Коканд, без 10 м. 1 ч. Утра»[277].
Был и другой проект Скобелева, который более широко известен, он работал над ним в Болгарии. И это проект с детальной проработкой похода, с расписанными маршрутами, количеством необходимых сил и средств. Скобелев был уверен, что рано или поздно Российская империя неизбежно столкнется с Англией. И надо быть к этому готовыми.
